— Итак, вы подошли к этим женщинам…
— Я хотела только спросить, как можно получить такую великолепную работу. С младенцами я и раньше сидела. У меня это классно получалось. Но здесь были какие-то другие игры.
— Они ответили на ваш вопрос?
— Ответили. Одна из них сказала, что они вовсе не приходят сидеть с детьми. Слышали бы вы, с каким отвращением она произнесла эти слова! Потом объяснила, что они живут в семье и находятся с ребенком постоянно. Меня это очень заинтересовало, я начала задавать им разные вопросы… В конце концов, они оглядели меня, взглянули на моих приятелей — и я до сих пор помню, какое было на их лицах выражение.
Ким опустила голову на руки и замолчала. Казалось, что силы ее покинули. Но Марк хотел, чтобы она продолжала. Он догадывался, что Ким никому еще этого не рассказывала.
Через некоторое время она подняла голову, глаза ее смотрели в одну точку.
— Мне нужна была от них только информация, больше ничего. Их жизнь представлялась мне такой чистой, такой надежной. Ну разве я не способна катать детскую коляску? Или читать на ночь сказки? Значит, весь вопрос в том, как на такую работу устроиться. Что мне нужно сделать, чтобы попасть в такую же благополучную надежную семью и стать ее частью?
Марк с трудом удерживался, чтобы не прижать Ким к себе.
— Что же вы такое увидели на их лицах?
Ким тяжело вздохнула. Давняя боль еще жила в ней.
— Страх. И боялись они меня.
Нижняя губа у нее задрожала.
— И как они себя повели? — осторожно спросил Марк.
Ким стряхнула с плеча его руку.
— Послушайте, это уже переходит все границы. То есть я хочу сказать, что жалеть меня не надо. На самом деле это стало для меня хорошим уроком. Я как будто прозрела и увидела себя такой, какой и была, — никчемным панком. После этого я все свои номера прекратила.
— Как же они себя повели? — повторил Марк.
— Велели отвязаться от них, пригрозив вызвать полицию, а когда мои дружки обступили нас, привели угрозу в исполнение. Полицейский был неподалеку и явился тут же. Он нам, конечно, ничего не сделал, просто сказал, чтобы мы убирались поскорее.
— И вы убрались?
— Да. На этом история кончается. — Ким поднялась. — Как стать няней-воспитательницей, пришлось узнавать в библиотеке.
Марк смотрел на нее снизу вверх, обхватив руками колени. Ким не хотела этого показывать, но он понимал, что этот инцидент сильно ее задел. Да что там задел! Он перевернул всю ее жизнь. И если она бывает порой жесткой, так это только чтобы скрыть боль.
Ким снова резким движением головы откинула волосы.
— Я уже нагляделась на эту будку. Поехали.
Марк отлично все понял.
Когда они ужинали вечером, красный огонек на телефонном аппарате мигал, показывая им, что на автоответчике есть записи. Они заказали в ближайшем кафе пиццу и развели огонь в камине. Потом уселись ужинать на взятый вместе с мебелью восточный ковер, стараясь не смотреть в сторону кабинета, где продолжал зловеще подмигивать красный глазок.
Наконец Ким скомкала салфетку и бросила ее в коробку из-под пиццы. Пора было признать, что выходные кончились. Они вернулись в реальную действительность, где их ждали все те же проблемы. Мало того, они привезли с собой новые, думала Ким, глядя, как играют тени на загорелом лице Марка, над его губами, вкус которых ей лучше бы никогда не знать. Ким отвела взгляд, стараясь упрятать подальше грусть, которая чуть было не вышла наружу.
— Я готова.
Марк нехотя поднялся и прошел в кабинет. Вернулся он под звуки первой записи, которая имелась на автоответчике, — Сюзанна интересовалась, куда он исчез. «Помилуй, Марк, о чем ты думал, сбегая с работы в середине дня? Чего я только не насочиняла, чтобы тебя оставили в покое. Слава Богу, этого я добилась. Но папа все еще негодует, и я, кстати, тоже. Позвони, как только появишься».
Ким удивленно посмотрела на Марка.
— Вы сбежали с работы?
Марк пожал плечами и поднес к губам кружку с пивом.
Следующий звонок имел отношение к фотографии в газете — Ким ждала таких звонков и ужасно их боялась. Но этот неожиданно повеселил ее. Звонила какая-то женщина, чье недовольство, выраженное в весьма резкой форме, распространялось абсолютно на все — от азартных игр и наряда Ким до наркотиков, кислотных дождей и цен на нефть.
— Дама, судя по всему, собиралась принять участие в ток-шоу, да не дозвонилась на радио, — заметил Марк.
Он еще продолжал смеяться, когда начала прокручиваться следующая запись. «Марк, это Боб из Нью-Йорка. Позвони мне, не откладывая».
Марк бросился в кабинет.
«Я просмотрел записи о купле-продаже и узнал кое-что интересное насчет шестнадцатого».
Марк добежал наконец до аппарата и выключил его, но было уже поздно.
У Ким похолодело в груди. Марк тоже выглядел ошарашенным.
— Что все это значит? — спросила Ким, едва дыша.
— Ничего особенного. Деловой звонок.
— Для юриста вы слишком плохо умеете врать. Шестнадцатого числа Мириам должна была оформить продажу дома, но люди, которые хотели его купить, не явились. И не говорите мне, пожалуйста, что запись на автоответчике с этим не связана.
Марк потер рукой шею.
— Все правильно. Я не хотел говорить вам раньше, чтобы не испортить поездку, и к тому же все еще может проясниться…
— Что? Что должно проясниться? — Ким в нетерпении колотила рукой по воздуху.
— Я звонил на прошлой неделе Мириам, но по телефону мне сказали, что ее номер отключен.
Ким отвернулась к камину и обхватила руками колени. Она уже столько дней не вспоминала про Мириам. В Брекенридже она, к счастью, забыла о своих страхах и сомнениях. Но сейчас знакомый холодок снова пробежал по спине.
— Поняв, что не смогу теперь с ней связаться, я забеспокоился и решил позвонить в Нью-Йорк своему приятелю, чтобы тот вник в это дело.
— Это он оставил запись?
— Он.
Ким механически кивнула.
— Ясно. Тогда лучше поскорей узнать, что он там хочет сообщить.
Когда Марк вернулся из кабинета, Ким лежала на ковре, уставившись в потолок, на котором плясали тени от горевшего в камине огня. Он молча сел рядом. Было слышно только, как потрескивают поленья в камине.
— Мой жизненный опыт подсказывает, — философски, как ей казалось, заметила Ким, — что плохие новости именно так и подкрадываются. На цыпочках.
Марк глубоко вдохнул и медленно-медленно выдохнул.
— Ким, Мириам продала дом.
— А!
Ким старалась изо всех сил сосредоточиться на игре теней на потолке, подвижных, как ртуть.
— Она подписала все бумаги шестнадцатого числа, как и предполагалось. Никто не собирался отказываться от покупки.
