На Егора было приятно смотреть. Даже по такой жаре он выглядел свежим, будто только что вернулся после сеанса оздоравливающего массажа черными камнями. Высокий, широкий, словно шкаф, Егор смотрелся бы перекаченным, если бы не его рост под метр восемьдесят. А так, его мускулы почти разрывали рукава простой белой футболки, а кожа светилась золотистым загаром, покруче чем моя.
— Егор, ты что, только с Бали? — Обратилась я к нему, для верности тыкая пальцем в его загорелую руку.
— А, ты об этом? Нет, — Отмахнулся Егор от меня, пытаясь перешить практически невыполнимую задачу — запихнуть пять чемоданов в шикарную двухместную Ламборджини. В которой не было ни нормальных задних сидений, ни полноценного багажника. Машина скрипнула, но не сдалась натиску хозяина. — Я просто в солярий новый вчера сходил. Меня на открытие пригласили. Подруга открыла, Раевская, помнишь такую?
— Раиса что ли? — Мое лицо скривилось так, словно я прожевала гнилую сливу. — Я тебя не знаю, Власов! Она меня обижала в третьем классе нашей гимназии!
— Это было до или после того, как ты двинула ей учебником по голове и вырвала клок волос? — Невежливо заржал Егор. Я надулась, подходя ближе.
— До, конечно. Неужели ты такого плохого обо мне мнения?
— Нет, малышка. — Егор потянулся, чтобы чмокнуть меня в щеку, но я вовремя увернулась. — Я просто в это время прохлаждался в Англии с частным репетитором и никак не мог тебе помочь. А ты, ты ж в курсе, мы с тобой с десяти лет вместе, совсем как в фильме «Бригада»!
— Проехали, что у тебя там с Раевской? — Егор начал злиться и изо всех сил двинул по чемодану. Дверца машины крякнула и открылась.
— Ну вот, сломал. Ты в своем репертуаре, Власов. — Мой смех сложно было назвать вежливым хихиканием.
— В моей жизни только ты, моя обожаемая фея. — Вздохнул Егор и попытался осторожно прикрыть дверь. Та застряла в полуоткрытом состоянии и с места не сдвинулась. — Ну вот, заело. Что теперь делать?
— Егор, на СТО ехать, ты что, маленький? — Пожала я плечами, наконец взбираясь в машину, чувствуя, как чемоданы давят мне в спину.
— Ребята, которые знают, что делать с моей крошкой, находятся в ебен… на задворках Питера. — Помрачнел Егор, садясь в машину следом за мной и заводя мотор. — Ну, спасибо, Красовская. От тебя сплошные неприятности.
Теперь настала очередь мрачнеть уже мне. Снова, так некстати, завертелся в голове Влад, его лукавая улыбка, и серебристо-серые глаза, в которых я столь явно читала: «ты мне нравишься».
— Увянь, Егор. У меня нет настроения слушать твои подколки. Хочешь общаться — будь добр, возьми себя в руки. Если нет, я с удовольствием помолчу и послушаю радио. В твоем чуде итальянского автопрома радио предусмотрено?
— Нет, я за него. — Буркнул Егор и выжал такую скорость со старта, что меня вжало в кресло.
— Уймись, я сказала! Скорость на минимум, а не то настучу твоему отцу. Хочешь ключи на неделю сдать? — Я уже откровенно орала на Егора. У меня был иммунитет от его вечно включенного обаяния и широкой голливудской улыбки. Мне, если честно, плевать на то, что он красив, как черт, со своей вечно взъерошенной черной, как смоль, шевелюрой и горящими огнем черными глазами.
