Я с важным видом возвращаюсь к кровати и медленно стягиваю кружевные стринги с бёдер вниз по ногам. Кровь с моих рук и запястий стекает по коже, но мне всё равно. Во всяком случае, мне это нравится. И я уверена, что этому больному ублюдку это тоже понравится. Лёжа на кровати, я широко расставляю ноги и поворачиваюсь к камере с мигающим красным огоньком. Ронан, вероятно, никогда этого не увидит, но я притворюсь, что он видит. Мысль о Ронане, сидящем в какой-нибудь тёмной комнате и наблюдающем, как я поглаживаю себя, пока я вся в крови… что ж, это не должно заводить меня так сильно, как сейчас.
Я провожу окровавленной рукой по внутренней стороне бедра. Как только мой палец касается моей киски, я откидываю голову назад и закрываю глаза. Я просовываю пальцы внутрь и представляю, что это пальцы Ронана. Я помню, как он грубо вонзил в меня свою руку, засунув большой палец мне в задницу, как конкистадор (прим. — захватчик, завоеватель), желающий запятнать каждую частичку меня.
И, ох, как же я хочу, чтобы он это сделал.
Он прав. Мне нравится это порочность, неправильность. Я трахаю себя, вытаскивая пальцы и водя ими по своему клитору, пока моя спина не выгибается над кроватью. Мой разум вызывает в воображении пошлые, эротические образы Ронана, владеющего мной, берущего то, что он хочет. Стон срывается с моих губ, когда дрожь пробегает по моему телу. Я представляю, как Ронан трахает меня, режет, и волна жара захлёстывает моё тело. Я кончаю с его именем на устах, выплёскивая всё это наружу, потому что хочу, чтобы он услышал. Я хочу, чтобы он знал, что он упустил, чего ему стоит его драгоценный контроль. Я лежу, тяжело дыша и немного ненавидя себя, потому что меня всегда тянуло к вещам, к которым не должно. Мой отец всегда говорил, что это убьёт меня. Он мало что знал; я так часто была близка к смерти, что это заставило меня жаждать опасности. Есть чувство непобедимости, которое приходит, когда переживаешь то, что сломило бы большинство мужчин. Ронан Коул — разрушитель, и я хочу, чтобы он разрушил меня, но я хочу быть его взаимным уничтожением. Наша маленькая игра во власть — это не что иное, как битва воли, и я не уверена, выигрываю я или проигрываю.
Я не хочу проигрывать…
Я встаю с кровати, иду в ванную и включаю горячую воду в душе. Небольшое облачко пара поднимается над дверью душа, и я встаю под струи. Горячая вода на моей недавно заклеймённой шее ощущается как лава. Не могу поверить, что он заклеймил меня, как племенную корову. Я смываю кровь со своего тела, оставаясь под водой до тех пор, пока комната не наполняется паром — пока я не узнаю, что все скрытые камеры будут полностью затуманены, только тогда я выхожу. Я вытираюсь и надеваю толстый халат, висящий на двери, прежде чем пойти в туалет и снять крышку, заглядывая внутрь. Мои пальцы задевают край телефона, присоединённый к внутренней трубе, и я вынимаю его, пряча в складках своего халата. Быстро пересекаю спальню и выхожу на балкон. Всё моё тело дрожит от холода, когда я нажимаю дрожащим пальцем на кнопку включения. Экран загорается, и я жду несколько секунд. Я проверяла его каждый день, ожидая, что мой «друг» скажет мне, чего он хочет, даст мне выход. Этот телефон превратился в искажённую форму надежды. На экране мигает текстовое сообщение. Моё сердце замирает, когда я перечитываю его:
«В офисе есть картина с изображением Химкинского леса, за ней найдёте сейф. Код — 030565. Внутри найдёте небольшой чёрный USB-накопитель. Замените его на тот, который есть у вас. Ждите дальнейших инструкций».
Тот, что у меня есть? У меня нет…
Я выключаю телефон, захлопывая его. Снова прячу его в складки халата и несу обратно в ванную, кладу обратно в бачок, прислоняю к трубе, чтобы он не намок. Я бросаюсь к комоду, хватаю свой клатч и заглядываю внутрь.
Ну, это точно какое-то дерьмо в стиле Джеймса Бонда.
Там, на дне сумки, лежит чёрная флешка.
