Она бросила на Кирилла быстрый взгляд, я на мгновенье смешалась. Кирилл этим воспользовался и тут же заявил, улыбаясь совершенно бессовестно:
— Практически.
Эти слова полностью удовлетворили тетю Валю, кинув на Кирилла еще один взгляд, она повернулась ко мне.
— Как твой брат?
Я снова смешалась, но пришлось отвечать.
— Вы знаете… Он погиб.
— Что? — уставилась она на меня. — Как погиб? Когда?
— Около семи лет назад. Авария.
Я не хотела рассказывать правду и углубляться в ненужные воспоминания.
— Горе-то какое… Сначала родители, потом баба Катя, теперь он… Бедная девочка…
— Мне бы не хотелось говорить об этом.
— Понимаю, — кивнула она, — просто все это так… Сколько лет прошло, говоришь?
— Почти семь.
Тетя Валя снова покивала, но вдруг нахмурилась.
— Это получается, он незадолго до смерти приезжал…
— Что? — вскинула я на нее взгляд, — Игорь приезжал сюда? Когда?
— Получается, что как раз перед… Осенью он здесь был, семь лет назад. Я почему запомнила, Ленка моя как раз забеременела Полинкой. Узнали в тот день, когда он приехал. Я еще говорила, мол, две неожиданности приятных в один день.
— Зачем он приезжал? — заволновавшись, спросила я.
— Да как ты, сказал, ездил на могилу к родителям, решил к нам заглянуть, тут же относительно недалеко.
— Он надолго заезжал? О чем вы говорили?
— Ни о чем, — тетя Валя удивленно пожала плечами, — он успел только чаю попить. Спросил, как живем, где дочка живет, про вещи бабы Кати…
— Какие вещи? — нахмурилась я.
— Да ты, наверное, не помнишь. Когда баба Катя умерла, мы же вместе с тобой ее вещи в коробки собрали. Часть у тебя в шкафу осталась, часть мамка моя предложила к ней на квартиру свезти, у нее там антресоли пустые стояли. Не помнишь?
— Что-то припоминаю, — покивала я головой, действительно, начиная вспоминать. Когда умерла бабушка, я в очередной раз была в шоковом состоянии и плохо соображала, потому помощь тети Вали воспринимала как дар небес, полностью отдавшись ей во власть во всех делах, касавшихся похорон и дальнейшего устройства быта. Потом жизнь пошла своим чередом, я устроилась на работу, жила в своей комнате, как и раньше, бабушкина стояла нетронутой. Как и коробки с ее вещами. Выкинуть их у меня не поднималась рука. Уже когда объявился Игорь, он все взял на себя. Продал квартиру, коробки куда-то исчезли, да я о них и не вспомнила тогда. И сейчас бы не вспомнила, если бы тетя Валя не начала этот разговор.
— Значит, бабушкины коробки до сих пор у вас хранятся? — удивленно спросила я.
— Всего две, какие-то бумаги, тетради, я, честно говоря, так и не смотрела их ни разу. Мать не стала выкидывать, оставила вроде как на память, но вот считай уже сколько лет, как умерла, а они там все стоят.
— То есть вы не знаете, что там?
— Я нет. Она, наверное, знала. Они же вместе с Игорем их вытаскивали.
— Когда? — снова задала я вопрос, окончательно путаясь.
— Так приезжал он после вашего отъезда. Через месяц примерно. Расспрашивал мамку о бабушке вашей, и меня тоже. Как жила, чем жила. Ну мать и вспомнила про эти коробки. Тогда-то, когда вы переезжали, никому про них и в голову не пришло, потом вспомнила. Достали с антресолей, Игорь их с собой забрал. Он тогда в гостинице остановился, так нам сказал. На следующий день привез, попросил, пусть, мол, еще полежат у вас, если несложно. А нам-то чего? Лежат и лежат.
— То есть они до сих пор лежат у вас на антресолях?
— Да.
— Вы говорили, Игорь ими интересовался, — влез Кирилл, — когда приезжал осенью.
— Ну да. Спросил, не выкинули ли мы коробки еще. Я говорю, мол, нет, стоят. Он покивал и сказал, хорошо, пусть еще постоят немного. Вы их не выкидывайте. Я и подумала, что он заедет потом, чтобы забрать их. Может, и заехал бы, да видишь, жизнь как распорядилась…
Тетя Валя мелко перекрестилась, вздохнув.
