Он смотрит на тебя такими глазами, что даже мне завидно. Был бы бабой — дал бы ему прямо здесь.
— Засранец ты, Серега, — фыркнула она, пихнув коллегу под бок. — Ладно, я пойду тогда. Спасибо.
— Потом хоум-видео покажешь.
Присев за стойкой, чтобы достать из тумбочки свою сумочку, Карина незаметно для посетителей показала бармену средний палец. Хихикнув, увернулась от брошенной в нее пустой пластиковой бутылки. Выпрямившись, встретила полный озорных чертей взгляд Сабира. Он наблюдал за ее возней с барменом с неприкрытым весельем.
— Пошли, — шепнула ему. — Меня отпустили.
Хмыкнув, Сабир перевел глаза на подошедшего к стойке Сергея. Протянув руку, пожал его узкую жилистую ладонь.
Пританцовывая под аккорды своего любимого испанца Энрике Иглесиаса, что мурлыкал про то, что пора уже действовать*, Карина вышла к любимому. Этот трек всегда пробуждал в ней невероятный позитив и долю девчачьего хулиганства. Влекомая порывом увести Сабира от тягостных мыслей о предательстве бывшей жены, она взяла его за руку. Танцпол встретил из разгаром композиции.
К удивлению Карины Сабир поддержал ее желание потанцевать. А еще он просто шикарно двигался! Словно читая ее, легко подстраивался под ритм танца, приобняв сзади за талию. Прижимаясь спиной к его широкой груди, она отдалась музыке и его опытным ласковым рукам. Широкая ладонь прошлась от бедра выше, к груди, а затем еще выше — к шее и лицу. Охотно повинуясь тому, что он вынудил ее повернуться к себе лицом, Карина раскрыла губы навстречу жадному поцелую…
*Имеется в виду всемирно известный трек латиноамериканского певца Энрике Иглесиаса «Push», где дословный перевод слова рush — действуй.
— Марат, там в одном из приватов пацан спит, — остановилась Карина на посту охраны, прежде чем выйти вслед за Сабиром. — Проследи, чтоб его не трогали. Ладно?
— Без проблем, — лаконично отозвался охранник.
Какое-то время, пока Сабир вел машину, в салоне висела напряженная тишина. Ее не могло нарушить даже мерное урчание двигателя, а от того все чувствовалось особо остро. Карина почти ощущала, насколько некомфортно Сабиру. Несмотря на внешнее спокойствие, его четкий профиль выражал озабоченность какими-то мыслями. И мысли эти не отличались легкостью…
Протянув руку, она провела ладонью вдоль линии разворота его плеч и запустила пальцы в волосы на затылке. Слегка помассировав голову, тихо проговорила:
— Я не видела тебя таким. Ты пугаешь меня, Сабир.
— Знаешь, я все думаю, что было бы, вернись домой вместо Амира Камилла, — бросив на Карину мимолетный взгляд, она снова вернул глаза на дорогу.
— Ей одиннадцать, Сабир, — покачала головой Карина. — Она бы все равно ничего не поняла.
— Возможно, ты права.
— Не надо, — твердо проговорила девушка. — Не надо брать это на себя. Я пережила все и оставила в прошлом.
— Я даже думать не могу о том, что именно Ильяс мог…
— …но им стал ты! — прервала его Карина. — Прекрати, Сабир! Останови! Останови эту чертову машину! — и ударила ладонью по панели.
Карина не хотела сердиться, но не могла успокоиться. Ее просто выводило, что он занимается самоедством. Да, дерьмо случается, но нельзя потом вечно ко всему принюхиваться.
Молча свернув к обочине, Сабир выполнил требование Карины. Все еще очень суровый и совсем не похожий на себя, он повернулся к ней всем корпусом. Во взгляде металось такое чувство, что Карине стало холодно. Насколько человек может растрачивать себя на ненужные вещи⁈
— Что мне сделать, чтобы ты успокоился? Хотя… — она посмотрела в окно. Увидев дорогу, что вела за город, указала на сереющую ленту трассы. — Давай туда.
— Зачем?
— Езжай, я сказала, — велела не терпящим возражений тоном. — Вот прямиком туда, поближе к берегу реки.
— Ладно.
Путь в указанном Кариной направлении занял порядка четверти часа. Все это время оба молчали. Она пыталась справиться с желанием зацеловать его поджатые губы, а он… он просто покорно ехал туда, куда было сказано.
Когда машина остановилась, Карина резко дернула ручку дверцы на себя. Покинув салон, обошла капот и буквально силой вытащила Сабира на улицу. Как бы смешно это не звучало, но ей удалось это почти без усилий. Конечно, лишь потому, что он не сопротивлялся. Подталкивая его вперед, прошла к отвесному обрыву над рекой, на чьем берегу раскинулся их город. Далеко внизу темнела матовая гладь воды, в которой отражалась нарождающаяся луна. В низком небе больше не было ни одного светлого пятна. Звезды прятались за тучами. К н и г о е д. н е т
Сабир вдруг ощутил, насколько холодный воздух. Ему никогда не приходило в голову выбраться за город вот так — без причины. Здесь было так тихо. Ничего лишнего — только степь, река и… они.
— Знаешь, что я делаю, когда боль не помещается в душе? — проговорила Карина, останавливаясь у него за спиной. — Иногда нужно просто проораться. Понимаешь? Отпусти это чувство. Не думай о том, что кто-то услышит. Просто выпусти на волю все, что тебя мучает, — вымолвив это, она сделала пару шагов назад, а затем еще и еще.
Отойдя на приличное расстояние, оперлась на капот внедорожника. Она не торопила, не давала ненужных в данной ситуации комментариев и не принуждала сделать то, о чем говорила. Он сам должен понять, чего требует душа в данный момент. Наблюдая, как Сабир запрокинул голову, глядя в ночное небо, закрыла глаза.
Несколько минут пронзительной тишины показались целой вечностью. Он словно собирался с силами, прежде чем ночь разорвал такой крик, что Карина вздрогнула. Ее невольно передернуло от того, насколько ужасно прозвучал этот душевный всплеск. Словно раненый зверь… Вот что происходит с людьми, которые всегда уравновешены и спокойны. Вот что таится в тех, кто думает о других больше, чем о себе.
Открыв глаза, она увидела, что Сабир стоит на коленях почти у самого края обрыва. Еще буквально несколько шагов и… полная свобода от всего. Вернувшись к нему, скользнула руками под локти Сабира, прижимая ладони к его груди. Там хаотично стучало сердце, которое обливалось кровью в эти мгновения. Сделав усилие, подняла его на ноги и сделала несколько шагов назад. Кожаная куртка опалила кожу мягким холодом, когда она прижалась щекой к правой лопатке мужчины.
— Оставь все здесь, — прошептала она. — Предательство Миланы, поступок Шарипова — все, от чего тебе плохо. Пусть степь заберет. Она воде отдаст, а река унесет подальше.
Повернувшись к ней лицом, он какое-то время молчал. В какой-то момент в глазах промелькнуло осознание.
— В ту ночь, три года назад, ты была здесь?
— Да, — кивнула Карина.
— И как часто ты бываешь тут?
— Приходилось
