из этих пасхальных выходных.
Я просто должен вернуть моего отца обратно, такого отца, какого я всегда желал.
Моего сторонника.
— Что-то ты очень тихий. — Мы возвращались в Саратогу по извилистой дороге, и я с любопытством разглядывала Рая, как он был сосредоточен на дороге. Он словно погрузился в свои мысли: губы сжаты в тонкую линию, а меж бровей образовалась складка.
И, казалось, его мысли не очень-то счастливые.
— Просто задумался о некоторых словах, которые в беседе сказал мой отец.
Я подождала, уставившись на него, и еще немного подождала. Пока, в конце концов, до меня не дошло, что он не планировал делиться.
— И-и-и?
Рай кинул на меня быстрый взгляд.
— И ничего. Я просто перевариваю сказанное. — Я осмотрела его загорелое тело, которое стало таким благодаря нашим многочисленным прогулкам по набережной Лейк-Плэсид и каякингу. Его переносица слегла загорела, и у меня появилось странное желание оставить на ней легкий поцелуй.
Так что же теперь я выбрала мою внутреннюю няню? Отли-и-ично, Мэгги. В следующий раз я буду представлять себя в роли сексуальной медсестры, а Рай склонит меня на столе для осмотра и…
Стоп. Сто-о-оп. Может быть, из-за повышения высоты в мою голову лезли всякие грязные мыслишки о паршивом порно или вроде того.
Или может быть все дело в сексуальном парне, который сидел рядом со мной в машине? Может, так и было? Может ему хотелось бы, чтобы моя рука погладила его колени и..
Ах, вот и она, леди и джентльмены. Моя внутренняя грязная шлюшка пожаловала в гости.
Здорово же, да?
Я подвигалась на месте, пытаясь облегчить возбуждение, благодаря которому мои трусики уже намокли, но этим привлекла внимание Рая.
— Ты в порядке?
— Ага. — Я отвернулась к окну, подальше от восхитительного соблазна, находящегося рядом со мной. Деревья, так много деревьев.
«Лиственные и хвойные, лиственные и хвойные», — я тихонько повторяла, стараясь успокоить себя и свои внезапно разбушевавшиеся гормоны. Смешно, как будто у меня давно ничего не было. То есть, черт, только прошлой ночью мы…
Блин. Лиственные, хвойные, лиственные, хвойные. Думай о деревьях, Мэгги. Думаю о длинных деревьях. Некоторые приносят плоды, а некоторые семена. Какие-то деревья прямые и толстые, как и у Рая…
— Так что, на самом-то деле, мы с отцом неплохо поболтали.
Рай удивил меня — не только своими словами, но и тем, что освободил меня от моих порнографических мыслей. Его тон привлек мое внимание, в нем прослеживалась мягкость, которой никогда не было, если он говорил об отце.
— О чем вы говорили?
— О колледже, моей работе, а затем он… обратился ко мне за советом, хотел узнать, какое из предложений о продаже ему стоит принять.
— Ух ты. — Я была ошеломлена, потому что это очень важные новости.
— Думаю, что ты — мой счастливый талисман, Мэггс. — Он послал мне улыбку и снова сосредоточился на дороге. — Никогда прежде не было такого прогресса, — с неуместным смехом добавил, — не то, чтобы не было попыток. Так что… спасибо.
— Эй, для этого ведь и нужны друзья, верно?
Как только слова покинули мой рот, я почувствовала это. Дискомфорт. Неловкость, которая терзала меня.
Лукавство.
Его глаза были прикованы к извилистой дороге, а я внимательно смотрела на него и задавалась вопросом, от чего его челюсть так плотно сжата. Взглядом я проследила до его рук на руле, костяшки пальцев побелели из-за его сильной хватки.
— Друзья, — его голос прозвучал монотонно, у меня сдавило горло, когда он произнес это единственное слово.
Отвернувшись, невидящим взглядом я уставилась в окно со стороны пассажира, задаваясь вопросом, почему это слово вызвало такую сильную реакцию. И не только у него. Когда это слово — друзья — произнесла я, у меня было такое ощущение, что мне девять и мама только что подловила, как я грубо выражаюсь. Словно я практически могла почувствовать мерзкий вкус во рту. В то время это оставляло противное послевкусие, потому что я знала, что не права, знала, что моя мама расстроена моим поведением.
А теперь это слово — хотя ни в коем случае его нельзя отнести к грубым выражениям — тем не менее, казалось именно таким.
Еще никогда в своей жизни я не была такой вымотанной, такой опечаленной, используя это слово.
Друзья. Каким-то образом оно стало плохим словом для меня. Оно означало, что я в коробке, ограниченной одной категорией.
Независимо от того, насколько сильно я хотела перебраться в другую.
* * *
Август
— Когда я увидел тебя напротив бара, моей первой мыслью было «я хочу ее заполучить», — медленно, растягивая слова, произнес мне на ухо глубокий мужской голос, и я чуть не поперхнулась глотком вина.
Стараясь контролировать себя и не закатывать глаза, я повернулась, когда Рай опустился на барный стул, который я заняла ему. Его усмешка была заразительной, и я почувствовала, как уголки моих губ поползли вверх, отражая ее.
Была пятница, и мы решили встретиться и пропустить по стаканчику после работы в «Кьянти». В течение «счастливого часа» у них лучший выбор «вин недели».
— Что вам принести? — спросил бармен, пока Рай изучал винное меню в кожаном переплете.
— Мне Мерло. — Я указала пальцем в перечне.
Рай покачал головой с невозмутимым выражением лица:
— Не могу. Мерло делает меня распутным.
Бармен запрокинул голову, смеясь, в то время как я закатила глаза. В конечном итоге Рай заказал Ред Бленд.
— Итак, — я приблизилась, — ты выбрал это место сегодня по какой-то причине?
— Эм-м, потому что мы давно не были здесь? — Видимо, он был сбит с толку моим вопросом.
— Ты не помнишь, что я сказала, когда мы в последний раз пришли сюда в «счастливый час»?
— Не-а.
— Это место, — я наклонилась еще ближе и приглушенно произнесла, — где вязаные жилетки находят свою смерть.
Губя Рая сжались, в глазах плясали смешинки, когда он осматривал других многочисленных посетителей ресторана, после чего вернул свое внимание ко мне.
— Совсем забыл.
Я переключила свое внимание на вино и посмотрела в зеркало на стене у бара. Несколько стремно, да? Тот факт, что мне нравилось наблюдать за людьми через
