И даже предложила отцу более кровожадную расправу над Любимцевым, чем предполагал папа.
В общем, всё вновь стало таким, каким было до моего отъезда.
Только вот любимый братец куда-то исчез и не проявлял никаких признаков любящего родственника.
Эпилог
Прошел месяц, у меня уже появился небольшой животик. Учитывая, что до этого я была худющая как скелет, он заметно визуализировался под обтягивающими кофточками и платьями.
Я возвращалась с работы и решила пройтись по набережной. Дул прохладный вечерний ветерок. Огни ночного города ярко отражались в воде. Парочки, держась за руки, бродили по перону. А я завистливо смотрела им вслед.
Хотелось так же расслабленно прогуливаться со своим мужем, наслаждаться его присутствием и вместе ждать рождение малышки. Или малыша.
Я еще не знала, кого жду.
Я смотрела на небо, вспоминая, каким оно было звездным в мой выпускной. Сейчас в городе этих звезд не было видно из-за повышенной освещенности. А так было бы классно каждый вечер наслаждаться такими видами! Загадывать желания на падающие каметы…
Вдруг мои мысли резко прервали.
Откуда-то с боку начали громко сигналить.
Очень громко и беспрерывно.
Я даже успела возмутиться. Повернулась, чтобы посмотреть на того идиота, что портит всеобщий покой, и так и осталась неподвижно стоять.
Из машины с обочины на меня смотрел Денис.
Такой же, каким был при нашей последней встрече.
Он тепло улыбался мне и ждал, когда я сама к нему подойду. Вот только мои ноги мигом вросли в землю, и я не смогла сделать и шага.
В груди бешено забилось от внезапной встречи, и я поняла, что безумно по нему скучала.
До головокружения и дикой боли в сердце… До мурашек по всему телу и до солнечных зайчиков в глазах.
Я была счастлива его видеть…
Мужчина понял, что я шокирована этой встречей, поэтому он первый пошел мне навстречу.
Он медленно приближался, как грациозная кошка. Но я видела, его глаза тоже светятся от счастья. В нем не было раздражения или негодования, злости или ярости от встречи. Денис сдерживал себя, чтобы не наброситься на меня с объятиями, и это чувствовалось за версту.
— Ангелина, — подошел он ко мне.
Его голос звучал мягко, и он немного улыбнулся. Его рука дернулась и легка на мою голову в нежном поглаживании.
— Прости…
— Прости, — почти одновременно сказали мы, и от этой синхронности внутри что-то с легкостью подпрыгнуло.
Мы оба засмеялись, как заведенные, сбрасывая с себя неловкость и отчаяние.
— Я так скучала, Денис, — перехватила его руку со своей макушки и сладко сжала ее обеими ладонями.
— Я тоже…
— Прости, что я так с тобой поступила, — я должна была перед ним извиниться за всё, что натворила тогда, месяц назад.
— Не надо извиняться. Борис мне все рассказал с самого начала, так что я был не в обиде на тебя, — мужчина приблизился и теперь уже второй рукой поглаживал мою щеку, — К тому же, я должен сказать тебе спасибо. Ты помогла мне выбраться из тюрьмы.
— Не я, Макар сам себя подставил.
— Все равно. Если бы не ты, меня сейчас не было бы здесь.
Его руки опустились вниз на живот, и теперь он также мягко поглаживал его.
— Ты уже знаешь кто там?
От его вопроса вдруг вспыхнули щеки. Это было так трепетно и нежно.
Первое прикосновение Бойкова к нашему ребенку.
— Еще нет, маленький срок.
— Я рад, — заявил он, серьезно глядя мне в глаза, — Это невероятное счастье. И я обещаю, что буду любить моего малыша так же сильно, как и тебя.
— Спасибо…
Денис взял меня за руку и повел в машину, мягко усадил на переднее сиденье, пристегнул, наклоняясь настолько близко, что кожу обожгло изнутри, и повез меня в каком-то неизвестном направлении.
— Куда мы едем? — спросила я.
— Ко мне.
— Зачем? — тут же поинтересовалась, хотя мне было абсолютно без разницы, куда этот мужчина меня вез.
— Ангелина, — каким-то дико томным тоном произнес Бойков, — Мы не виделись уже два месяца. Ты думаешь, я сейчас с тобой гулять по набережной хочу? — сказал он и окинул меня таким красноречивым взглядом, что внизу живота сам собой завязался узел возбуждения.
Я быстро задышала и навалилась на прохладное окно, чтобы тут же не наброситься на Дениса.
Мы доехали до его квартиры, как в тумане добрались до его этажа, и, едва за нами закрылась дверь, как мужчина набросился на меня срывая с себя одежду.
— Сейчас, прямо сейчас я сделаю это! И только попробуй сбежать, — почти прошептал он, отдаваясь во власть возбуждения и полностью отпуская волю, которая сдерживала в нем животное.
— Де-енис, — прямо в коридоре, не доходя до комнат, он развернул меня спиной, а потом мне на подбородок легла его рука и потянула назад, прижимая к твердому телу.
Поцелуй обжег шею в самом чувствительном и беззащитном месте, и я застонала.
Ладонь нажала мне между лопаток, заставляя лечь на пол. Я прогнулась в пояснице, чувствуя, как мягко упираюсь в достоинство профессора. Он уже был готов. Раздался шорох одежды и между ног мне уперлась горячая головка, надавливая на вход. Я закусила губу, зажмурившись. Он мучает меня? Боже…
И в этот момент он толкнулся внутрь меня, заполняя полностью. Мурашки побежали по всему телу, и я задохнулась от лавины чувств. Я так скучала по нему. До дрожи.
Это было так правильно.
Он начал двигаться, то медленно, то резко, рывками вбиваясь, растягивая меня, сжимающуюся от возбуждения и таких немного забытых чувств.
Я стонала, скребла ногтями по полу, а когда он заставил выпрямиться меня и прижал к своему телу, продолжая двигаться внутри, то я едва не умерла от остроты ощущений.
Он шептал мне на ухо фразы, которые могли бы звучать грязно и неприемлемо от кого-то другого … но не от него. Я умирала в его объятиях. Хотела сделать это.
Он прикусил мочку моего уха, напрягаясь во мне и с тихим выдохом кончая. Развернул, посадил на колени и позволил оседлать себя. Я двигалась на нем, обхватив ладонями его лицо и что-то выдыхая в губы. Целуя, томительно и медленно, пока он задавал темп, положив руки мне на бедра.
А потом резко на смену сумасшествию пришло спокойное возбуждение, и меня от такой смены чувств накрыл оргазм. Кажется, я плакала и благодарила мужчину за то, что он нашел меня. А он в ответ стирал мои слезы своими поцелуями, прижав к груди и убаюкивая.
— Ты — мой, профессор! — из последних сил выдохнула я, вырубаясь в его объятиях.
— А ты — моя… Моя студентка…
