– А ты приставать не будешь?
– А надо?
– Ну…не знаю.
– Ну, конечно, не буду, – усмехается мне в затылок. И тут меня осеняет.
– Мне надо встать.
– Зачем?
– Чтобы написать в блокноте, что ты влюбился в меня. Не вспомню же утром.
– Не вспомнишь и слава Богу.
– Назло тебе вспомню.
– Ага, спи. Утром будет разбор полетов.
***
Полетов оказалось несколько. Только не словесных. Уж лучше бы на меня кричали, нежели тряслись руки, ноги и гудела голова. Я прихожу в порядок только через сутки, выпив ранее подсунутые Федором таблетки. И он меня не отчитывает. Но крайне озадачен сложившимися обстоятельствами. Особенно тем, что Кротов присылает мне смс о том, что за мной подъедут его люди через пару дней.
Федор Михалыч оказался редкостным занудой. Весь день он посвящает моему обучению болевых, и не только, точек на теле человека. Зачем-то запрещает изучать информацию о Кротове. Неоднократно подчеркивает: будь сама собой.
В назначенный день встречи я почему-то совсем не волнуюсь.
– Чему ты так радуешься? – нахмурив брови, интересуется Неповторимый, смотря на мое отражение в зеркале.
– С того, что скоро, возможно, достану нужную информацию.
– Ты думаешь это так просто? Нет, Лиза. Тут вообще все нечисто. И мне это не нравится.
– А вот я Кротову понравилась. Ты же сам сказал, что он клюнет на мою внешность. Что не так?
– Слишком легко.
– И что ты предлагаешь? Не ехать? Ну уж нет. У меня учеба, я хочу вернуть свою жизнь. И вообще не занудствуй.
– Зачем ты это делаешь?!
– Что?
– Вот что, – забирает из моей руки тушь. – Может еще помадой намазюкаешься?
– Если захочу, то и ею воспользуюсь, – возвращаю тушь и крашу ресницы.
Собственное отражение в зеркале мне определенно нравится. А вот Федору, судя по недовольному лицу нет.
– У тебя сейчас, где язык? – неожиданно произносит он, повернув меня к себе.
– Э-э-э…во рту. А где надо?
– Ну он больше приближен к нижнему или верхнему небу.
– Посередине.
– Так я и думал. Чтобы выглядеть соблазнительнее в глазах Кротова, делай так, чтобы язык касался верхнего неба. И держи его там по возможности всегда. Когда молчишь. Давай, прижимай.
Делаю так, как сказал Федор. Он ухватывает меня за подбородок и начинает осматривать. Вот теперь его лицо становится менее напряженнее. Кажется, даже хочет улыбнуться.
– Ну и как? Я…сексуальная?
– Да. Так и надо. Соблазнять, так соблазнять.
Серьезно? И этот мужчина еще недавно мне признался, что влюбился в меня? Сволочь. Одергиваю его ладонь и поворачиваюсь к зеркалу. Серьезно? Один язык решает так много?! Да уж, теперь я знаю действенный способ, как отвадить от себя любого мужчину, не только несостоявшегося Дейла.
– Федор Михайлович, а вам не кажется, что так я похожа на…недоразвитую?
– Поверь, ты прекрасна, – кладет ладони мне на плечи.
– Спасибо, я обязательно поделюсь советом про язык с другими девственницами, как ими остаться до старости.
– Со всеми не надо. Это секрет только для имбецилки из Сучкино, – шепчет мне на ухо.
– Ну и гад же вы, дядя Федя из Лобка. Кстати, я в вас тоже влюбилась.
– Тоже? – наигранно удивляется Неповторимый.
– О, не думали же вы, что я запамятовала, что вы в меня втрескались.
Улыбаюсь в ответ на улыбку ясно зрячего. И как-то само получается, что через несколько секунд я уже не наблюдаю отражение в зеркале, а целуюсь с Федором. Причем этот гад сам закидывает мои руки к себе на плечи. Сжимает мою, укомплектованную в джинсы, попу обеими ручищами. Не ожидай я сейчас приезда машины с людьми Кротова, я продолжила бы начатое. Фактически отлепляю от себя руки Федора, когда слышу звонок телефона. Ну все, мне пора.
Глава 24
Глава 24
Первое, что меня удивляет: мой рюкзак никто не осматривает, равно как и саму меня. Один из амбалов меня просто усаживает на заднее сиденье. А если у меня оружие? Или жучки? Странно это как-то для людей, охраняющих серьезного криминального, а может и не очень, дядьку.
