Страх притупляется стрессом. Игнорируя на своей шее жаркую мужскую ладонь, я задираю лицо вверх, попадая под шквал осуждающей ярости хищника. Отступать слишком поздно, поэтому я завершаю начатое:
— Андрей не являлся биологическим отцом мальчику! Вика была беременной до знакомства с ним. Он знал об этом и дал Тимофею свою фамилию, принял их в свою семью. Если Вам так важна доля Тима, забирайте её, только оставьте нас в покое. Я подпишу любые бумаги на отказ от его наследства после усыновления. Вы о нас больше не услышите, обещаю…
— Мать вашу! — свободный кулак оглушительно врезается в стену рядом с моей головой, разбивая вдребезги какую-то картину в рамке под стеклом. Вздрагиваю, ощущая, как пальцы второй руки сдавливают сонные артерии, подтягивая меня за горло вверх, вынуждая вставать на носочки. — Я люблю Тима не меньше твоего! Для меня он — сын Андрея, таковым и останется. Мне плевать, что ты там себе намечтала, но даже если это правда, Яна… — поджимает полные губы, сдерживая очередной порыв выплеска ярости. Глаза Руслана вспыхивают сумасшедшим блеском в то время, как мои начинают пощипывать и покрываться влагой.
— Правда! — заверяю хриплым вскриком.
— Почему я не знал об этом? — рычание мужчины обжигает мои губы горячим воздухом. Через секунду его нос касается моего виска. Мазнув им по волосам, Руслан делает глубокий жадный вдох, напоминая голодного зверя. Принюхивается, словно к куску свежего мяса. Так делают хищники перед тем, как сожрать свой обед. — Тогда… детка… — раздаётся над ухом его проникновенный хриплый голос и замолкает, недоговаривая.
— Тогда что? — интересуюсь, не в силах выносить паузу. — Позаботитесь о моём исчезновении? — сиплю, сглатывая скопившуюся слюну. Начинаю хватать воздух приоткрытым ртом, как рыба, лишённая доступа к воде. Под его грубыми пальцами кожа начинает гореть, шея немеет, в голове путаются мысли. — Андрей был благородным человеком. Видимо, посчитал, что тайна любимой женщины не должна стать всеобщим достоянием.
— Не дерзи, Яна! — шипит, касаясь губами лба над бровью, послабляет хватку, поглаживая большим пальцем пульсирующую вену на шее. Делает это с какой-то странной нежностью, ещё больше сбивая меня с толку. Хочется списать всё на перенесённое потрясение из-за гибели брата, но взгляд Руслана, нацеленный на Евгения несколько минут назад сказал о многом. Исаев не потерпит на своей территории такого же сильного противника. — Твоих слов для меня недостаточно. И пока я буду выяснять правду, ты отсюда не уйдёшь. По закону Тимофей — сын моего брата, поэтому я не стану ничего менять, даже если твои слова подтвердятся. Я добьюсь опеки над ним любой ценой. Советую тебе выставить правильные приоритеты, если хочешь быть рядом с ним.
— Денег и связей, в отличии от совести, у Вас предостаточно. Я помню и обязательно учту. Мальчика у меня сможете забрать только через мой труп!
— Так пойди на компромисс, малышка, — отстраняется, заглядывает в глаза. Его колено замирает у меня между ног.
— Стать Вашей содержанкой? — не сдерживаю нервный смешок.
— Женой, Яна. У меня на носу важный контракт, который предусматривает семейное положение.
— Вы шутите? А как же ваша модель? Она больше подходит на эту роль. Я не поддаюсь дрессировке, как ваши покладистые Барби. Я такая, как есть.
— Поэтому она до сих пор мне не жена. Избавься от спеси, Яна, и будешь жить со мной долго и счастливо.
— Как же быстро Вы меняете решения, Руслан Георгиевич, я не могу угнаться за вашими мыслями.
— Не думал, что увижу тебя при таких обстоятельствах. Я всегда ценил брата и любил его, но для меня жизнь продолжается, и я хочу взять от неё всё самое лучшее. Я хочу тебя…
— Руслан Георгиевич… — где-то рядом внезапно раздаётся голос начальника охраны. — Простите. Нужно поговорить. Срочно.
Исаев отходит от меня на шаг. Едва не оседаю на пол под его пристальным взглядом. Стараюсь держаться на ногах из последних сил. — Займись Тимом, — неожиданно смягчает тон. — Похороны завтра. Я сам всё организую. За Лидией Васильевной отправил машину. Вместо того, чтобы паковать вещи, лучше подумай, как успокоить мать.
— Вы ей рассказали? — слёзы непроизвольно скатываются по щекам, обжигая кожу. Наконец эмоции решают хлынуть из меня ручьём. — Неужели так сложно было предоставить это мне? У неё больное сердце!
— Не вижу смысла оттягивать с новостью о смерти дочери. Я вызвал врача. Если возникнет необходимость, он предпримет меры.
Отрываюсь от стены и на ватных ногах направляюсь на кухню, не желая больше видеть и слышать это чудовище.
— Штат охранников я не менял, — доносится за спиной голос Данила Викторовича. — Ребята надёжные. Андрей Георгиевич доверял им целиком и полностью.
— Отлично. Пройдемте в кабинет. Влад остаётся за главного в доме. Вас, как и было до смерти Андрея, хочу видеть рядом со мной в должности начальника охраны. Журналистов гнать в шею. В дом никого не впускать без моего разрешения! Ясно?!
— Ясно, господин Исаев.
Глава 18
Дневник
Яна
За каждой большой любовью стоит большая история…
Половина дня прошла как в тумане. Я едва справлялась с чередой потрясений. Сначала приезд Руслана, чей настрой выбил меня из колеи окончательно, затем прибытие убитой горем мамы…
Маму привезли люди Исаева. Доставили в дом накаченную транквилизаторами. Она до сих пор не желает верить в произошедшее. Несколько часов подряд мы пересматривали наши семейные фотографии, плакали, скрываясь от Тима в спальне Виктории. Там она и уснула, получив дополнительную дозу успокоительного.
День близился к вечеру, когда искупала Тимоху, прочла ему сказку и, аккуратно увильнув от тысячи вопросов о родителях, наконец смогла уложить его спать с любимой игрушкой, которая досталась ему в подарок от матери.
Натянув на племяшку одеяло повыше, поцеловала его и развернулась на бок, погружаясь в вереницу нескончаемых мыслей.
Меня беспокоили слова Руслана. Он ясно обозначил, что тягаться с ним не имеет смысла, но и становиться его женой тоже нет ни малейшего желания. Да, он красивый, статный мужчина, за таким, как за каменной стеной. Он добивается желаемого по щелчку пальцев, но Рус мне безразличен, как и я ему. «Спортивный» интерес — всё, что его сподвигло