— Скажите, — сглотнув, начала я, — мы можем эти коробки забрать?
— Отчего нет. Там сейчас Максим живет, сын мой.
— Ему можно позвонить? Мы бы хотели забрать их сегодня, прямо сейчас, если есть возможность.
— Хорошо, я ему позвоню, — поднявшись, тетя Валя покинула кухню. Полина, все это время сидевшая молча и аккуратно таскавшая печенье, вдруг посмотрела на Кирилла и спросила:
— Ты ее любишь, да?
Кирилл вскинул брови, бросив на меня взгляд.
— Обожаю, — авторитетно прошептал он, кивая головой и глядя на Полину.
— Я вижу. Она тебя тоже любит.
Я усмехнулась, покачав головой, но сказать ничего не успела.
— Полинка, не приставай, — вернулась тетя Валя с мобильным телефоном и очками, — сейчас спросим, сможет ли он.
Разговор занял пару минут. Максим оказался дома и согласился встретиться с нами. Допив чай, мы откланялись, горячо поблагодарив хозяйку за теплый прием. Она что-то говорила вслед, приглашала заезжать почаще, я кивала, но мыслями была далеко. Наконец, мы загрузились в машину и отъехали. Кирилл вбил в навигаторе адрес, хотя я помнила, где находится нужная нам улица.
— Значит, ты меня любишь, — насмешливо заметил мне.
— Я этого не говорила.
— Ребенка нельзя обмануть. Он чувствует сердцем.
— В таком случае, у нас обоих большие проблемы.
Кирилл посмеялся и больше к данной теме не возвращался. Вскоре мы выехали на нужную улицу и тормозили возле пятиэтажного дома. Максим почти сразу откликнулся по домофону, и через пару минут мы входили в однокомнатную квартиру. Сыну тети Вали было около тридцати пяти, полноватый блондин с добродушным лицом. Раньше мы частенько сталкивались на лестничной клетке, здоровались, но не общались. Он меня сразу узнал, впрочем, как и я его.
— Ты стала еще краше, — добродушно усмехнулся он, покосившись на Кирилла и протянув ему руку. Я улыбнулась. — Так, значит, решила забрать вещи бабушки? Я как раз думал недавно, что стоит от них избавиться, сколько можно хранить всякий хлам. Так что вы удачно заехали. Заходи в комнату, я их вытащил с антресолей.
Мы прошли в большую комнату, и я увидела две среднего размера коробки, стоящие в углу.
— Пыль стряхнул, так что не запачкаетесь.
— Спасибо, Максим, — ответила я.
— Мать сказала, Игорь погиб, — он ненадолго замолк, — соболезную.
— Спасибо.
Кирилл тем временем, взяв обе коробки, направился к дверям.
— Может, чаю выпьете? — спохватился Максим.
— Нет, спасибо, — ответил Кирилл, — мы спешим, хотим сегодня уехать.
— Понимаю. Тогда счастливого пути.
— Еще раз спасибо, — сказала я, прощаясь и покидая квартиру вслед за Кириллом.
— Мы, правда, поедем домой сегодня? — поинтересовалась в лифте.
— Посмотрим. Для начала надо понять, что в коробках. Но парень пусть считает, что мы едем домой. К чему терзать себя лишними раздумьями?
Я согласилась с его доводами. Еще минут через пятнадцать мы припарковались в очередном дворе и принялись раскрывать коробки. В них оказались бумаги, тетради, квитанции и прочее в том же духе. Кирилл вытащил альбомный лист с нарисованными на нем человечками и вздохнул.
— Чем дальше в лес, тем больше дров. Надеюсь, подсказка твоего брата будет прозрачна, иначе мы рискуем тут застрять.
— Интересно, сколько еще этих подсказок, — заметила я, перебирая квитанции и тщательно их просматривая.
— По мне, так лучше бы их вовсе не было.
— Думаю, мы близки к разгадке.
— Откуда такие мысли?
— Больше никого не осталось.
— Никого из кого?
— Из людей. Сначала были родители, потом бабушка. На этом родственники кончились.
— У твоей бабушки был муж.
— Он умер рано, сразу после рождения папы. Проблемы с сердцем.
— То есть ты считаешь, что в одной из этих коробок ключ?
— Вполне вероятно. Только вопрос к чему.
— Ты знаешь мои предпочтения.
— Да, — усмехнулась я, — поэтому не отлынивай, а то не поделюсь.
