- Долго думал. Что за мужики пошли…
Потом сторонится, кивком головы приглашая меня в комнату, а сама проходит на выход. Разворачивает меня за локоть и шипит уже повелительно:
- Не облажайся, мальчик.
И закрывает за собой дверь. На ключ.
Я моргаю, привыкая к полумраку после яркости коридора.
Ищу взглядом Принцессу и сначала кажется, что рыжая ведьма обманула, увела Алинку куда-то, а меня, дурака, просто тут заперла одного, чтоб не мешал… Но через мгновение вижу темную макушку, чуть выглядывающую из-за спинки дивана, и замираю, боясь двинуться.
Моя принцесса сидит неподвижно, прямо напротив окна. Темного окна. Стекло отражает ее бледное лицо, огромные глаза… И взгляд их – прямо на меня. Сам я в отражении выгляжу в полным идиотом, словно суслик, застывший в свете фар джипа, волосы разворошены, пиджак проебан в коридоре, кажется, под толстым рыжим зверем остался, белая рубашка кое-где уделана кровищей. И пьяная мятая физиономия. Красавец, чего уж там. Только к нежным принцессам с такой ряхой и лезть. Но другой не имеем, а еще не имеем времени, потому, отринув все ненужные сомнения, топаю в сторону дивана. Взгляд держу прямо, смотрю в отражение на стекле. И, надеюсь, что выгляжу решительно. Напористо. Уверенно, блять!
Вот только куда что девается, стоит только лишь оказаться напротив Алинки. Она тоже взгляд не отводит, смотрит на меня снизу вверх, но ощущение такое, словно это я – внизу.
- Принцесс… Черт… - у меня подламываются колени и ко всем ебеням пропадают слова из башки. Одним ее взглядом все напрочь вышибает.
Падаю перед ней на серый ковер, кладу руки на бедра, тяну к себе… И серьезно опасаюсь, что сейчас опять начнет ругать меня, кричать, визжать и бросаться чем-нибудь тяжелым. Потому что нет у меня сил ее сдерживать. Будет бить – буду терпеть. И ждать. Пока все схлынет. Потому что, конечно, правда на моей стороне, и служебная необходимость, и ее папаша грозный, да и сама ситуация… Но даже это не спасает от осознания своей вины.
Я заставил ее, такую нежную, такую искреннюю, плакать. Я обманул, не важно, по каким причинам… Прости меня, Принцесс… Прости, а?
Я ничего не говорю, просто тянусь губами к ее бедрам, целую, жарко дыша, прямо через хлопок халата, в который нарядила мою девочку ведьма. Пахнет от ткани порошком и нестерпимо хочется его распахнуть, добраться до голой кожи , провести по ней языком… Так сильно хочется… Не отталкивай меня, Принцесса… Не надо сейчас… Распахиваю полы халата, не грубо стараюсь, нежно. И да… Нежная белизна кожи под моими пальцами… Это сказка какая-то… Не бывает так… Я сейчас мало соображаю, совсем не думаю, и то, что происходит, словно выбрасывает за грань реальности. Словно тут, на маленьком пятачке ведьминой квартиры – наш персональный рай, наш новогодний живой шарик, где мы внутри, вдвоем, и никто снаружи не заберется. Главное, чтоб не оттолкнула…
Мои пальцы на ее белой коже смотрятся практически нецензурно, кощунственно. Учитывая, что я, после случившегося на Весеннем балу, руки не мыл, затер только кровь, чтоб в глаза никому не бросалась… И, наверно, нельзя мне , с моими лапами убийцы, трогать ее… Но тормознуть не могу. Нарочно не смотрю в ее лицо, опасаясь увидеть там протест… Или, что еще хуже, страх. Ужас. Не хочу, чтоб боялась. Не надо ей меня бояться.
Я же люблю ее.
Вот так просто мысль формируется в голове. Верней, она давно там была, очень давно. Но проявилась лишь сейчас. Веду по бедрам вверх, а кожа такая нежная, что, кажется, мои пальцы занозы оставят на ней. Замираю. А на мои ладони падают тонкие белые пальчики. Это так неожиданно, что резко вскидываю взгляд. Оттолкнуть хочешь, Принцесса? И умираю в горящих омутах карамельных глаз. Она не хочет оттолкнуть. Она хочет…
- Какая ты сволочь, какая же ты сволочь… - шепчет Принцесса горько, а пальчики сжимают мои ладони, - как ты мог так врать?.. Тебя хоть Леша зовут? Или это – тоже вранье?
