— Раз, два, три, елочка, гори! — усмехнулась я, решив, что рядом с ним я готова встречать Новый год хоть в чистом поле.
— Блядь! С фазами тут, что ли, напутали. Давай еще…
Ладно, отопление, ладно, вода. Но свет! Вечер переставал быть томным.
— Раз, два, три, елочка, гори!
— Ага… Ну вроде понятно. Давай еще. Заклинание надо произнести три раза.
— Разве? — хрюкнула я.
— Ты что, не смотрела «Ну, погоди!»?
— Ра-а-аз, два-а-а, три, елочка, гори!
Нет, она все-таки загорелась, но… Боже, весь сыр-бор из-за единственной гирлянды, тоскливо свисающей с макушки сосны? От Шведова, признаться, я ожидала большего размаха. Тут же…
— Ну?! Красота?
Как это было выдержать? Да никак, я захохотала как ненормальная, отчего заболели застывшие на лютом морозе щеки.
— Огонь, Сём. Ты знаешь, как произвести впечатление на женщину! — между приступами хохота заметила я. Шведов зарычал, взвалил меня на плечо и попер к входу. Я заливалась смехом, гремел замок, а где-то вдалеке кто-то фальстартом запускал фейерверки.
В доме было теплей хотя бы потому, что стены защищали нас от пронизывающего ветра. Семен прошел через освещенный свисающей с потолка лампочкой коридор к двери в кухню.
— Не рано ли вы дверь поставили? — удивилась я.
— Потом опять снимут. Она же в пакете.
Прежде чем дать пройти дальше, Шведов прикрыл мне глаза.
— Тут тепло! — восхитилась я. — Боже…
— Ага, я теплый пол включил. И пару пушек. Теперь смотри!
Если во всем доме отделочные работы только начинались, то тут…
— Как? Как ты умудрился? Даже кухню собрали!
На самом деле не до конца. Например, некоторые шкафчики еще не повесили. Да и дверцы были навешаны не на всех, но главное, что технику установили. И мы могли что-нибудь приготовить. Или выпить чай, или…
— Шампанского?
Я закивала. С антидепрессантов я постепенно начала слезать еще в конце октября, а неделю назад и вовсе прекратила прием. И ничего, чувствовала себя прекрасно.
— Сейчас мотнусь в машину. Жрачка там. Ты пока осматривайся.
Семен ушел, я прошла вглубь комнаты. Обнаружила накрытый бело-красным новогодним пледом надувной матрас, ухмыльнулась такой предусмотрительности и провела пальцами по стоящим в забрызганном цементом ведре раскидистым еловым лапам. В тепле смола подтаяла — пахло изумительно.
Когда Шведов вернулся с пакетами, я помогла ему накрыть стол (складной, с которым он обычно ездил на рыбалку). И кивнула в сторону бутылки:
— Кое-кто обещал мне налить шампанского.
— Что еще я забыл? — усмехнулся муж, снимая мюзле.
— Ничего! Все круто. Я только музыку включу для настроения. Ты не против?
— Черт, о колонке я и не подумал.
— Да я на телефоне. Ну что, давай за старый год?
— Пусть в нем останется все плохое, — кивнул Шведов, чокаясь о край моего бокала своим. В отличие от пластиковых тарелок, ложек, ножей и вилок, бокалы он захватил хрустальные, что как-то сразу задало нужный тон вечеру. Мы выпили, закусили корзиночками с вкуснейшей икрой и гребешками. Семен полулежал, опираясь спиной о стену, и поглядывал на меня из-под тяжело опущенных век.
— Ну что ты так смотришь?
— Гадаю, что за мысли кружатся в твоей голове.
— О! Они тебе понравятся. — Я подползла к нему, легла ему на колени и так, глядя в потолок, заметила: — Я думаю о том, что мне совершенно нечего загадывать на Новый год.
— Загадывать?
— Ну, привет! Желания… Ты что, никогда не загадывал желания под бой курантов? — изумилась я, приподнимаясь, чтобы заглянуть в глаза мужа. И разочарованно выдохнула, — ну, конечно же, нет! У кого я спрашиваю…
— А зачем? Если я чего-то хочу, то беру и добиваюсь этого.
Он был непрошибаем, конечно. Я фыркнула.
— Тогда, исходя из твоей логики, я не знаю, чего хочу. У меня есть все, о чем только можно мечтать.
— Все? — вздернул бровь Шведов.
— А чего нет, мне уже не получить, хоть обмечтайся, — шепнула я.
