Все слова мисс Блант произносила как бы с восклицанием и с придыханием, отчего создавалось впечатление, что она от души восторгается самим фактом общения с вами. Джессика, однако, уже имела некоторое представление о «милой мисс Блант» и на уловку не поддалась. Ее голос звучал подчеркнуто сухо.
– Добрый день. Меня зовут Джессика Махоуни. Мисс Джессика Махоуни.
– Милая, милая мисс Махоуни! Я страшно рада знакомству. Признаюсь, мы, люди неравнодушные и по-соседски отзывчивые, с волнением следим за жизнью этой семьи, ваш приезд внушил нам определенные надежды на улучшение ситуации. Надеюсь, вы еще не успели разочароваться?
– Простите, в чем именно?
– Ну… в материале, если можно так сказать. Трудновоспитуемые деревенские хулиганы – это вам не столичные милые детки.
– Вполне возможно. Беда в том, уважаемая мисс Блант, что я пока еще не успела хорошо изучить ваш райский уголок. Хулиганы, особенно трудновоспитуемые, мне пока не попадались. Да я и не думаю, что мне доведется с ними тесно пообщаться, мой день расписан буквально по минутам. Вот и сейчас я очень тороплюсь.
– Конечно-конечно. Я так вас понимаю! Как вам у нас… вообще?
– Очень мило.
– Мистер Холторп вежлив с вами?
– Разумеется.
– Ну вы тут недавно… Хотя, возможно, мы чего-то не знаем и вы давняя… знакомая мистера Холторпа? Он ведь не делится с нами подробностями своих частых отлучек в Лондон.
– А с чего бы ему делиться ими с вами, уважаемая мисс Блант?
– Конечно-конечно. Это его личное дело. Я всегда говорила – даже когда многие осуждали столь скоропалительное появление мисс Дарси в доме Холторпов, – что мужчина он молодой, жизнь не заканчивается даже после известных печальных событий… В конце концов, траур каждый понимает по-своему. Единственное, в чем стоило бы попенять дорогому Ричарду, няню он мог бы пригласить и пораньше. Возможно, более опытную женщину… во всяком случае, дети росли бы под присмотром.
Джессика осторожно поставила упаковку с йогуртом на полку и внимательно посмотрела на мисс Блант. Потом слегка наклонилась и доверительным тоном поинтересовалась:
– Мисс Блант, я чувствую, вы могли бы многое мне рассказать, но врожденный такт мешает вам сделать первый шаг. Отбросьте условности. Раскройте мне глаза. В конце концов, общественность от этого только выиграет, не так ли?
В глазках мисс Блант зажегся азартный огонек. Она отступила на шаг и уже открыто смерила Джессику оценивающим взглядом.
– Вы удивительно здравомыслящая особа, мисс Махоуни! В столь юном возрасте – и уже понимаете, сколь бесценным может оказаться опыт старшего поколения. Думаю, мы подружимся. Я многое могу вам порассказать… поверьте, я объективна. В отличие от некоторых, интересующихся только сплетнями…
– Миссис Парселл говорила, у вас с мистером Холторпом вышел какой-то конфликт?
– Милая Элен! Мы старые друзья, но она вечно все преувеличивает. О конфликте речь не идет, всего лишь маленькое недоразумение. Оно связано с этим несносным мальчишкой, Уильямом, – вам повезло, что вы не его няня.
Джессика про себя сосчитала до десяти и скорчила заинтересованное лицо. Мисс Блант привычно огляделась по сторонам и зашептала:
– Этот ребенок, с позволения сказать, закончит свои дни в тюрьме. Если бы не память о милой Лоре… строго говоря, что она могла – избалованная девочка из богатеньких? Выскочила замуж за этого Холторпа – вы наверняка знаете, что он никакой не граф, уж граф-то себя так вести не стал бы… Короче говоря, Уильям – юный нахал, учтите это. Если у вас будут с ним проблемы – знайте, что вы можете обратиться в попечительский совет. Я специально узнавала – если на него поступит определенное количество жалоб, они обязаны будут принять меры. Мы с милой Элен – вы ведь знакомы с Элен Парселл? – проводим разъяснительную работу среди населения деревни, но, как ни печально, нужно признать, что в Миддл-Маунтин слишком много люмпенов. Взять хоть эту громогласную хабалку миссис Картрайт, у которой муж алкоголик. Или Агату Джоунс – наверняка у нее темное прошлое. А жена почтальона? Имела нахальство грубить мне, хотя у самой папаша был малограмотный! Наш булочник – уж сколько раз я обращалась в санитарную службу, ведь никто не знает, какими руками он вынимает хлеб из своей ужасной печки… К сожалению, приходится бороться практически в одиночку – милая Элен слишком ограниченна и предпочитает жить интересами только своего узкого мещанского мирка.
Джессика кивала, засунув руки в карманы. Потом ловко подхватила мисс Блант под ручку и почти силой утащила ее к кассе, где среди прочих покупателей как раз стояли и миссис Картрайт, и Агата Джоунс, и жена почтальона, и булочник мистер Добсон. Элен Парселл при виде Джессики и Мейбл Блант странно засуетилась, можно сказать, заметалась, а потом приняла светскую позу и на правах старой знакомой мило улыбнулась:
– Дорогая Джессика! Как мы все рады вас видеть! Вы уже, наверное, со всеми познакомились?
Джессика важно кивнула, окинула взглядом собравшихся и скорбно поджала губы.
– Увы! Сейчас я об этом жалею. Меня ввела в заблуждение ваша показная отзывчивость.
Миссис Картрайт немедленно нахмурилась и непонимающе уставилась на Джессику. Та и глазом не моргнула.
– Я поддалась первому впечатлению – это было серьезной ошибкой. Миссис Картрайт, если бы я знала, что вы хабалка, да еще и муж у вас пьющий, нипочем не стала бы с вами дружить!
– Что-о?!
– Да-да. И вы, миссис Джоунс, что вы скрываете под маской приличной женщины, а? Пороки? Тайные страсти? Мистер Добсон, если у меня из-за вашей грязной выпечки расстроится желудок, я буду знать, кто виноват. Вас, миссис Парселл, я не виню. В силу вашей ограниченности и недалекости вы просто не могли мне раскрыть глаза на всех сразу. Спасибо мисс Блант – она это сделала в присущей ей эмоциональной и образной манере. Позвольте откланяться, господа люмпены. Мне еще надо успеть бросить парочку обвинений в лицо моему псевдографу. Уж я выведу его на чистую воду, мисс Блант, вы не беспокойтесь. Вместе мы – сила!
С этими словами Джессика покинула магазин. Последнее, что она расслышала – неуверенный голосок миссис Парселл:
– Мейбл, милая, я что-то не поняла – это кто тут ограниченный?
В тот же день к Холторпам забежал Джимми. Его физиономия прямо-таки лучилась от удовольствия.
– Мисс Джессика, мама посылает вам наш сидр и просит передать, что она в жизни так не хохотала. Блантиха улепетывала из магазина с такой скоростью, что только панталоны сверкали. Теперь она и на улицу не высунется, чес-слово!
Джессика скромно улыбнулась.
– Запомни, юный Джеймс: правда – наше самое сильное оружие.
