— Фильм? Какой?
— Семейная комедия про путешествие по Америке и всё такое.
— Эм… — телефон завибрировал — и на экране высветилось имя репетитора. — Я позже присоединюсь.
Дверь закрылась, и тогда девушка ответила.
— Алло?
— Ты пьяная?
— Нет, с чего такие выводы? — Вика встала с пола и втянулась в струнку, словно сейчас перед ней стоит тот, с кем она разговаривает.
— Что за странный поток извинений?
— Ну…Я…Просто вспомнила, как вы злились.
— Может, хватит прыгать с «вы» на «ты»?
— Я не специально, извините…чёрт…прости…ай, — Вика стала путаться в словах, как в паутине.
«Да что со мной?»
— Ты точно не пила?
— Спасибо за беспокойство, но нет. Уверяю, что я дома, в компании ближайших родственников, которые вот-вот начнут смотреть какой-то фильм и даже позвали меня.
— А вот это мне не интересно, — рассмеялся Виктор. — И да, Вика, я не злюсь, но больше не возвращай подарки, для меня это равносильно их передариванию.
— Хорошо, больше не буду. До понедельника?
— Да. Граф передаёт привет.
Девушка сразу же услышала, как на той стороне залаяла собака.
— И я по тебе скучаю, малыш… — вдруг поддалась чувствам девушка.
— Чего?! — Воскликнула Лебедева младшая, стоя в пороге комнаты.
— Что?! — рассмеялся парень.
— Это я Графу! До понедельника, Виктор Владимирович!
Вика откинула телефон, нажав на экране красный кружок. Щёки её были такого же цвета, когда она стала смотреть на двоюродную сестру.
— Малыш? Цветаева, я тебя не узнаю… — брови Лебедевой стремительно ползли вверх, а вот у её кузин наоборот.
— Тебя не учили стучаться?
— Смешно… И это ты мне говоришь?
Вика хотела возмутиться, но из этого вышло только то, что она поднялась на ноги и с высоты своего роста смотрела на Алину.
— Точно, извини.
— Слишком много извинений за один вечер, цветооочееек, — последнее слово девушка исковеркала и бесцеремонно упала на кровать Вики.
«Второй раз за день слышу. Так что же со мной такое?!»
И пока в голове девушки был нескончаемый поток мыслей и слов, которые вслух она так и не сказала, Алина молча смотрела в потолок и ждала хоть каких-то слов от двоюродной сестры.
— Не пошла фильм смотреть?
Цветаева так и не сдвинулась с места, только скрестила руки на груди.
— Нет. Не интересно.
— Тогда я хочу у тебя кое-что спросить, Алина. Ты сказала, что ты ждала, что я пойду навстречу с самого первого дня, но на пороге, когда я появилась в вашем доме впервые, я встретила маленькую гордячку, которая шла с кем-то на свидание. И в твоём взгляде дружелюбность не читалась.
— Это правда. С одной стороны мне хотелось показать, что не только коренная москвичка достойный человек, но и я, обычная девчонка из обычной семьи Лебедевых. Меня злило, что у наших мам сложились разные жизни, но только недавно я перестала тебе завидовать.
Девушка поднялась на локти и взглянуло в лицо кузины.
— Лучше жить в этой квартирке и в маленькой стране, в богом забытом городке но с семьёй, чем… Сама знаешь. И, тем не менее, Вика, я хотела с тобой подружиться, сперва из жалости, а затем…
— Не сильно видела твои старания. Как же то, что ты шантажировала меня фотографией, где я украла ответы на тесты по английскому? Или то, что ты хотела поругать меня и Нюшу, удачно меня подставив? Или тот случай в прошлой школе…
Алина встала перед Викой и усмехнулась. Её глаза были практически на уровне ключиц двоюродной сестры. Таких аккуратных, покрытых нежной кожей, без единого шрама и изъянов. Вика и правда выглядела безупречно, словно юный ангел.
Но Алина не знала, что чувствовала Вика. Цветаева с радостью имела бы шрамы на коже, но только чтобы сердце не было исполосовано и разбито смертью родителей и тяжёлыми последствиями этого.
