Но ура, я его сейчас еще сильнее полюбила. Своим звонком дал нам минуту на отдых, чтобы сил набраться перед новой атакой.
Неосознанно, или просто я хорошо вошла в роль, но я теснее прижимаюсь к парню, поднимая голову вверх.
— Слушай, кажись, зря мы это всё затеяли. Любку не проведешь.
— Креветка, ты просто не стараешься. Из-за тебя прогорим.
Какие новости. Я еще и виновата? Честное слово, я бы ему сейчас высказала всё, но решила, что это прибить его надо наедине. Вот спровадим девчонку, и я его снова в магазине охране сдам, а сама в закат уйду.
Ы-ы-ы.
— А что мне делать? С поцелуями на шею кинуться? — в порядке бреда шучу я ему и сама смеюсь.
— Ой, не говори о том, что сделать никогда не сможешь. Пороху не хватит, да и пупок развяжется. Ты ж у нас только на словах герой, а на деле…
— Не надейся, на слабо меня не возьмешь.
Не возьмет? Конечно нет.
— Пап, у меня дела, — краем уха слышу голос Любки, — ложись спать, я не скоро приеду.
Чего? Не скоро? Она до утра нас мучить собралась, что ли? Так не пойдет. Я замерзать начала, хочу кушать, да и к паре готовиться надо. К химии, между прочим. Отмазка: «Сергей Аркадьевич, простите, ваша дочь меня на морозе держала» — не прокатит.
Ой, кажется, моя голова начала обдумывать запретную идею. Бредовую идею. В фильмах, правда, такое часто встречается. Можно сказать, действенный способ заставить нежелательного для тебя человека уйти восвояси. Но мы не в фильме, здесь последствия будут.
И что делать?
— Крокодил, я тут подумала…
— Сбежать? Последние пять минут об этом мечтаю. Твоя квартира ближе, зарулим туда и отсидимся несколько дней.
Ого, на что рассчитывает, паршивец белобрысый. Хотя, чем я-то лучше? Попыталась отлипнуть от него, но кто бы позволил? Вцепился лапой своей, дышать не дает. Как после всего этого цирка в нашу пару можно не верить?
— Господи, пап, на студентов своих ори, а не на меня. Они вон у тебя как распоясались.
Про меня, да? Конечно про меня. Что-то мне подсказывает, что после разговора с отцом Любашка церемониться со мной не будет.
А мне только скандала не хватало.
— Суханов, ты сегодня лук ел?
— Эм… нет.
— А чеснок?
— Ты с каждым разом все страннее и страннее становишься, креветка. — Шипит на меня парень, краснеть заставляя. — Не ел я чеснок, если тебе это настолько важно.
Да что ж такое? Вот если бы ел, я бы от плана своего отказалась. Страдать бы пришлось, но…
— Сейчас я с одной курицей разберусь и приеду, — договаривает девушка. — Па-а-п.
— Суханов, целуй меня. — Вот он, мой звездный час. Пусть крокодил потом не говорит, что я ради дела не старалась.
— В смысле?
Удивился? Сама в шоке. Додумалась же.
— Быстро целуй.
— Оу, ты мне приказываешь? Креветка, ну, я не знаю. Я не такой…
Черт. Никогда не думала, что мне придется силу применять, чтобы меня поцеловали. Дожили. На миг забывая, что я девочка, хватаю парня за куртку и к себе тяну, глаза закрывая. Только бы не оттолкнул. Только бы не оттолкнул. Была не была.
Ох ты ж боже мой.
Ничего себе.
Этот день я назову персиковой жвачкой. Сладкой, вкусной, крышесносной. Еще о чем-то фантазировала, но потом в какой-то капкан провалилась, когда Назар, не отрываясь от губ моих, подхватил меня на руки.
О-бал-деть.
Глава 35
Все-таки зря я переживала, что Назар оттолкнет меня.
Не оттолкнул, нет. Стоило мне только приблизить парня к себе, как его губы тут же накрыли мои. Сначала нежно, словно пробуя на вкус, а потом всё смелее и смелее, прижимаясь настолько ближе, насколько это вообще возможно. Держит крепко, но, признаться, я даже не думала о том, что смогу упасть. Схватилась за его мускулистую шею и будто парила.
Про каких там бабочек в животе рассказывают? К черту их. Во мне носороги залетали, выполняя двойное сальто без страховки.
