лестницы, кладу руку на розу, вырезанную на столбе. За прошедшие годы она почти сошла на нет, но совершенно очевидно, какой она должна была быть. Я начинаю спускаться на ступеньку или две, прежде чем наконец поднимаю взгляд.
То, что я вижу внизу лестницы, потрясает меня до глубины души.
Я резко останавливаюсь, усиленно моргая, вдыхая резкий запах, гадая, очередная ли это шутка, или это несчастный случай, или… Марни начинает спускаться по лестнице справа от меня, её пристальный взгляд прикован к ступенькам, как будто она полностью погружена в свои мысли.
Я поворачиваюсь к ней, моя правая рука взлетает, чтобы прикрыть ей глаза, и в тот же момент я протягиваю руку, чтобы удержать её от движения вперёд.
— Эй, Марни, просто расслабься ради меня, хорошо? — я остаюсь неподвижной. Сохраняю спокойствие. Я остаюсь на месте, делая всё возможное, чтобы моя нервозность не проявилась в голосе. Я была в таких ситуация, делала это раньше. Видела мёртвое тело. Думала, что это тело принадлежит Спенсеру. Найденный мёртвым парень в храме в японском онсэне. Чуть не превратилась в труп в ночь моего выпускного бала.
Я выдыхаю и с трудом сглатываю.
— Я знаю, это прозвучит безумно или странно, но не могла бы ты просто посмотреть на что-нибудь, кроме лестничной площадки внизу, когда будешь оборачиваться?
— Я могу это сделать, — нерешительно начинает она. То ли потому, что я действительно убедила её, что то, что там, внизу, — это не то, что ей нужно или что она хочет видеть… или она просто пытается не напугать кого-то, кого она теперь считает полным психом, я не уверена. Это не имеет значения. Это позволяет выполнить работу.
Марни полностью разворачивается, ожидая, пока я поднимусь обратно по ступенькам, чтобы встать рядом с ней.
— В чём дело? — спрашивает она меня, уперев руки в бока, её взгляд искоса и прищурено направлен на моё лицо.
Она готова драться, эта цыпочка.
— Там, эм, — на этот раз я засовываю руки в задние карманы своих спортивных штанов и стараюсь быть настолько спокойной, насколько это возможно. — У подножия лестницы лежит мёртвая девушка. Очень много крови. Думаю, это может быть та девушка, о которой ты только что упомянула.
— Тори Как-То-Там? — говорит Марни, и это почти забавно, что она называет её Тори Как-То-Там во второй раз, но потом… ну… Тори Как-То-Там мертва.
— Ага, рыжая с веснушками и голосом порнозвёзды… — тут я замолкаю и чувствую себя виноватой за то, что просто сказала это.
О… Боже мой, как эта девушка могла умереть? Здесь?! На этой грёбаной вечеринке!
Старшая школа была для меня безумием, верно? Я прошла через кое-какое дерьмо. Я не хочу проходить здесь через новое дерьмо.
— Она мертва, — повторяет Марни, и я киваю.
— Я уже видела мёртвого человека раньше; я полагала, что ты не видела. Я не хотела, чтобы ты так страдала.
— Я ценю это, — шепчет Марни, а затем она уходит по коридору, и я следую за ней. Она начинает хвататься за дверные ручки, колотить по тем, которые заперты. — Здесь мертвая девушка; кто-нибудь должен немедленно позвонить в 911.
Я запоздало задаюсь вопросом, видела ли Марни раньше мёртвого человека. Её отец, например. Но…
В конце коридора открывается дверь, и появляется лицо с растрёпанной светлой косой, перекинутой через плечо. Девушка с косичками — явный босс прошлой ночи — одета в блестящую фиолетовую майку, а прямо за ней стоит парень в брюках, которые явно не его, которые он, очевидно, натянул в самую последнюю минуту.
Значит… парням вход воспрещён, это было простым предложением?
— Что, чёрт возьми, ты несёшь? — она рычит, проносясь по коридору, как будто очень сильно ожидает, что это розыгрыш, и ей это не нравится. Я думаю, она могла бы дать пощёчину Марни, если бы была менее напугана тем, что это было на самом деле. — Где.
Это даже не вопрос.
Марни ведёт девушку с косичками к лестнице, в то время как парень в одолженных штанах почти трусцой следует за ней. Открывается ещё одна дверь, и появляется темноволосая девушка, которая прошлой ночью играла служанку. Она замечает парня в коридоре — это действительно выводит её из себя, — прежде чем посмотреть на меня.
— Что происходит? — спрашивает она, и я проглатываю комок в горле, чтобы ответить, как следует.
— У подножия лестницы лежит мёртвая девушка.
На самом деле мне не нужно было спускаться и проверять девушку, чтобы понять, что она мертва. Она на сто десять процентов находилась за пределами царства живых. Слишком много крови. Положение её тела. Выражение лица. Её неподвижность.
— Чёрт.
На самом деле я не уверена, я ли это говорю, или это та темноволосая девушка, но она бросается бежать. Она протискивается мимо разинувшей рот блондинки на верхней площадке лестницы и сбегает вниз по ступенькам, скрываясь из виду. В отличие от меня, она собирается хотя бы проверить.
Это… мило с её стороны.
— Дай мне мой телефон, — говорит девушка с косичками парню. Он останавливается рядом с ней, как будто понятия не имеет, что происходит, и она поворачивается и смотрит на него так, словно он самое тупое существо, которое она когда-либо видела в своей жизни. — Телефон. Сейчас же. Брэндон.
Парень наконец-то понимает, чего хочет его девушка, и удаляется в комнату. Я рискую сделать ещё несколько шагов вперёд и замечаю, что Марни, находясь наверху лестницы, не смотрит вниз. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, что происходит, и вижу темноволосую цыпочку, держащую тело Тори на руках.
— Она мертва, — говорит она невозмутимым голосом. — Позвоните в полицию.
Чувак — Брэндон — возвращается с телефоном, уже набрав 911, а затем передаёт его в середине разговора своей девушке. Я не слушаю, что она говорит. Вместо этого я смотрю на огромную лужу крови на полу и задаюсь вопросом, не нашла ли я только что свой путь к загадке нового загадочного убийства.
Потому что кто-то может упасть с лестницы.
Но их также можно и столкнуть.
Первой приезжает скорая помощь, но они ничего не могут сделать, поэтому оставляют Тори — её фамилия Страг — там, где она находится, для полиции. Количество крови, которое она потеряла, и положение, в котором она лежит… несовместимы с жизнью.
Следом прибывают копы, и тогда нас всех загоняют в столовую, как овец. Ни у кого здесь нет удостоверений личности, большинству из нас меньше двадцати одного года, и здесь много алкоголя. Это настоящий дерьмовый шторм.
Я могу себе представить, что, если бы почти все девочки-первокурсницы в
