Когда они вошли, над дверью мелодично зазвенел колокольчик. Владелец магазина, древний старец, глянул на них из-под очков, кивнул в знак приветствия лысой головой и вернулся к своим делам.
– Он не узнал тебя, – шепнула девушка на ухо Картеру, который уверенно направился к полкам с художественной литературой.
– А меня никогда не узнают в магазинах. Да я и не против – лишь бы моими книгами торговали, – заметил писатель.
– Все дело в той ужасной фотографии на обложке, – пробормотала Слоун.
– А как бы ты меня сфотографировала? – поинтересовался Мэдисон.
Хихикнув, девушка наклонила его голову вниз и прошептала что-то ему на ухо. Картер недоверчиво приподнял бровь:
– Ну и ну! Ты распутница! Так ты заметила?
– Только что.
– Что ж, тебе повезло. – Он ущипнул ее за попку. – Но мне нравится иметь дело с распутными женщинами.
Увернувшись, девушка испуганно обернулась на продавца, но тот, к счастью, глаз не отрывал от своей книги.
– Да, знаю, мистер Мэдисон, – тихо проговорила Слоун. – Я ведь читала ваши книги.
– Вот погоди – почитаешь следующую. Я там такую сцену в ванной живопишу, что ты и глазам своим не поверишь.
– Картер! – укоризненно вскричала Слоун, одернув свитер и подбоченившись. – Ты же обещал, что не станешь писать об этом! – Ее щеки запылали.
– Неужели?
– Да!
– Это я обманул, стараясь всеми средствами вовлечь тебя в дело, – нахально заявил Мэдисон. – Но ты просто великолепна, когда принимаешь участие в ролях. И не дуйся – мне не меньше твоего понравились наши развлечения. А теперь давай-ка посмотрим, – повернувшись к полкам и не обращая внимания на ее негодование, предложил Картер. – Та-ак… «Джей», «Кей», «Эл», «Л-а», «Л-о», «Л-у»… Та-ак… Лудлум. Господи, просто мечтаю, чтобы он поменял фамилию. Вечно его книги стоят на полках рядом с моими. Ага! Вот и Картер Мэдисон.
– И сколько же здесь романов Картера Мэдисона? – игриво спросила Слоун, тут же забыв об обиде.
– Двенадцать! И в этом замечательном магазине, хозяин которого обладает отменным вкусом, собраны все книги этого автора, – хвастливо сообщил Мэдисон. – А «Спящая возлюбленная» станет тринадцатым романом. Надеюсь, число «тринадцать» на сей раз будет счастливым.
– И что, все двенадцать романов – бестселлеры?
– Кроме первых двух. Все остальные пользовались огромным успехом.
– А сколько фильмов по ним снято? – продолжала девушка свое интервью.
– Два. И телесериал. Титры гласили: «Сценарий написан по роману Картера Мэдисона».
Слоун погладила его лоб.
– Слава и удача изменили тебя, не так ли? – Ее голос был полон любви.
Картер взглянул ей прямо в глаза.
– Да. Немного, – согласился он.
– Но почему, Картер?
Прислонившись к полке и взяв ее за руку, писатель тяжело вздохнул и медленно произнес:
– Не знаю. Временами я чувствую себя дорогой шлюхой.
– Но это же смешно!
– Да? – переспросил он. – Я пишу неплохо, у меня недурной стиль, я не занимаюсь плагиатом, да и от работы получаю удовольствие. Но! Иногда мне кажется: все, что я делаю, – бессмысленно. Пародия на реальную жизнь. Когда я начинал, все мои устремления были направлены на литературу. На чистую литературу! Я думать не думал о деньгах!
– Деньги – барометр, по которому окружающие определяют степень твоего успеха, – философски заметила Слоун. – И если у тебя много денег и тебе много платят, то это вовсе не уменьшает литературную ценность твоей работы.
– Может, так оно и есть, – с грустью согласился Мэдисон. – Но мне все же хотелось бы написать по-настоящему стоящую вещь, которая бы не зависела от коммерческого успеха.
– Так за чем же дело стало?
Картер взглянул в глаза Слоун с таким видом, словно ему в жизни никто не бросал такого вызова.
– Ты считаешь, я бы мог это сделать?
– Уверена, что смог бы. У тебя есть талант. Ты отлично пишешь. Конечно, напиши то, о чем мечтаешь. Наверное, ты уже и обдумал содержание.
– Да, – взволнованно кивнул Мэдисон.
– Вот и отлично. Напиши книгу для души, а потом вернешься к этим коммерческим произведениям. Зато получишь удовлетворение от интересной работы. Кстати, не могу себе представить, чтобы читатели плохо отнеслись к любой работе Картера Мэдисона, а в особенности к такой замечательной, какую ты задумал.
Молодой человек внимательно смотрел на Слоун, поглаживая пальцем ее щеку. Она так и чувствовала любовь, исходящую от него, ощущала, как эта любовь проникает в нее…
– Ты – нечто необыкновенное, – прошептал Картер.
– Нет, это про тебя надо сказать.
– Я так тебя люблю.
– А я – тебя.
Мэдисон шагнул ближе к ней:
– Я так и представляю себе твое обнаженное тело под свитером. Как ты думаешь, наш любознательный лавочник заметит, если мы проскользнем на склад и там…
– Ну и ну! Да сюда забрела настоящая знаменитость! – раздался внезапно громкий – отвратительный и гнусавый – голос.
Человек, нарушивший их уединение, был невысокого роста – на несколько дюймов ниже Картера – и щуплый. Прилизанные волосы открывали его неестественно низкий лоб. Острая бородка придавала его внешности зловещий вид, а маленькие бегающие глазки напоминали глаза хорька. Его одежда была неопрятной. На груди, поверх свитера с высоким воротником, сверкали толстые золотые цепи.
– Ты чересчур скромен, Сидней, – медленно проговорил Картер, привлекая к себе девушку. Ей показалось, что этим жестом он хотел защитить ее. – Ты ничуть не меньшая знаменитость, чем я.
– Может, и знаменитость, не спорю. Но вот скромен ли я? Ничуть, мистер Мэдисон. Я – как, впрочем, и мои читатели – считаю, что к моим высказываниям стоит прислушиваться.
Слоун почувствовала, как напряглись мышцы Картера.
– Мисс Слоун Фэйрчайлд – мистер Сидней Глэдстон, – вынужденно представил он их друг другу.
– Здравствуйте, мистер Глэдстон, – пробормотала Слоун, не решившись протянуть ему руку, опасаясь, что Картер воспротивится этому, оберегая ее, как наседка оберегает цыплят.
– Мисс Фэйрчайлд! – произнес Глэдстон, слегка поклонившись.
Она знала этого человека. Его колонка дважды в неделю появлялась в «Кроникл», а эта газета считается одной из самых крупных. Его статьи всегда казались ей мелкими и полными злости. Казалось, он пишет их лишь из желания кому-то напакостить или отомстить за что-то. Глэдстона куда больше интересовали подробности из жизни писателей, желательно скабрезные, чем их произведения. Она едва не задрожала, когда этот человек осмотрел ее с ног до головы своими сальными глазками.
– Мы не слышали, как ты вошел, – заметил Картер.
Глэдстон неприятно рассмеялся:
– Ты намекаешь, что не преминул бы уйти отсюда, заметив мое появление, так? Неужели, мистер Мэдисон, вы до сих пор сердитесь на меня за критику вашей последней книги в «Паблишерз уикли»?