Как эти люди продолжают подкладывать своё дерьмо в мою сумку? Откуда, чёрт возьми, они знают, что там есть сейф или его код?
Это, должно быть, Ронан. Но с другой стороны, это почти настолько очевидно, что я не думаю, что это так. Играть в детские игры, чтобы поймать меня, — это не в его стиле. Это ниже его достоинства. Кто бы это ни был, у них должен быть кто-то в доме Ронана. Я не могу удержаться от улыбки при мысли о том, что Ронана, повелителя всего, что он исследует, трахает кто-то из его же собственных людей. Просто я знаю, как сильно это его обожгло бы.
Я лежу на своей кровати, обдумывая все возможные способы, которыми это могло бы мне аукнуться. Даже если мне удастся пробраться в его кабинет и к сейфу, чтобы поменять флешки местами… что, если меня поймают с поличным? Ронан в конце концов всё равно убьёт меня, так что мне терять? Эта мысль должна была бы вызвать чувство безрассудства, но этого не происходит. Я не совсем лишена здравого смысла, я боюсь Ронана. Я боюсь его жестокости так же сильно, как и жажду её, и мне интересно, что бы он сделал со мной? Есть судьбы похуже смерти — я знаю об этом — и я не сомневаюсь, что Ронан знает каждую из них. Я продолжаю ждать момента, когда он сорвётся с места и выпустит на волю зверя, который, я знаю, скрывается прямо под всем его рафинированным видом. Я давила на него, но ничто из этого не сравнится с тем, чтобы украсть у него, обмануть его. Помогая явному врагу. Но тогда, разве я не враг? Его враг — мой друг. Это то, чего я хотела с самого начала — уничтожить его изнутри.
Я собираюсь это сделать. Я рискну всем, полагаясь на слова незнакомца, которого, скорее всего, никогда не встречу, и всё это ради того, чтобы уничтожить человека, который отнял у меня мою власть.
***
Уже больше одиннадцати, когда я выхожу из своей комнаты, тихо закрывая за собой дверь. На цыпочках спускаюсь по лестнице и быстро пробираюсь через тёмный дом. Случайный гул голосов доносится по коридору, и я останавливаюсь у одной из комнат, когда слышу голос Ронана. Дверь едва приоткрыта, и я заглядываю внутрь. Ронан сидит на диване спиной к коридору, в воздухе витает облако дыма. В кресле напротив него сидит другой мужчина в костюме-тройке, выглядящий таким же богатым, как Ронан, но лишённый грубой силы, которой Ронан, кажется, физически дышит. Слышен отчётливый низкий раскат его смеха.
Хорошо.
Надеюсь, это займёт его хотя бы на минутку.
Я направляюсь к его кабинету, мой пульс бешено колотится, когда я нажимаю на ручку. Дверь не заперта, и я думаю, что это глупо, но опять же, кто был бы настолько безумен, чтобы вломиться в офис Ронана Коула? Свет из коридора проникает в комнату, и я мельком вижу картину прямо за письменным столом, когда вхожу и закрываю за собой дверь. Комната погружается в темноту, если не считать лунного света, льющегося через окна. В двух углах комнаты мигают маленькие красные лампочки. Конечно, здесь должны быть камеры. У меня нет выбора, кроме как заправить волосы за воротник халата и надеяться, что они ничего не смогут разглядеть в темноте. Если я что-нибудь испорчу с этими камерами, люди Ронана в мгновение ока окажутся у меня на хвосте. Из окна льётся ровно столько света, что я могу спокойно пересечь комнату и остановиться перед картиной. Я просовываю пальцы под раму, и она отходит от стены, открывая металлический сейф. Там клавиатура с мигающим зелёным огоньком. Трясущимися пальцами я набираю код: 030565. Сейф издаёт звуковой сигнал, и дверца со щелчком открывается. Я не могу поверить, что это сработало! Внутри лежат папки, несколько пачек рублей, телефон и флешка. Я достаю из кармана вторую флешку и меняю их местами, прежде чем захлопнуть сейф. Замок щелкает со звуковым сигналом, и я возвращаю картину на место.
В груди у меня гудит, желудок сжимается, и я поспешно выхожу из комнаты и иду по коридору. Я почти добираюсь до прихожей, когда Ронан выходит из гостиной и почти натыкается на меня. Моё сердце подпрыгивает в груди, и адреналин разливается по венам.
О боже, он поймал меня.