— Ну, ты все же попробуй, — сверкнул Шведов глазами и улыбнулся скупо, поглаживая мое лицо.
Потом мы танцевали, целовались, занимались любовью и опять пили шампанское. И видно, я выпила больше, чем надо, потому что когда забили куранты, шепнула в небо: «Пошли мне ребенка!». Шепнула и тут же, не сумев выключить стерву, добавила: «А лучше двух». И закатила глаза.
Глава 22
Вера
— Привет! Извини, там пробки просто кошмарные! Давно ждешь?
— Да нет. Только сама куртку отнесла в гардероб, — отмахнулась Эля, неосознанно коснувшись ладонью чуть выступающего живота. Я зависла на этом движении лишь на миг и поспешно отвела взгляд. Не хватало еще, чтобы меня записали в маньячки!
— Хорошо хоть бронь на стол не слетела, здесь, говорят, держат всего пятнадцать минут, прикинь? — затараторила я.
— Надеюсь, нам будет вкусно, — улыбнулась Эля. — Ну а если нет — фиг с ним. Мы ж тут не пожрать собрались, правда?
— Говори за себя. Я после работы голодная — просто ужас. А ты все на больничном?
— Ага. Жорка держит, — Эля снова пробежалась пальцами по животику.
— Ну а как у вас вообще?
Хоть мы и встречались с Элей и Бутенко после Нового года, поговорить с подругой по душам нам не удалось. С виду она выглядела вполне довольной жизнью. Но я понимала, что это скорей попытка держать лицо. У Эли была сложная ситуация. Сначала они с мужем узнали, что при Элькином ЭКО были перепутаны образцы спермы, следом — что ее Юрка гулял. Ну а там уж она в отместку мужу и сама загулять решила. Под руку попался Бутенко. И так вышло, что им одного раза хватило, чтобы залететь. Такая вот запутанная история.
— С Георгием? Или с Юрой?
— А разве с Валовым ты не все? — удивилась я.
— Все. Нас даже развели, — Эля, слегка нахмурившись, уставилась в меню.
— Ну, тогда что о нем спрашивать? Все же позади?
— Да. Наверное. То есть умом я это понимаю. Тем более что Жора…
— М-м-м?
— Он, Вер, очень старается, чтобы у нас все сложилось.
— Так это заметно. Он над тобой весь вечер кружил как коршун.
Эля немного расслабилась и улыбнулась даже:
— Поверю тебе на слово. Ты в этом вопросе — спец.
— Намек на моего Шведова?
— Ну, а на кого? Вот уж где коршун. Я его немного побаиваюсь.
— Не ты одна. Ему по должности положено, — отмахнулась я. — Но что мы все обо мне? Давай, лучше ты про себя рассказывай.
— Может, сначала определимся с заказом? Есть какие-нибудь идеи?
Мы с Элькой уткнулись в меню. Я и впрямь была очень голодной, поэтому выбор сделала быстро. К пасте с говядиной и салату заказала бокал вина, Эля пить, конечно, не стала. Чокнулись. Она соком. Я — каберне.
— Хорошо как. Спасибо, что вытащила. Так странно, да, у кого-то жизнь рушится, а где-то она идет, как ни в чем не бывало, — Эля пробежалась взглядом по залу.
— Может, тебе не стоит это воспринимать именно так? Вдруг это не конец, а начало чего-то нового?
— Ты, наверное, права. Я пытаюсь. Но моя жизнь сделала такой кульбит, Вер! Разве я еще полгода назад могла представить, что разведусь? А что залечу от Бутенко?! Боже, да я бы в лицо рассмеялась, если бы мне кто-то сказал, что все так сложится.
— А еще говорят, что в жизни такого не бывает.
— Угу. Я тоже не могу отделаться от мысли, что это все не со мной происходит.
— И как ты из этого планируешь выруливать? Жорка, понятно, спит и видит, как бы тебя к рукам прибрать. А ты? Сохраняешь дистанцию?
— Да если бы, — застонала Элька, спрятав в ладонях лицо. — Мы вчера переспали. Ну… В первый раз после того, как сделали бэбика.
— Оу… И как?
Эля отвела руки от лица, подняла на меня взгляд и с мученическим стоном опустилась лбом на стол.
— Да неужели все настолько плохо?
— Нет. В том-то и дело, что нет. Он предложил мне с концами к нему переехать.
— А ты?
— Ну а что мне остается? С Мишкой они поладили, он для него такой ремонт в детской сделал! Ты бы видела. Вот кто бы стал так заморачиваться для чужого ребенка?