Перехватываю ее ладошки, крепко, чтоб не вздумала отнять, и тяну к губам. Целую пальчики, вот так, стоя у ее ног на коленях и не отрывая взгляда от белого заплаканного лица.
- Меня зовут Алексей, Принцесса, - шепчу я ей в перерывах между поцелуями, - Алексей Воротов, мне двадцать четыре года, бывший спортсмен, бывший зэк, бывший снайпер… Сейчас – оперативник-негласник в структуре твоего отца. У меня есть сестра-близняшка в Ульяновске, ее зовут Машка. У меня скоро будет племянница. Или племянник. Это – единственные близкие мне люди. Машка, ее будущий ребенок… и ты.
Принцесса смотрит на меня, и взгляд ее невозможно понять. Опознать. Или только я не могу? Тону потому что. В ней тону – без остатка, без возможности сделать вдох. Да и не нужны мне никакие вдохи. Если в них не будет ее. Ну что, шпион, потерял себя? Полностью? Или нашел?
- Дурак ты… - шепчет мне Принцесска, а ладони ее, вырвавшись из плена моих рук, ложатся на щеки, царапаются о щетину, - дурак… Надо было сказать… Я так переживала…
- Я не мог, - так же шепотом отвечаю я, ловя ее пальцы губами, - твой отец… Понимаешь…
- Понимаю, - кивает она, - и все равно… Дурак. А в первый раз, на фесте… Тоже отец?
Я не буду ей больше врать. Просто не буду.
- Да, - киваю, - он отправил. И приказал проследить. Чтоб ни одна тварь не тронула. Он тебя любит, Принцесса, несмотря ни на что.
- Ну да, - усмехается она грустно, - я заметила…
- У него были причины…
- У вас, мужчин, всегда есть объективные причины поступать грязно. И всегда есть высокие оправдания для подлости…
Я хочу ответить, что это не так все, пораженный горечью ее слов, но Принцесса кладет пальчики мне на губы.
- Не надо. Хватит уже… Отец знает, что ты тут?
- Нет, конечно, - провожу языком по подушечкам пальцев и с удовольствием замечаю, что зрачки Принцессы расширяются. Хотя, может, это от того, что руки-то у меня не лежат без дела и уже давно забрались под кромку свободных шортиков… И выяснили, что трусиков там нет… - Он вообще не знает, что мы с тобой…
- Вот пусть так и будет пока что, - командует Принцесса, и мне неожиданно ужасно нравится этот ее командирский тон. А особенно нравится, что она думает о будущем. Последняя фраза про «пока что» очень даже говорящая. – Он… Не поймет…
Определенно, не поймет… Я этого, конечно, не говорю, так же, как и того, что плевать мне с высокой колокольни на генерала Савина, генерала Расщепаева, да хоть Самого… Плевать. Я устал, зверски устал служить своей Родине. Я хочу, чтоб Родина, наконец, дала ответочку. Послужила мне. Спрятала, например, на пару лет где-нибудь далеко. Очень далеко. Там, где не будет никого, только мы с Принцессой… Я смотрю в ее глаза и ощущаю, как наш маленький новогодний живой шар наполняется дурманом желания. Руки мои давно уже совсем не для выпрашивания прощения гладят круглые крепкие бедра, а губам требуется нежность другого уровня. Подтягиваю Принцессу к себе ближе, она мягко сползает спиной по широкому дивану вниз, прямо мне в ладони. На пол. Укладываю ее на ковер, наклоняюсь к шортикам и стаскиваю их вниз. Взгляда не отвожу от глаз, ставших бездонными.
Принцесса закусывает пухлую губку, взволнованно дышит. Сжимает пальцы на длинном ворсе ковра. И мне отчего-то кажется, что сейчас у нас – тот самый, первый, решающий раз, после которого станет окончательно понятно – быть нам вместе, или нет. И надо все сделать правильно.
* * *
- Леша… Леша-Леша-Леша-Леша-а-а-а…
Принцесса стонет, ноги ее тонкие, красивые, мелко подрагивают, руки раскинуты, как крылья птицы, в разные стороны.
У меня сейчас пиздец какая сложная задача. Экзистенциальная, как сказал бы Хоровод, чтоб ему на том свете курева было вдосталь. Я хочу Принцессу одновременно трахать языком, пока не кончит, смотреть в ее потерянное нежное лицо, так, чтоб не упустить ни одной эмоции, и сожрать, до того она вкусная. А, еще и пошло выебать, потому что в члене скоро омертвение тканей начнется от дикого прилива крови.