Через несколько минут я зачем-то смотрю на себя в зеркальце. Мамочки, ведь заметно, что я что-то делала губами. Ужас! Незамедлительно достаю красную помаду и крашу ею губы. Выгляжу не вульгарно и в целом хорошо. Зачем-то прикасаюсь языком к верхнему небу. Ужас. Вот оно лучшее противозачаточное средство. Убираю зеркальце обратно в рюкзак и достаю любовный роман, дабы скоротать время до квартиры Кротова.
Наверное, я бы и дальше была погружена в любовную историю, если бы машина не затормозила на посту охраны.
До меня только сейчас доходит, что мы подъезжаем не к той квартире, где я проснулась. Зачем везти меня…а куда, собственно? Ну я и дура, а посмотреть было нельзя? Книжку она читала! Боже, не быть мне героиней.
Перевожу взгляд на часы. Дорога заняла примерно час. А теперь я еще и в каком-то глухом лесу. Нижние девяносто испытывают сильное напряжение. А с другой стороны, ну кому я сдалась? Кротов мог бы убить и изнасиловать меня еще пару дней назад, когда я была пьяная.
Через минуту мы останавливаемся у двухэтажного дома. Последний как с картинки дорогих журналов. Хоть бы рот не открыть от изумления. Я выхожу из машины и меня тут же встречает хозяин дома в простой домашней одежде: белой футболке и спортивных штанах. На его лице блуждает легкая, едва заметная улыбка, которая моментально исчезает по мере рассматривания моего лица. И что не так?
Он кивает одному из охранников, которого точно не было в машине. Тот забирает мой рюкзак и начинает его не только обыскивать, но и водить какой-то штукой. Ну вот это я понимаю, осмотр перед тем, как попасть в дом к серьезному дядьке.
Я никак не выказываю свое недовольство до тех пор, пока мужик не начинает осматривать меня. А уж когда продолжают копаться в моих волосах, я не выдерживаю и дергаюсь.
– Что вы делаете?
– Ну мало ли что ты сюда пронесёшь? – невозмутимо произносит Кротов, сложив руки на груди. – Надо удостовериться, что в твоих волосах ничего нет, – спокойно продолжает он.
– Например, жучков?
– Ну я подумал о вшах и блохах. У меня кошечка, не хотелось бы спать с ней, если ты передашь ей этих насекомых, – насмешливо произносит он. Ну и сволочь. – А жучки…как-то не подумал. Ты муку с собой что ли взяла? Вроде не было. Там обычно копятся какие-то маленькие жучки, – наверное, сейчас я реально похожа на имбецилку, ибо рот таки сам открылся. Так могла ответить я, но не взрослый мужчина, который держит за нижние девяносто продажных милиционеров и не только. Ну ведь все он понимает о каких я жучках. И вообще. Он издевается надо мной! Гад!
– Хуан Игнасио? Это ты?
– Хуан? Я?
– Да, мой потерянный брат. Чушь такую несете как сериальные герои или я. Но я девочка, мне можно, вам – нет.
– Как я люблю эти двойные стандарты, – цокает, одаривая меня улыбкой. – Так что там с жучками?
– А что с жучками? – пожимаю плечами, делая из себя дурочку. Или реально такая и есть. – Муки у меня с собой нет, как заметили ваши крупногабаритные дяди. Охранники, простите.
– Почему ты сказала про жучок? – Ну, давай выкручивайся, «героиня».
– Сериалы не смотрите?
– Смотрю.
– И что? Не догадывайтесь что вы лакомый кусочек, а меня мог подогнать ваш конкурент, чтобы я оставила здесь прослушку и потом он этим воспользуется себе во благо?
– А у меня есть конкуренты?
– Понятия не имею, – совершенно серьезно произношу я. Я ведь так ничего и не знаю об этом мужчине.
– Ты знаешь чем я занимаюсь?
– У меня нет интернета, поэтому не знаю. Но и без него могу с уверенностью сказать, что чем-то не очень легальным, иначе как к сорока годам можно заиметь это, – обвожу взглядом домину.
– К сорока? – блин!
– Ну тридцать пять, я округлила. Или сколько вам?
– Я тебе снижу гонорар за прибавку в возрасте. Проходи, – указывает взглядом на дверь.
