вида крови и того, как иглы пронзают их кожу и плоть…
— Если честно, звучит это все не слишком эротично, — я перебиваю и качаю головой, потому что его слова даже заставляют меня вздрогнуть и обнять руками собственные плечи.
— Но что-то тебя все-таки привлекло, — улыбается Олег.
— Мне просто любопытно, — говорю я, пытаясь оправдать свой болезненный интерес, природа которого мне и самой пока непонятна.
— Для начала, ты можешь просто понаблюдать за такой сессией со стороны, — предлагает мужчина, и я удивляюсь:
— А это возможно? Каким образом?
— В клубе есть второй этаж, где расположены панорамные смотровые окна, через которые можно видеть, что происходит в игровых комнатах, при этом никак себя не выдавая.
— Мне кажется, это будет очень невежливо по отношению к мастерам и клиентам, — замечаю я.
— Мастеров мы всегда уведомляем, — говорит Олег. — А клиенты сами заранее дают согласие на то, чтобы за их сессиями наблюдали. Если не дают — никто их не трогает. У нас все очень строго с конфиденциальностью, и мы уважаем людей, которые к нам приходят. За это можешь не волноваться.
— Ясно, — киваю. — Но думаю, мне не захочется смотреть за чужой сессией, тем более — если ее будет вести незнакомый мне мастер.
— Хочешь, чтобы я ее провел? — усмехается Олег.
— Нет, — я морщусь. — Не знаю… Нет!
Мужчина смеется:
— Что за сомнения?
— Не хочу, чтобы ты втыкал что-то в других женщин…
— Ревнуешь? — хмыкает он.
— Немного, — признаюсь я.
— Мне это нравится, — Олег кивает. — Тогда давай поступим так: я проведу лайтовую сессию для тебя самой… Или даже не сессию — просто познакомлю с иглами. Посмотришь, как проходит подготовка, прикоснешься к ним сама кончиками пальцев, поймешь, где твой порог боли…
— Мне страшно, — шепчу я.
— Мы остановимся в любой момент, — обещает мужчина.
— Ладно… Но только не сейчас… не сегодня.
— Конечно. Сейчас пора возвращаться домой.
— Мы не останемся на ночь в клубе? — удивляюсь я.
— Нет, зачем? — спрашивает мужчина. — Почти все, что я могу сделать с тобой здесь, я могу сделать с тобой и дома.
— У тебя и дома есть иглы? — всхлипываю я жалобно.
— Да, — он кивает.
— Ужасно.
— Сегодня мы не будем ими пользоваться, — обещает Олег. — Нам нужно отдохнуть и выспаться. Завтра тебе на учебу, а мне — по рабочим делам.
Я поджимаю губы, потому что мои мысли моментально переключаются:
— Идти в школу как-то стремно.
— Боишься, что отец снова попытается забрать тебя сразу после уроков?
— Ага, и еще что Ксюша все-таки разболтает что-нибудь…
— Об этом можешь не волноваться, — уверенно говорит мужчина. — Она не пойдет против меня.
— Надеюсь.
Олег оказывается прав: разоблачать меня никто не собирается. Зато с первого же урока меня вызывают к директору.
— Что ты натворила? — шепчет Маша, моя соседка по парте, пока я поднимаюсь с места и направляюсь в сторону выхода вслед за заместителем директора, который лично пришел меня сопроводить.
— Понятия не имею, — отвечаю таким же шепотом.
Хотя, конечно, на самом деле — очень даже имею: в кабинете директора наверняка мои родители: разъяренный папочка и расстроенная мамочка…
А, нет.
Я ошиблась.
Их нет.
Только Тимур Альбертович собственной персоной.
— Здравствуйте, — говорю я директору и, не дожидаясь разрешения, сажусь в кресло напротив него.
— Скворцова! — говорит мужчина таким тоном, словно впервые в жизни слышит мою фамилию.
— Ага, — киваю.
— Мне доложили, что у тебя снизилась успеваемость и стали появляться прогулы, — говорит директор.
Вот блин. Беда пришла, откуда не ждали. Он что, всех одиннадцатиклассников так отчитывает, или только мне подфартило?
— Простите, — пожимаю плечами. — Были личные обстоятельства. Исправлюсь. Больше никаких прогулов и никаких двоек.
— Да уж, особенно по будущим профильным предметам… ты ведь по-прежнему в академию Министерства Чрезвычайных Ситуаций метишь?
— Да, — отвечаю я и чувствую, что напрягаюсь.
— А ты в курсе, что туда требуется рекомендательное письмо от директора общеобразовательной школы?
— Или от тренера, — добавляю я.
— А у тебя есть тренер?
— Да, я занимаюсь плаванием.
— Ясно, — кивает Тимур Альбертович. — Ну что же, надеюсь, там твои успехи лучше школьных.
— Определенно.
— И все же, не следует забывать об учебе. Она — твоя основная задача.
— Ага, — послушно соглашаюсь я. Когда уже этот тупой бессмысленный разговор закончится, и я смогу вернуться в класс?
— И все-таки, я вызвал тебя не только поэтому…
Вот тут-то и случается страшное. Директор нажимает на кнопку корпоративного телефона для связи со своим секретарем и говорит, наклоняясь к аппарату:
— Лидия Юрьевна, вызовите господина и госпожу Скворцовых.
Моя первая реакция — тупо подорваться с места и бежать куда глаза глядят. Сначала — до ближайшей станции метро, затеряться там в толпе, впрыгнуть в первый попавшийся вагон (неважно, в какую сторону), а потом — свалить куда-нибудь в центр города, бродить по улицам, сидеть в кафешке, пока не настанет вечер и нельзя будет поехать домой к Олегу…
Но конечно же, я так не поступаю.
Хотя мне просто чертовски любопытно: побежали бы за мной или нет? Схватили бы? Натравили бы на меня школьную охрану? Я ведь уже совершеннолетняя: меня нельзя насильно удерживать.
Но вместо всех подобных экспериментов я, сцепив зубы до боли, просто молча наблюдаю, как в директорский кабинет с гордым видом победителей входят мои родители. Выглядят они оба сердито, особенно папаша: после всего, что было, и как он ко мне обращался (шлюха! воровка!) называть его отцом и тем более папой у меня просто язык не поворачивается.
— Насколько мне известно, — говорит, откашлявшись, Тимур Альбертович. — Позапрошлой ночью, Скворцова, ты сбежала из дома. А теперь, кажется, даже здороваться со своими родителями не собираешься…
— Нет, ну что вы! — театрально возмущаюсь я, всплескиваяя при этом
