бы и отшлёпал, — отстранился, захлопнул дверь, обошёл машину и сел за руль. Бони заползла на заднее сиденье.
Невзоров включил радио и выехал на дорогу. И хотя ехать до моего дома недолго, путь показался вечностью.
Бони быстро задремала. Видимо, она не спала, как и я, могу только представить, как у неё сейчас тяжело на душе из-за смерти самого близкого человека, но подруга отлично держится…
— Ты ведь специально сказала, что поедешь в воскресенье домой к родителям? — тихо спросил Стас, едва заметно сжимая руль ладонями, чем выдавая своё волнение.
Вздохнула и отвернулась к окну.
— Нет, мне действительно нужно. У отца юбилей, я должна сыграть для него и его гостей, иначе мать с меня не слезет.
— Звучит не очень радостно, — осторожно заметил он. — Может, расскажешь о своей матери, о том, почему отказалась от музыки?
Мотнула головой и до боли закусила губу.
— Нет. Не сейчас.
— Ладно, — выдохнул Невзоров и усмехнулся.
— Жаль. Малышу было бы приятно, будь его мамочка рядом во время прививок.
— Что?! — воскликнула, повернувшись. — Как ты меня назвал? Мамочка?! Когда-нибудь выходил из машины на ходу?
Стас глухо рассмеялся.
— Зато ты перестала грустить, смотри как улыбаешься.
Закатила глаза и откинулась на спинку.
— Шут… — буркнула, а сама улыбнулась. На душе растекалось тепло…
Когда подъехали к дому, я не сразу вышла из машины. Жаль было будить подругу, она так умиротворённо спала…
— Может, пригласишь на чай? — положив голову на руль, спросил Невзоров, гипнотизируя меня взглядом.
— Этого не случится, — прошептала в ответ, усмехаясь.
— Тогда приходи ко мне, — внезапно произнёс этот неугомонный нахал. — В любое время…
Сглотнула, пытаясь скрыть волнение, открыла рот, но в горле кажется пересохло. От ответа меня спасла Бони.
— Уже приехали? — сонно спросила она, садясь ровно. — Отлично, я первая в душ, — и вышла из машины.
— Удачно сделать вам прививки, — произнесла я и поспешила выбраться из машины.
— Ещё завтра увидимся, — многообещающе усмехнулся мажор мне вслед и не спеша тронулся с места. Даже фарами моргнул на прощание.
— Признайся ему, — произнесла Бони рядом, положив мне руку на плечо.
— Ни за что… — прошептала, ощущая, как ускорилось сердцебиение. — Мы с ним… я не хочу влюбляться в него.
Бони вздохнула, но воздержалась от комментария, а я и так знаю, что трусиха…
Приложила магнит к двери парадной, но тут меня окликнули.
— Эй, малышка, — под светом фонаря стоял Ольшанский. Он всё это время был тут? Когда он приехал? — Надо поговорить.
— Я пойду, — улыбнулась Бони и забрала у меня ключи. — Позвонишь в домофон. Удачно пообщаться.
— Да уж… — вздохнула я.
Чего это Ольшанскому понадобилось так поздно? Что-то срочное?
— Моя машина там, — указал он на соседний дом, стоило мне приблизится. — Не хотел, чтобы Стас видел.
— Можно здесь поговорить, — отмахнулась я.
— Можно и здесь, — согласился он. Достал из кармана кожанки пачку сигарет, вытащил одну и закурил. — Я помогу тебе.
— С чем? — не поняла я.
— С поцелуем, — усмехнулся Ольшанский, выдыхая дым.
— Сам Невзорова поцелуешь? — притворно удивилась я. — Какой храбрый поступок. Парик тебе в помощь… — и демонстративно развернулась, якобы собираясь уйти.
— Постой, — усмехнулся он. — Тебе ничего не нужно будет делать, только пригласи свидетелей после третьей пары к двести второй аудитории вашего корпуса. Об остальном позабочусь я.
— Да зачем тебе это?
Ольшанский прищурил один глаз и усмехнулся.
— Не хочу, чтобы Стас тебя раскрыл так быстро.
— Хорошо, — подумав, согласилась я. — Я тоже этого не хочу, а как задание будет выполнено, удалю сообщество.
— Договорились, — кивнул Ольшанский и, бросив окурок в урну, махнул мне на прощание и пошёл к своей машине.
Шумно выдохнула, запрокинув голову к небу, и печально усмехнулась.
— Да уж… а так всё безобидно начиналось…
Глава 30
Сразу сесть за написание чужой курсовой не получилось. Бони приняла душ и стала допытываться, чего хотел Ольшанский.
А кто его знает, чего он хотел? То ли подставить, то ли действительно помочь, но ради чего? Уверена, тараканы в его голове трёхголовые мутанты, которые играют на контрабасе и поют своему хозяину джаз. А ещё курят. Иначе объяснить поведение Ольшанского не получается.
— Он наверняка пошлёт вместо тебя свою какую-нибудь подружку, — заключила Бони, устроившись с ногами на кухонном мягком уголке.
— У Ярослава нет подружек, — устало вздохнула в ответ и прижалась губами к горячему краю чашки. — Единственный его друг женского пола — Рита, но она никогда не станет целовать кого-то, даже Невзорова, даже по просьбе Ольшанского.
— Почему? — заинтересовалась Бони. — Она… ну… по девочкам?
— Нет же! — усмехнулась в ответ, чуть не подавившись чаем. — Она встречается с Соколовским уже как год.
— А-а… — протянула Бони и задумалась. — Мне кажется, Ольшанскому никто отказать не может. Значит, найдёт другую жертву на роль Капризы. Заплатит или пообещает своё тело, не думаю, что у него есть «сердце», такой холодный и безразличный ко всему…
— Заметила? — хмыкнула и отставила чашку. — В любом случае, я согласилась, если бы не согласилась, он мог всё рассказать Стасу.
— И ты станешь спокойно смотреть, как твоего мажора целует другая? — серьёзно поинтересовалась подруга.
Непонимающе нахмурилась.
— А что такого-то?
Бони откинулась назад, закатывая глаза.
— Ладно, я спать, — вышла из-за стола и махнула рукой. — Сегодня буду дрыхнуть, словно загнанная лошадь.
— Думаешь? — иронично усмехнулась я. — Но, если не уснёшь, приходи ко мне, я буду писать курсовую.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась Бони и ушла в комнату, а я убралась со стола и села за работу…
Четверг выдался таким же сумасшедшим, как и вся неделя. Сдала курсовую, получила заслуженную плату, и раз не пришлось тратиться на новый парик, пожертвовала деньги питомнику на оплату корма для животных в этом месяце.
В универе избегала обоих мажоров, никогда
