– Ясно. Хорошо – не теракт. Много пострадавших?
– Среди зрителей вообще никого. Да и балетные все живы. У одного парня сотряс, у девчонки из кордебалета рука сломана. С Сеней, я так понимаю, тоже все хорошо?
– Откуда знаешь?
– В приемный покой звонил, – закатил глаза Славка. – Да и ты вряд ли бы вел со мной светские беседы, будь с ней что-то не так.
Да уж в этом можно было не сомневаться. Я кивнул, признавая Славкину правоту, и достал телефон, чтобы поблагодарить Семёна. Он мог отдать это дело на откуп ментам, но все же не пожалел времени и принял в расследовании самое активное участие. Без его спецов, уверен, все могло бы зайти в тупик. Но теперь за это можно было не волноваться. У ребят Шведова такие полномочия и возможности, что если уж они за что-нибудь вцепятся – ни за что не отпустят.
Разговор длился несколько минут. И за это время успел пару раз прерваться. В шторм всегда были нелады со связью. Попрощавшись, я сунул телефон в карман и устало растер лицо. День выдался каким-то совершенно бесконечным. Богатым на душедробильные эмоции. Я был до предела измотан.
Глава 20.2
Глава 20.2
– Че с Катей будешь делать?
– Че-то решать, – пожал плечами.
– Верх… Она ж того… Дитенка твоего носит.
– Я в курсе, Слав, – рявкнул. – Ты на хера сейчас эту песню заводишь? Думаешь, я не знаю, что мудак? Знаю. Готов подписаться под каждым словом.
– Так, может, ты бы… Ну… Совмещал? Говорят, все эти актрисульки не обременены моральными…
– Тормози, – процедил я сквозь стиснутые зубы.
– Эй, какого…
– Тормози, я сказал! Иначе я тебе прям за рулем втащу.
– Ладно. Все. Был не прав. Извини, брат. Просто…
– Ни слова больше, Слав. Вот просто заткнись, на хрен.
– Да я же за тебя, дебила, переживаю, – орет тот в ответ и реально тормозит, едва не въехав носом в отбойник. – Ты ведь себя сожрешь, если малого бросишь!
– Я не собираюсь его бросать!
Обменялись злыми взглядами, так что чуть искры, блин, не посыпались. Помолчали. Дождь совсем озверел – молотил в стекло так, что дворники не справлялись, а ветер дул с такой силой, что тяжеленная тачка шла юзом.
– Ладно. Извинился ведь! Ты уже решил, что скажешь Кате?
Отрицательно мотнул головой и отвернулся, уставившись за окно. Хер его знает, как я очутился в такой ситуации. Был бы мачо каким-то – еще полбеды. Но я никогда особенно не блядовал, разве что по молодости совсем, после отсидки. А потом как-то не до баб совсем стало. Работы столько, что хоть вешайся. Приходил домой – и единственное, чего хотелось – нормально выспаться. Какой там секс? Тем более с кем попало… Наверное, я был тем редким мужиком, кому не надо было что-то и кому-то доказывать при помощи молодой красивой вешалки рядом. Нет уж. Если я с кем и встречался, так это с женщинами, которые были мне интересны на самом деле. И Катя… Катя тоже была не случайной в моей жизни. Я ей восхищался по-настоящему, я ей дорожил. Она могла бы стать для меня идеальным партнером, если бы я и дальше продолжал себе врать, отрицая любовь к другой…
– Ну, ты там давай с ней полегче.
Славка хлопнул меня по плечу. Я огляделся, надо же – даже не заметил, как мы приехали. Кивнул. Вышел под ливень, вымокнув сразу до трусов, шмыгнул в подъезд. Поднялся на лифте. Катю нашел в кухне. Она стояла у залитого дождем окна, беззащитно обхватив плечи руками.
– Думала, ты уже не придешь.
– Прости, что заставил тебя волноваться. Мне правда очень жаль.
– Ничего. Есть хочешь? Или пойдем, наконец, спать? День был просто ужасным. Я с ног валюсь. – В голосе Кати слышалось отчаяние, как бы она не хотела его скрыть.
– Кать…
– Свадьбы не будет, да? Ну, конечно, не будет… Я не такая идиотка, чтобы выйти за тебя замуж после того, как ты с этой девочкой… на глазах моих коллег…
– Что я, Кать? Помог вытащить ее из-под завалов? Так я в любом случае не остался бы в стороне.