Суханов с каждой секундой, с каждым движением всё сильнее завладевал моими губами, и я спрашивала у себя, разве такое возможно? Настолько дразняще, нетерпеливо, безумно. Бывает?
— Назар! — выдыхаю ему прямо в рот и тут же жалею, что заговорила. Очень жалею. Всё тело протестует. Оно ни на секунду не расставаться с дурманящим чувством. Я в этот момент хотела, чтобы блондин никогда не отпускал меня. Чтобы не думал останавливаться и тем более слушать. Но…
— Назар, там… — Да как тут хоть слово сказать, когда парень вжимает меня в себя, с жадностью прикусывая губы? — Там Любаня.
Сказала. Замерла. Всё тело напряглось в ожидании.
Чего? Кого? Неизвестно. Может быть, того, что парень спустит меня на землю, обращая свое внимание на рыжую красотку. Или, того, что он придет в себя и скажет, что не собирался этого делать.
Но нет. Он не прекратил.
Одна рука поддерживала меня, а другая пробиралась под пальто, чтобы нетерпеливо провести костяшками пальцев вдоль позвоночника.
— Забудь. — Всего одно слово, сказанное хриплым голосом, заставляет меня забыть про лишнего свидетеля нашей откровенной сцены.
Целует щеки, опаляя своим горячим дыханием кожу.
А у меня сердце стучит с такой скоростью, таким звуком, что я уверена, его слышит весь город.
— Полина, я… — на секунду отстраняется, смотрит в глаза, — к черту.
И снова эта сладкая атака на губы, которые уже раскрылись в ожидании прикосновения.
Я не знаю, куда делись бойкая Полинка и наглый Назар. Сейчас мы были иными. Сейчас мы растворялись друг в друге, забыв про все неловкости.
Наверно, не стоит рассказывать, что, как только меня осторожно вернули на землю, стеснение тут же наведалось ко мне в гости. Мои щеки горели, губы покалывало, а пальцы дрожали так, что мне пришлось спрятать их в карманы. Я не могла поднять голову, чтобы посмотреть на парня, поэтому и ахнула, когда он сделал это вместо меня, трепетным поцелуем коснувшись кончика носа.
И снова его глаза горят ярким огнем, к которому хочется потянуться.
Я сумасшедшая.
Да-да, именно сумасшедшая, раз не могу сдержаться и продолжаю смотреть на парня с восхищением. В глазах мечта какая-то, искра, и только поэтому мне не хочется, чтобы парень так пристально вглядывался в мое лицо.
— Назар, она ушла. Любани нет.
— Кого?
Мне и пояснять не хочется, когда чувствую, как мою талию крепко сжимают его пальцы.
Поход в супермаркет отменился. Мы шли домой, не касаясь друг друга, и кажется, каждый обдумывал то, что недавно случилось. Чем быстрее я возвращалась в реальность, тем сильнее меня накрывало чувство тревоги и чего-то необратимого. Будто я только что переступила ту самую черту, за которой осталось всё прошлое, но двигаться вперед больше не могу. Осталась на перепутье. Что делать дальше? Что будет дальше? Зачем я вообще решилась на такое, если могла просто словами поставить Любаню на место и убедить в наших отношениях?
Жалела? Нет. Понимала, как раньше уже не будет.
Понимала, что в любой день у Суханова может появиться другая креветка, и старая просто станет не нужна. Договор? Я ведь сама кинулась к нему на шею, сама заставила себя поцеловать. Чем я теперь от остальных отличаюсь? Не влюблена, нет. Но что-то щелкнуло. И я определенно стала как-то по-другому относиться к этому парню.
Остановившись возле подъезда, мы встали и замерли. Глупо, тупо, нереально, но я не знала, что сказать.
Может, Суханов и привык к подобному, но у маленькой и наивной Полинки такое было впервые.
И, наверно, Назар это понял.
— Креветка, если ты сейчас мысленно четвертуешь себя, то заканчивай, — говорит он успокаивающим голосом, к которому я совершенно не привыкла.
— Не знаю, зачем я… — бормочу, подбирая слова.
— Захотела, — договаривает парень за меня. — Креветка, иногда этого достаточно. И я хотел. Сразу же, как только мы вышли из долбаного квеста. Но вот впервые в жизни побоялся.
Что?
К нам вернулся прежний шутник Назар?