«Дикарь» — называли Егора девочки, которые задерживались в его постели дольше, чем на одну ночь. На две, например. И, по моим скромным наблюдениям, эти девочки чаще всего не знали русского языка. Конечно, Егор в совершенстве знал семь языков, что неудивительно для сына дипломата. Но в постели он предпочитал не говорить, а действовать. Поэтому, закономерно, что его отношения с противоположным полом чаще всего приобретали оттенок легкого флирта, переходящего в горизонтальную плоскость. А потом заканчивались разрывом. Прощаться Егор умел шедеврально. От него еще никто не уходил в слезах. Исключение составляла только я — лет до пятнадцати этот «бравый парень» постоянно доводил меня до слез, вечно умудряясь испортить то, над чем я так тщательно трудилась на протяжении нескольких дней. В принципе, прошло двадцать лет, и Егор ничуть не изменился. Он все так же разрушал все, к чему прикасался, но я доверяла ему безоговорочно. Этот парень смог вытянуть меня из черной дыры моих прошлых отношений, и я никогда этого не забуду. Егор тогда ушел во внеплановый отпуск, и целый месяц просидел возле моей постели, где я лежала, плакала, и молчала. А он разговаривал со мной о всяких пустяках, вытягивая меня на диалог. Он держал меня за руку когда меня трясло от отвращения к себе. Егор выводил меня в свет в те первые ужасные дни, когда даже родители поставили мне ультиматум — или я начинаю жить обычной жизнью, или… этот ультиматум меня встряхнул тогда. И я потихоньку, опираясь на Егора, начала свой «путь наверх». Что ж, наверное судьба у тебя такая, друг, вытаскивать меня из всяких…
— Ты такая нудная. — Бухтел Егор, опустив крышу авто. — Я ползу, как черепаха. На спидометре пятьдесят километров в час.
— Ничего, переживешь. — Отмахнулась я от него и поморщилась, когда порыв ветра взметнул мои волосы и накрыл ими мое лицо. Они моментально приклеились к губам, щедро накрашенным блеском от «шанель».
— А что на тебе за последний писк моды? — Кивнул Егор на джинсовую куртку Влада, которую я бережно держала на коленях. — Сперла у лучшего представителя турецкого бомж-стайла?
Я на минуту закрыла глаза, пытаясь отдышаться от внезапного фантомного укола в сердце. Влад, что ты делаешь со мной? Когда же меня отпустит?
— Почти угадал. Одолжила. — Проговорила я внезапно охрипшим голосом. И Егор, бросив на меня короткий, встревоженный взгляд, умолк. Он всегда знал, когда можно болтать, а когда стоит промолчать. Ветер снова ударил в лицо, и я потянулась к сумочке за темными очками в дорогой черепаховой оправе. Я не желала никак объяснять свои внезапные слезы, не сейчас!
Глава 50
Влад…
Утро и день прошли, как в тумане. Влад с помощью Ахмеда отправил на доставку чемоданов в аэропорт Стамбула. Возвращаться в крохотный отель, стоящий на Средиземном море ему совсем не хотелось. Без Нелли все было не то… поэтому, отдав Ахмеду на откуп все технические моменты, начиная от покупки билета, заканчивая доставкой вещей в аэропорт и сдачи машины обратно в пункт проката. Друг был согласен на все и обещал рыть землю в поисках Нелли. Но Влад устал держаться на голом энтузиазме. Продремав целый день на диване Ахмеда, он отправился бродить по Стамбулу. Город встретил его, как старый знакомый. Влад прошел по улице Истикляль. Он знал еще с прошлых поездок — именно на этой улице можно ощутить двоякую сущность крупнейшего турецкого города. Рядом с дорогими ресторанами и фешенебельными магазинами на каждом шагу Влад натыкался на скромные кафе и небольшие лавочки. Он помнил, что совсем скоро, когда наступит полная темнота, по соседству с храмами и молитвенными домами всех конфессий будут шуметь яркие ночные клубы.
Влад медленно шел по улице, видя, как растворяется темнота в полупрозрачном молочном свете фонарей. Неповторимый колорит Стамбула создавали образцы западной и восточной архитектуры, стоящие вперемешку вдоль всей улицы. Где-то рядом играли уличные музыканты, и так остро ощущалось отсутствие Нелли, что Влад вздохнул. Он очень хотел показать ей именно такой Стамбул. Изменчивый, неверный, как плавно перетекающие друг в друга цвета на восточном ковре. Он мечтал держать ее за руку, ловя ее восторженные взгляды. Влад бы все отдал за то, чтобы прислонить Нелли спиной к ярко раскрашенному фасаду одного из домов, в укромном переулке, и целовать, целовать до момента, когда ее пульс будет зашкаливать, а нежная кожа вспыхнет от желания.
Рядом, с оглушительным для Влада звоном, проехал трамвай. Старинный, красный, как пожарный гидрант, он курсировал по этому району с тысяча восемьсот семьдесят первого года. И видение Нелли сменилось воспоминанием о прошлом…
***
