его по кулаку свободной рукой, но сразу же осознаю свою ошибку, когда взгляд Алекса опускается на мой палец. Как мне это сходило с рук с девушками, было выше моего понимания. Я никогда не ожидала, что это заметит один из парней.
Прежде чем я понимаю, что происходит, мою руку поднимают, и все, включая Стеллу, Себа, Калли, Деймона и его девушку, пялятся на мою руку, как будто никогда ее раньше не видели.
— Братан, ты надел на нее гребаное кольцо? — Спрашивает Себ, на его лице написано полное недоверие.
— Да, — заявляет Тео, как будто это самая нормальная вещь в мире.
— Вам обоим, блядь, по семнадцать, — указывает Нико.
— И отец Эмми, блядь, зарежет тебя во сне, — говорит Стелла.
— Вероятно, ее дедушка и ее дядя тоже, просто чтобы убедиться, что ты действительно мертв.
— Остыньте, ребята. На самом деле в этом нет ничего особенного. Мы не собираемся объявлять даты, цветовые темы или что-то в этом роде, — говорю я со смехом, главным образом потому, что нам это, черт возьми, не нужно.
Рука Тео сжимает ту, за которую он держится, прежде чем он смеряет Себа взглядом.
— Когда ты знаешь, ты знаешь, верно? — Он спрашивает его, зная, что Себ — единственный из его друзей, кто был бы хоть сколько-нибудь близок к пониманию этого прямо сейчас.
— Д-да, я думаю. Но, черт возьми, братан. Ты купил ей кольцо.
Отпуская мою руку, он обхватывает меня за талию и притягивает к себе, прижимаясь губами к моему виску на случай, если окружающие нас люди еще не поняли этого.
— Да, Эмми моя. Пришло время всем это узнать.
Кто-то что-то выкрикивает с другой стороны зала, и все начинают двигаться к пустому столику, который, по-видимому, ждет только нас.
Я позволяю Тео подвести меня, счастливая, что мне не нужно сидеть где-нибудь рядом с его отцом.
Может быть, первая половина этой ночи, в конце концов, будет не так уж плоха.
— Пойдем, потанцуй со мной, — шепчу я на ухо Эмми, когда она стоит со Стеллой и Калли.
Она вздрагивает, когда я провожу руками по ее бокам, прежде чем положить их на бедра. Она всем весом наваливается на меня, и мой член набухает, зная, что ее тянет ко мне так же, как меня к ней.
— Я думала, ты сказал, что танцев не будет, — говорит она, ее голос немного невнятный из-за коктейлей.
— Я сказал, что вальса не будет. Я никогда не говорил, что не будет никаких танцев.
Она оглядывается на меня через плечо, и я вижу аргумент в ее глазах.
— Да ладно, до полуночи всего тридцать минут. Давайте проведем их правильно.
Выражение ее лица смягчается, и она поворачивается в моих объятиях, прижимаясь своими губами к моим в целомудренном поцелуе.
— Увидимся позже, дамы, — говорит она, слегка помахав рукой через плечо. Взяв меня за руку, она позволяет мне отвести ее на танцпол.
Только мы не добираемся туда, потому что нас перехватывает не кто иной, как моя сияющая мама.
— Вот ты где, — говорит она, переводя взгляд с нас двоих, в ее глазах мерцает возбуждение. — Почему ты не сказал мне, что приведешь Эмми? — она отчитывает.
— Мы были немного заняты.
— Теодор, я надеюсь, ты ведешь себя как джентльмен.
Эмми фыркает рядом со мной, и я крепко сжимаю ее руку.
— Конечно, он такой. Идеальный парень.
Мама тает. Это довольно зрелищно.
— Это мой мальчик. Я знала, что ты девушка для него в ту ночь, когда ты была у нас дома, — говорит она Эмми, пока я стою там, желая, чтобы земля поглотила меня.
— Вообще-то мы собирались танцевать, — говорю я ей, более чем готовый к тому, что это закончится.
Я люблю свою маму, но прямо сейчас все, чего я хочу, это держать мою девочку в своих объятиях, пока мы считаем до нового года и нашего нового совместного старта.
Беспокойство захлестывает меня, как это уже было несколько раз за сегодняшний вечер. Но я списываю это на то, что мне приходится делить свою девочку со всеми остальными, когда на самом деле, я бы все отдал прямо сейчас, чтобы быть дома, только мы двое, готовые праздновать в одиночестве — желательно в моей постели.
— О, конечно. Идите и развлекайтесь. — Делая шаг вперед, я тяну Эмми за руку, чтобы она следовала за мной, но мама еще не закончила. — О, вы оба должны прийти завтра на ужин. Дети с удовольствием проведут с тобой время.
— Конечно, мам. Напиши мне подробности.
На этот раз она отпускает нас, и мы без перерыва выходим на танцпол.
— Так то лучше, — говорю я, притягивая ее тело к себе и касаясь губами ее щеки. — Прости, что заставил тебя терпеть все это.
— Все было не так уж плохо, — уверяет она меня, но я думаю, мы оба знаем, что на самом деле она не говорит правду. Единственным бонусом было то, что папа держал дистанцию. Я понятия не имею, потому ли это, что он сожалеет о том, что сделал, или он просто боится, что мы раскроем его извращенный секрет.
— Над чем ты смеешься? — Эмми спрашивает, когда чувствует, что я посмеиваюсь над ней.
— Ты видела лица Алекса и Нико, когда они увидели твое кольцо?
— Да, — соглашается она со смехом. — Думала, Нико наложит в штаны.
— Да, хорошо. Нико — идиот, который думает, что женщины хороши только для того, что у них между ног.
Она немного отстраняется. — А ты нет? — Спрашивает она с ухмылкой.
— Нет, я тоже чертовски люблю твой рот.
Ее крошечная ручка хлопает меня по плечу. — Ты идиот.
— Твой идиот?
— Ну, нам всего семнадцать, помнишь? Слишком рано принимать такие судьбоносные решения.
— Ты этого не хочешь? — Я спрашиваю, мое сердце замирает.
— Честно, Тео, я понятия не имею, чего я хочу прямо сейчас. С тех пор, как я вернулась из отпуска, все пошло наперекосяк. Мне просто нужно… время.
Я киваю ей, снова притягиваю ее ближе и кладу ее голову себе на плечо, чтобы мы могли двигаться вместе. Музыка вокруг нас быстрая и оптимистичная, но ни один из нас не пытается за ней угнаться.
Мое сердце колотится в груди, когда я обнимаю ее крепче, не в силах избавиться от ощущения, что она ускользает от меня.
Я надеялся, что сегодняшний вечер может стать началом чего-то, но я не могу избавиться от ощущения, что конец может наступить быстрее, чем я хочу, что в ту секунду, когда я позволю ей выйти из моей парадной двери, она даже не оглянется.
— Пять минут, — зовет кто-то