– Ну да. Ты же почти святой, Артур. Бросишь меня перед свадьбой – никто слова плохого в твой адрес не скажет. А мне сплетни до конца дней слушать.
– Перестань, пожалуйста, Кать. Не надо душу рвать. Давай лучше подумаем, что делать дальше?
– Ты у меня спрашиваешь? – поразилась она.
– Да. У тебя. Подумай, как для тебя будет лучше… – я замялся, подбирая слова.
– .. это закончить? – усмехнулась Катя, подхватив мою речь. В залитом дождем окне отразились моя вина и ее обида.
– Закончить, да. Прости. Не знаю, что еще добавить к сказанному. Я – мудак. Но этот мудак правда верил, что все у нас получится.
– Мне должно стать от этого легче?
– Я не знаю, Кать. Просто говорю как есть. Подумаешь, как для вас с малышом будет лучше? Если что, от него я не отказываюсь. Можешь полностью на меня рассчитывать. По деньгам, и не только. Я буду участвовать в его жизни, буду регулярно приезжать и помогать…
– Ну да. Очень удобно. И женщина желанная рядом. И ребенок, которого она тебе еще лет двадцать бы не родила. Ведь сколько ей до пенсии еще танцевать? М-м-м? Хорошо устроились. Оба.
Глава 20.3
Глава 20.3
Наверное, это было справедливое замечание. Не знаю. Об этом я еще не думал. В могилу моей вины упала еще пара горстей земли.
– Кать…
– Постой… Постой! Или это было специально?
– Что специально?
– Ты специально со мной закрутил, да? Чтобы я, дура, родила вам игрушку? Скажи правду, ты собираешься отнять у меня ребенка? – она, наконец, обернулась, заметалась по моему лицу затравленным взглядом.
– Господи, нет, конечно! Ну что ты такое говоришь? Никто у тебя ребенка не заберет. Как ты себе вообще это представляешь?
– С твоими деньгами? О, да запросто!
Катя на самом деле себя накрутила. В голубых смешливых глазах плескались ужас и паника. Как будто я вдруг ни с того ни с сего превратился из обычного мужика в рогатого монстра.
– Нет, Катя. Нет. Малыш будет жить с тобой. Я, конечно, буду настаивать на совместной опеке, но ты мать. И всегда ею будешь. Клянусь. Послушай меня! И прекрати выдумывать то, чего нет и близко!
– Об-бещаешь? – спросила она, вцепившись в мою рубашку.
– Клянусь. Хочешь, даже в письменном виде свое обещание оформлю. Кать, ну что ты, правда… Давай я тебе чай заварю. У тебя зубы стучат.
И потом мы с ней пили чай в тишине, сойдясь на том, что этот разговор лучше продолжить утром. Катя совсем измучилась, да и я был уже не в силах продолжать.
Утро было поганое, сонное. Я сходил в душ и с удивлением обнаружил на кухне Катю – обычно так рано она не вставала.
– Доброе утро.
– Доброе.
– Я все обдумала.
– И?
– Свадьба будет. Как мы и планировали. Это меньшее, что ты мне должен, Артур, после всего… Я имею право требовать, чтобы ты сдержал обещание. Имею право на то, чтобы наш ребенок родился в браке и носил твою фамилию.
– Он бы и так ее носил. Я же не отпираюсь.
– Неважно. Я не могу отменить свадьбу за шесть дней до нее. Не хочу сплетен за спиной, не хочу, чтобы меня жалели, или тем более винили в том, что я не смогла тебя удержать даже ребенком! Потому что я не пыталась… Ты же знаешь… Я просто тебя любила, и все.
– Я знаю, – подтвердил я, растирая Катины взволнованно поднимающиеся и опускающиеся плечи. – Что дальше?
– Дальше? Год брака, Артур. Я прошу год брака. Семь месяцев до родов и первые полгода жизни нашего ребенка я не хочу быть одна. И если через этот год ты захочешь от нас уйти, я отпущу.
– От тебя уйти, – поправил я, слыша, как с оглушительным лязгом за спиной захлопывается дверь клетки.
– Хорошо. Если ты захочешь уйти от меня, я не стану препятствовать. Клянусь. Можем даже подписать соответствующее соглашение.
– Зачем тебе это, Кать? Что это изменит? Продлит агонию? Твою и мою? – я психовал, с трудом контролируя голос.
