— На несколько месяцев. Обычное дело. Стройка большая, а нам лишние деньги не помешают. Мы решили, что, пока я беременна, он возьмется за этот проект, чтобы потом спокойно побыть со мной и ребенком. — Клаудиа улыбнулась, а мою грудь сжал страх.
— Помнишь, как Бен убегал от Мэри к нам, в «Закусочную Эда»?
Клаудиа отложила кисть.
— Пожалуйста, выслушай меня, Тесса, — мягко попросила она. — Все будет хорошо.
— Прости.
Конечно, она права, но почему-то мне было страшно за нее. Наверное, собственная жизнь устраивала меня отчасти потому, что я твердо знала: хотеть ребенка так же отчаянно, как Клаудиа, я никогда не буду. Многое изменилось, но я по-прежнему мечтала о малыше для Клаудии сильнее, чем для себя.
— Заведение Эда я помню. Мы почти всегда заказывали картошку фри с сыром — сейчас я бы отдала за нее что угодно. — На ее лице отразилось вожделение.
Я обняла подругу:
— Вот теперь вижу, что ты беременна.
Она счастливо улыбнулась:
— Я придумываю себе разные желания, чтобы быть как все. Ношу платья для беременных, хотя они пока мне не нужны. Я стала капризной. Сегодня утром перед отъездом Элу пришлось сбегать мне за мороженым.
— Будь осторожна, Клаудиа Уорд. Лишние калории, которые требуются при беременности, — всего одна порция йогурта в сутки. А не ведерко «Бена и Джерри».
Клаудиа окунула кисточку в банку с краской и отошла к стене.
— А ты откуда знаешь?
— У всех, с кем я общаюсь, есть дети или скоро будут. Так что перед тобой — ходячая энциклопедия по младенцам. Трещины на сосках? Мажь камилисаном, он же заменит блеск для губ. Себорейный дерматит? Лечи оливковым маслом. Тальк в наше время под строжайшим запретом: мелкие частицы порошка забивают легкие. А давать пустышку можно, даже нужно. Я не хочу помнить всю эту ерунду, она мне ни к чему, но постоянно слышу ее, и по непонятной причине она оседает в памяти.
— Значит, и я тебя достаю?
— Тебя слушать я не против. Пожалуй, я неудачно выразилась. Лучше так: я откладываю в памяти всю детскую премудрость в надежде, что когда-нибудь она мне пригодится.
— Конечно, пригодится, Тесса. Погоди, скоро у тебя появится вторая половинка…
— Ты разве не знаешь? В моем случае вторая половинка ни при чем.
— То есть?
— Просто для меня карьера превыше биологических часов. Уже изобрели такой прибор, чтобы карьеристки вроде меня мочились на него и узнавали, сколько яйцеклеток у них осталось. На всякий случай, чтобы я не упустила своего шанса завести ребенка, если вдруг у меня наметится свидание.
— Ничего не понимаю.
Я прислонилась к некрашеному участку стены. Если честно, я и сама себя не понимала. Эта статья взбесила меня.
— До сих пор я думала, что работаю, чтобы выплачивать ипотеку, оплачивать счета, кормить и поить себя, поскольку других желающих не находится. А теперь выясняется, что я, как отъявленная эгоистка, строила карьеру. Но я же должна работать. У меня нет детей не потому, что я работаю, — я просто не встретила человека, чтобы завести с ним детей. Словом, если изобретут машинку, на которую можно пописать, чтобы проступил синий телефонный номер моего идеального партнера, я первой куплю ее.
— Не нужна тебе машинка, ты скоро встретишь кого-нибудь. Неизвестно, что ждет нас за поворотом.
— Сколько еще будет таких поворотов, Клаудиа? Сдается мне я уже видела все до единого. — Разговор меня угнетал. Я старалась не думать о грустном. — Новые знакомые появляются у меня постоянно. И ничего не выходит. Не знаю почему.
— М-м-м…
— Но почему? Скажи, что я делаю не так?
— А ты уверена, что хочешь об этом говорить? — спросила она, вдруг посерьезнев.
— Да. Я охотно приму любую помощь. Клаудиа, я хочу закончить поиски как можно скорее. Честное слово, очень хочу. Объясни, в чем моя ошибка?
Клаудиа отложила кисть. И я тоже.
— По-моему, никаких ошибок ты не делаешь, — начала Клаудиа, убавляя громкость радио.
— Но?..
— Но вместе с тем никого к себе не подпускаешь, поэтому у тебя нет даже шанса ошибиться. Ты не пренебрегаешь возможностями. Но и не хватаешься за них. Я видела, как парни уходили от тебя потому, что им просто было не за что уцепиться.
Я снова взялась за кисть.
— Это желтая, — подсказала Клаудиа.
— Перепутала. — Я вернула кисть на ее место.
— Ты со мной не согласна?
Я тяжело вздохнула:
— Чего-то я не улавливаю. Да, год выдался не ахти какой, и неудивительно. Кстати, если уж на то пошло, пару недель назад я переспала с одним.
— Это не считается, ты же не собираешься продолжать отношения.
— Я не виновата, что мне такие попадаются.
— А кто виноват? И вообще, все это чушь, потому что мужчины у тебя бывают разные.
От ответа на вопрос я уклонилась.
— В прошлые выходные я познакомилась с одним человеком. На танцполе все шло прекрасно, но мне пришлось сбежать, иначе Каспар захлебнулся бы собственной рвотой.
— Но тебе было вовсе незачем самой выхаживать Каспара — могла бы позвонить Фран.
— Нет, не могла.
— А надо было. Но ты не захотела.
— Ему требовалась моя помощь. Поверь, хуже было бы, если бы я наябедничала на Каспара его родителям. И потом, тот человек не спросил у меня телефон.
— Надо было просто дать свой номер, да и все.
— Невозможно. Помнишь того типа на крестинах? (Клаудиа закивала.) Он отшил тебя, не успела ты даже поздороваться. В наше время проявлять заинтересованность опасно. Стоит заикнуться о телефоне — и тебя запишут в охотницы за мужчинами…
Ради пущего эффекта я выдержала паузу. Если вдуматься, я говорила чистую правду. Знакомиться стало гораздо труднее. Я не знала, кто в этом виноват, окружающие или я сама, но я начинала чувствовать себя неудачницей уже потому, что была не прочь иметь мужа и детей. Разве плохо мечтать о том, чтобы стать такой же, как все? Почему я должна обходиться без помощи, если все вокруг охотно пользуются ею? Когда же, наконец, кто-нибудь позаботится и обо мне? Я взяла палку и рассеянно помешала краску. Недолюбливаю я эти разговоры.
— Я уже обожглась. Видимо, потому и осторожничаю.
— Не отделывайся шаблонным ответом. Все обжигаются, но никто не возводит вокруг себя баррикады. Твой босс тут ни при чем.
— Бывший босс.
— Какой угодно. Тесса, я говорю о том, что случилось давным-давно, и ты это понимаешь.
— Когда именно?
— Тесса…
— Честное слово, не понимаю. Объясни.
Клаудиа пристально вгляделась мне в лицо. Я изобразила недоумение. Оно было настолько отработанным, что даже я была уверена: намеки Клаудии до меня не доходят.
