Ошеров схватился за голову:
— Это я, я сам назначил ей встречу… Она была уже не против встретиться со мной…
— А кто заставлял этих женщин надевать эти идиотские костюмы? Это тоже твоя фантазия?
— Они находились в таком состоянии, что могли сделать для меня все что угодно…
— Как тебе удалось убедить женщину из пункта проката, что ты — Ванеев?
— Если ты видела фотографию в газете, то зачем тогда спрашивать? Мне было достаточно надеть похожую шляпу…
— А зачем тебе понадобились итальянские костюмы? И почему ты взял только четыре, а не все двенадцать?
— Я зашел в прокат случайно… А может, и не случайно… Я хотел удивить Ларису, появившись перед ней на свидании в каком-нибудь необычном костюме, но когда увидел эти двенадцать костюмов, то мне показалось, что я вижу двенадцать женщин… Красные юбки, белые блузки, это смотрелось так женственно, так эротично… А взял всего четыре, потому что у меня больше не было денег…
— Ты убил мою подругу, Люсю… Наталия вспомнила тот страх в глазах Люси, когда речь пошла о кровоподтеках… Ведь именно засосы и кровотечение, которого не должно было быть у девственницы, привели Люсю к Наталии. Она жила в кошмаре, не понимая, что с ней происходит. Говоря о докторе, к которому она все это время ходила на прием и который наверняка делал ей какие-нибудь уколы или прививки, разве могла она предположить, что это именно он насиловал ее все это время… Пока действовал яд тарантулов… Конечно, осмотрев ее, он не мог сказать, что она уже не девственница. Он прописал ей успокоительные таблетки и сказал, что то, что с ней происходит, «нервное»… Мерзавец… Это просто удивительно, что она так долго оставалась жива… Вероятно, Ошерова в тот момент больше всего привлекала все же Лариса Ванеева… И как можно вообще объяснять поступки человека со сдвинутой психикой?..
Он не договорил, потому что в кабинет ворвался Логинов. Следом показались Ведерников и Селезнев…
— Скажи спасибо, тварь, — сказал Селезнев, хватая Ошерова за ворот, — что мы успели спасти твою жену, иначе бы твои дети остались сиротами…
И Наталия поняла, что они остановили приступ тарантизма у Ольги Ошеровой благодаря арии, которую ей дала Фрида.
— Ты помнишь меня? — Селезнев приблизил к Ошерову свое лицо. — Помнишь?
Ошеров медленно поднялся со стула, подошел к аппарату, который разобрала Наталия, и непонимающим взглядом уставился на жестянку от монпансье:
— Но ведь здесь же был яд от самых крупных экземпляров! Откуда взялись леденцы?
Наталия посмотрела на него, потом обвела взглядом мужчин, с которыми они так хорошо сработали этой ночью, и усмехнулась:
— Это мои леденцы. Меня угостила ими колдунья Фрида…