— А что хорошее ты обо мне помнишь? — Алина так горько усмехнулась, что тёмные глаза её заблестели. — Всегда думаешь о том, какая ты бедная и несчастная, потеряла родителей и всё такое. Но ты и понятия не имеешь, что иногда может быть на душе намного хуже, когда рядом с тобой постоянно находится эталон. Грустный, скучающий, отстранённый, который тебе вечно ставят в пример. Когда твоя мать смотрит на тебя, ничего не говорит, но тебе и так всё ясно, что она хочет, чтобы ты кому-то подражала. Чтобы забыла про своё «я», а была копией той самой Вики Цветаевой, дочерью бизнесменов, чья судьба сложилась неудачно. Но это же не сломило дух маленьких девочек-сирот…
Из глаз Алины потекли слёзы, которые заставили Вику врасплох. Она смотрела на двоюродную сестру, которая продолжала свою речь, и чувствовала, как комок в горле не даёт даже слово сказать. Картинка постепенно размазывалась, голос двоюродной сестры затихал, как и посторонние звуки. По щекам Вики тоже потекли слёзы, которые она ненавидела показывать другим.
— А ты чего?! О, дай подумать, напомнила о смерти родителей — и ты снова в слёзы.
«Колючая и ядовитая, словно дикобраз или кактус», так Вику называли за спиной, а кто-то в открытую. Девушка считала, что это поможет сохранить остатки своего достоинства и внутренней силы, она думала, что единственная из своего окружения выбрала эту тактику жизни. И маленькая Цветаева даже не догадывалась, что рядом с ней живёт человек точно по такому же принципу, и всё из-за неё же.
— Хватит, Алина, — прошептала мокрыми и солёными губами Вика. — У каждого свои проблемы, мы это выяснили.
— Да, только в твоих я виновата не была, а вот ты моя главная проблема.
— И что мне сделать? Исчезнуть? Я бы с радостью, но пока не могу, я даже на каникулах от вашей семейки не отдохну, потому что у каждого свои проблемы. Но зачем нам вникать в их суть, зачем кого-то ставить себя на место другого. Мы лучше будем друг друга ненавидеть, хотеть начать общаться, но в реальности стоить маски презрения. Ты отличная актриса, Алина, я оценила, что-то еще?
Пока над девушками нависла минутная тишина, за дверью раздались шаги.
— Вика, всё хорошо? Ты Алину не видела?
От голоса тёти Цветаева даже не вздрогнула, лишь продолжала сверлить взглядом кузину, как и та её.
Они обе молчали, пока ручка не стала поворачиваться.
— Всё нормально, я переодеваюсь. Ваша дочь наверно в ванной красится.
— Точно… — женщина сразу же удалилась в другую часть квартиры, а Алина усмехнулась.
— Она достаточно быстро тебе поверила.
— Просто я не лгу, а ты часто красишься. А теперь тебе пора уходить, кажется, мы выяснили, что менять что-то между нами — бесполезная трата времени.
— Согласна, хоть в чём-то.
Алина подошла к двери и слегка приоткрыла её, проверяя, где мама, и прежде, чем выйти из комнаты, напоследок сказала:
— Мы всё равно скоро разъедемся, так что в этом нет никакого смысла.
— Именно, — Вика кивнула, после чего дверь в её комнату закрылась.
И у обеих девушек в груди что-то сжалось, отчего обе криво улыбнулись.
«Никакого смысла…»- прошептали обе, лёжа в кровати под одеялом уже перед самым сном.
***
Сырных шариков не оказалось, девушке пришлось есть солёный попкорн, который становился чем-то безвкусным и неприятным, стоило ему попасть в рот. Словно она потеряла способность чувствовать вкус.
Повертев в руках полное ведро, девушка машинально протянула его на соседнее сиденье.
— Мне не нравится, будешь?
Ответа не последовало. И когда она недовольно повернулась к собеседнику, то поняла, что рядом с ней одно место пустует. Но почти везде было занято, несмотря на немалые размеры кинотеатра.
— Точно…
Нилова поставила попкорн на пустое место рядом и сильнее укуталась в пуховик.
Того, кто доедал за ней то, что ей не нравилось, больше не было. Плеча, на котором она засыпала во время скучных премьер, тоже не было. Прошло всего пару дней, а Яна всё еще не привыкла, что больше нет парочки, что всех смешила. Никто не увидит больше лисичку и Саньчоуса. Только Саша и Яна Нилова, по отдельности, как оно и должно было быть, ведь крепких отношений в школьные годы не бывает. Так говорили знакомые и некоторые родственники, кроме мамы, которая поддерживала во всём.
