Профессор сник и обессилено плюхнулся в кресло.
– Вы ничего не поняли. Впрочем, как и следовало ожидать. — Голос его звучал убито. — Сейчас все испорчены примитивными спекуляциями на сексуальные темы. Секс, кровь, насилие — три кита современной массовой культуры, насаждаемой телевидением. Душевные переживания сводятся к постельным вздохам. Нет. Я не хочу быть женщиной. Я мужчина. Мужчиной родился и мужчиной умру, в этом смысле я — фаталист. Но я — не захватчик, не добытчик, не охотник! — Голос зазвенел, но тут же вновь стал усталым и тусклым. — И даже не рыбак, кстати. Меня тяготит навязанная мне обществом роль, и я надеялся в вашем лице найти единомышленника, чтобы построить отношения, над которыми не довлели бы общественные клише.
– Клише не делали бы что? — серьезно нахмурив брови, переспросила Ирина.
– Не довлели бы! — с вызовом ответил профессор, уловив ее насмешку. — Вы издеваетесь, вы смеетесь надо мной. Хорошо, я объясню вам примитивным, обывательским языком. Вот это все, — он обвел руками комнату, — вот это все у вас откуда? Наверняка вы скажете — муж. Или любовник. Или, в крайнем случае, родители помогли. Ведь не сами же вы все это заработали!
– Сама! — вдруг неожиданно для себя вступила в дискуссию Ирина, готовая даже покривить душой против истины, уж очень разозлил ее этот невесть откуда взявшийся на ее голову сторонник матриархата. Не хватало еще перед ним исповедоваться, объяснять про совместно нажитое имущество. — Представьте себе, сама! Я умею работать и зарабатывать! И никто мне не помогал! Я сама, одна! Передача такая была, видели — «Я сама»?
– Вы сама?! — по-детски обрадовался профессор. — Так давайте познакомимся, мы оба одиноки — а вдруг это судьба? Спросите хотя бы, как меня зовут, неужели вам неинтересно, ведь мы разговариваем уже так давно…
Он смотрел так просительно, что Ирина едва устояла. Но нет, столь дурацкое знакомство отнюдь не входило в ее планы. Еще чего не хватало! Побеседовали — и будет с него.
– Нет! — отчеканила Ирина. — Мне не-ин-те-рес-но! Мне нет никакого дела до ваших теорий и вашей, извините за резкость, болтовни! Уходите — или я вызову милицию!
– Я… Да… Наверное, вы правы… — профессор, ссутулившись, неловко потоптался на месте и, заплетая ногу за ногу, поплелся в прихожую. Странно, но Ирине вдруг стало его так жаль, что она даже постояла секунду в нерешительности — не вернуть ли этого безобидного, в общем-то, профессора? Но тут из прихожей раздался звук падающего предмета, и, судя по всему, тяжелого. Ирина бросилась из комнаты, щелкнула выключателем — и увидела распростертое на полу бездыханное тело.
– Та-ак… Вы что… издеваетесь?!
Гость не подавал признаков жизни.
– Вы симулянт! — не на шутку разозлилась Ирина. — С вами нельзя по-хорошему. Все! Я иду вызывать милицию.
Ирина решительно прошагала к телефону, но, выйдя из прихожей, остановилась в замешательстве. Она на самом деле совершенно растерялась. Раз ее пока еще не убили, никакая милиция не приедет, это она уже поняла. А что делать? Не силой же его вытаскивать за порог!
Поэтому раздавшийся звонок в дверь ее сперва обрадовал — а вдруг это Ритка?! А если еще один визитер? Поколебавшись, Ирина осторожно обошла лежащего мужчину, подошла к двери, бдительно изучила обстановку через дверной глазок. Разочарованно вздохнула — это была не Ритка, а соседка Евстолия Васильевна. Ну что ж, пусть Евстолия, все же лучше, чем одной с этим…
Соседка с редким именем Евстолия принадлежала к той замечательной породе женщин, чей возраст представляет из себя тайну за семью печатями, и они лучше откусят себе язык, чем проговорятся. Ей самой, во всяком случае, казалось, что она выглядит на сорок. Хотя до сих пор их общение ограничивалось соседским «здрасьте — до свидания», каким-то хитрым образом Евстолия Васильевна была в курсе Ирининой жизни, так что явилась она запросто, по-соседски, в халате и тапочках на босу ногу, на голове — анекдотические бигуди: знала наверняка, что мужчин у Ирины нет и не предвидится.
– Ирочка, дорогая, с наступающим! — защебетала гостья, она всегда щебетала, как птичка, нимало не заботясь о том, есть ли у аудитории настроение ее слушать. — Я хотела… — Понемногу продвигаясь вперед, Евстолия Васильевна едва не споткнулась о лежащего и отшатнулась, как крыльями всплеснув длинными рукавами халата. — Что это?!
– Да, это так… — с напускным равнодушием пробормотала Ирина, стараясь не рассмеяться, — уж больно забавно выглядела ошарашенная соседка, которая от испуга позабыла опустить руки и замерла в нелепой позе. И поделом, взяла в моду вламываться в дом без приглашения и болтать по полчаса всякую чепуху. Мало ли чем люди занимаются!
– Пускай лежит. Ему так нравится.
Соседка, надо отдать ей должное, быстро пришла в себя и, вытянув шею, принялась с интересом разглядывать лежащего:
– Это твой знакомый? Какой симпатичный! Да ничего страшного, под Новый год с кем не бывает.
– Евстолия Васильевна, вы что-то хотели спросить, — невежливо напомнила Ирина.
– Ирочка, мы же договорились на «ты», мы же почти ровесницы. Просто Евстолия, хорошо? Или можно Толя, меня так в детстве звали, — окончательно успокоившись, опять защебетала Евстолия, но смотрела уже не на Ирину, а на лежавшего мужчину.
– Да, конечно, извини. Так что случилось? — оторвала ее от созерцания Ирина.
– Как что случилось? — радостно всполошилась соседка. — Новый год на носу! У меня предложение: если ты никуда не собираешься, приходи ко мне. Я такой торт испекла — сказка! Одной просто обидно есть, это не торт, это произведение искусства. По рецепту моей покойной тети, которая была поваром у самого… впрочем, это я тебе уже рассказывала. Вот я и подумала: ты одна, и я одна… А ты, оказывается… — Евстолия оживилась, в ее украшенной бигудями голове явно зародилась некая мысль. — Ой, ну что ж мы тут стоим, а он лежит, от двери дует, простудится еще! Давай-ка я помогу тебе его на диван перенести.
И не дожидаясь Ирининого согласия, она с удивительной для ее лет ловкостью засучила рукава халата, схватила профессора под мышки и волоком потащила в комнату. Час от часу не легче, возмутилась Ирина, но про себя, потому что отлично знала: останавливать Евстолию — дело совершенно бесполезное, она все равно доведет начатое до конца, будь это организация субботника, сбор подписей жильцов дома или беседа на интересующую ее тему. Не принимая участия в процессии, Ирина вернулась в комнату и, стоя на пороге, с интересом стала наблюдать за тем, как соседка пытается взгромоздить профессора на диван. Со стороны было заметно, что профессор, уже явно очнувшийся, украдкой ей помогает.
