– Для Трэвиса будет лучше, если этим он и ограничится. Пусть только попробует сунуться к тебе, я разукрашу ему физиономию так, что его не узнает родная мать.
Роб произнес эти слова обычным, спокойным голосом, но Дана не сомневалась, что он не шутит и действительно крепко отделает Трэвиса, если тот перейдет границы приличия.
С одной стороны, ей было приятно, что у нее появился защитник, но с какой стати он предъявляет на нее какие-то права? Кто дал ему право вмешиваться в ее жизнь?
Разговор принимал откровенно личный характер. Это не устраивало Дану, и она решила сменить тему. Она уже было открыла рот, чтобы поинтересоваться, что Тагетт думает о Ванессе, но потом поняла: скорее всего Роб в свойственной ему развязной манере ляпнет что-нибудь такое, чего лучше вообще не слышать.
– Пройдем в дом. – Роб встал с кресла и протянул ей руку. Сжав ее ладонь в своей, он помог Дане подняться. – Не забывай, что нас подслушивают. Помни, мы были на горном озере и занимались любовью в гроте.
Дана потеряла дар речи. Горное озеро, грот, любовь… Кто бы мог подумать, что Роб в душе романтик.
Неподалеку от дома Кольтранов действительно было небольшое озеро, превращенное в бассейн. Две быстрые горные речушки, в течение сотен лет низвергаясь бурными потоками со скалистых склонов, продолбили в черной базальтовой породе чашу и наполнили ее хрустально чистой водой. Когда-то там произошел оползень. Огромные валуны лежали вдоль кромки берега, а кое-где торчали и из воды. Мать-природа – непревзойденный архитектор. Она создала этот живописный уголок много веков назад без всякого вмешательства человека. Большинство туристических компаний было бы радо украсить глянцевые обложки своих рекламных проспектов этим сказочным тропическим ландшафтом, чтобы привлечь внимание богатых клиентов, гоняющихся за экзотикой.
Джейсон любил играть на озере. Под присмотром многочисленных нянек он и его сверстники плавали наперегонки, забирались на мшистые, скользкие валуны и скатывались с них в воду. Когда эта забава им надоедала, они играли в прятки. Самым укромным местом у детей считался грот, вход в который закрывали заросли гигантского папоротника.
– Вот мы и пришли, – сказал Роб и, открыв дверь, Зашел в комнату. – Ну, как тебе наша прогулка?
– В этом гроте было темно хоть глаз выколи, – смущенно пролепетала Дана, проходя в комнату за Робом, и тут же подумала, что уж лучше бы она ничего не говорила.
Роб непристойно хохотнул.
– Дорогая, мне не нужен свет, чтобы заниматься любовью. В темноте чувства обостряются. Признайся, ведь тебе понравилось?
– Да. – На этот раз голос Даны звучал более непринужденно. – Это было весьма необычно. Вот только листья папоротников все время щекотали меня. И еще, кажется, я где-то потеряла бюстгальтер.
– Не беспокойся, он у меня в кармане. – Роб внезапно остановился, и Дана едва не налетела на него.
Он посмотрел ей в глаза и загадочно улыбнулся. Прежде чем она успела сообразить, в чем дело, Роб быстро оттянул вырез ее блузки. Игриво подмигнув, он молча ткнул пальцем, указывая на ее грудь, едва прикрытую прозрачным бюстгальтером, словно говоря: вот же он, чего ты выдумываешь?
Дана, задохнувшись от возмущения, ударила нахала по руке. Его ладонь случайно скользнула по ее груди. Сердце Даны ухнуло куда-то вниз. Облизнувшись, как сытый кот, Роб самодовольно усмехнулся.
Едва сдерживая вертевшиеся на языке ругательства, Дана поспешила отвернуться. Ну вот, кипятилась она, за ужином заигрывал с Ванессой, а сейчас как ни в чем не бывало занялся ею. Она чувствовала себя абсолютно беспомощной и от этого злилась еще больше. Порывшись в шкафу и найдя ночную рубашку и халат, Дана решительно направилась в ванную.
– Мне надо переодеться, – не оборачиваясь, бросила она через плечо.
Закрыв за собой дверь, она скинула туфли и начала расстегивать блузку, озабоченная мыслью о том, насколько далеко может зайти в своих домогательствах ее мнимый любовник. Черт бы его побрал! Его и еще этих гадких «жучков»! Если бы не «жучки», то… Да плевать на все! Она будет спать на маленькой софе – и пропади он пропадом, этот наглец со своими хитроумными играми. Фонтан ее проклятий внезапно иссяк. Дана услышала приглушенный стук в дверь. В этот час они не ждали гостей. Кто бы это мог быть? Дана затаила дыхание.
– Это я, – раздался голос Ванессы.
– Привет. Дана сейчас в ванной. Если хочешь подождать ее, то заходи, – предложил Роб.
– Нет. Мне надо поговорить с тобой.
Дана приложила ухо к двери в надежде подслушать их разговор, но услышала только щелчок замка да скрип деревянных половиц на террасе, затем все стихло. Глядя в зеркало на свое отражение, она в досаде кусала губы. Хороша сестричка – ничего не скажешь! Пришла, вызвала Роба – ее, между прочим, Роба – и куда-то увела… ночью… Всякий стыд потеряла. Что-то раньше за ней такого не замечалось.
Да, но раньше Ванесса не была знакома с Робом. Видимо, он здорово вскружил ей голову. Но разве это может служить оправданием? Почему Ванесса не считается с чувствами родной сестры? А если бы она действительно любила Роба, что тогда?
Дана повернула кран, и вода с шумом потекла в ванну. «Какое мне дело до всего этого? – успокаивала она себя. – Ванесса просто не понимает, с кем связывается. Она еще намучается с ним, она еще поплачет, когда узнает, что за мерзкий тип этот Роб Тагетт!»
С самого начала можно было бы догадаться, что Роб – этот чертов бабник! – будет не только заниматься расследованием, продолжала наставлять себя Дана, но и не упустит случая поволочиться за красивыми женщинами. Может, отказаться от его услуг? Однако без помощи профессионального детектива не обойтись. Ах, как все это досадно!
Добавив в воду душистой пены с запахом лаванды, она забралась в ванну. А может, все к лучшему? Роба поблизости нет, а значит, ей не о чем беспокоиться. Она спокойно выспится до того, как он вернется, думала Дана, нежась в теплой воде. Но когда она выбралась из ванны и в наглухо застегнутом халате вошла в комнату, то Роб уже оказался дома. Гм, весьма странно.
Он разобрал постель для сна, разделив кровать на две равные части узкими подушками, снятыми с софы. Получилась своеобразная баррикада, на первый взгляд вполне надежная, но в действительности же чисто символическая. Но Дана решила, что и ее будет достаточно. Если ночью Роб вздумает сунуться к ней, она сразу же проснется.
Через открытую дверь в комнату проникал рассеянный лунный свет, а приятный, свежий ветер приносил с соседних холмов запах дикого имбиря. Слаженный хор цикад, стрекочущих в цветущем кустарнике, утробное кваканье лягушек-быков, обитающих в мелком, заболоченном озере за холмами, мягкий шелест широких лопастей вентилятора под потолком – все эти звуки сливались в одну колыбельную песню, навевающую сладкую дрему.
