Влетев через пятнадцать минут на кухню, я подхожу к Анжелике. Приглядевшись к девушке, понимаю, что ее лицо осунулось, под глазами залегли, практически, черные тени, а пухлые губы искусаны в кровь. Кажется, что она совершенно не спит ночами. Руки трясутся и заметно, как сильно девушка напряжена. Я делаю себе мысленную заметку позже поговорить с Анжеликой, но сейчас меня беспокоит только один вопрос.
— Лика, — подхожу я к ней.
Девушка вздрагивает и поднимает на меня глаза. Кажется, она совсем недавно плакала. Однозначно, с ней надо будет поговорить.
— Да, Агата Александровна, — вопросительно отзывается она.
— Андрей мне сказал, что в тот день, когда здесь умер парень, Лиза работала в зале. Ты не помнишь, что случилось с той официанткой, которая не вышла?
Если Анжелика и удивляется моему вопросу, то вида не подает. А может ее мысли сейчас заняты совершенно другим.
— Свете позвонили и сказали, что ее сыну в детском саду плохо, — пожимает повар плечами. — А что?
— Да просто любопытно, — отмахиваюсь я. — И что, она на больничный ушла?
— Да нет, — хмурится Лика. — Кажется, выяснилось, что произошла какая-то путаница или это вообще была чья-то глупая шутка. Она примчалась в сад, а с ребенком все хорошо, но обратно ехать уже не стала. Лиза ей разрешила остаться дома.
Холодок поднимается по моему позвоночнику и волосы на загривке шевелятся от ужаса. Неужели все и правда было спланировано? И ради чего?
— А Лиза встала в зал?
— Да, официантов, вроде, не хватало. На кухне запара была, — Анжелика резко вскидывает голову. — Но я помню, все пять крокембушей, Агата Александровна! Я точно все пять отдавала без орехов!
Глаза повара наполняются слезами, и я жалею, что завела этот разговор именно с ней.
— Я знаю, Лика, — кладу ей ладонь на плечо. — Тебя никто не обвиняет.
Потому что теперь я точно знаю кто виноват во всех наших бедах. Осталось только доказать это.
Убедившись, что Лиза занята в зале, я снова почти бегу по коридору. Время перед ужином самое горячее, и я молюсь, чтобы никому в голову не пришло зайти сейчас в раздевалку, потому что мне будет довольно сложно объяснить, что я тут делаю.
Оглянувшись по сторонам и прикрыв за собой дверь, я подхожу к двери шкафчика Лизы и достаю свой ключ. Эти замки настолько хлипкие, что их можно открыть разве что не с помощью ногтя. Я засовываю ключ в замочную скважину и замок, ожидаемо, открывается. Резко распахнув дверь, заглядываю внутрь. Сменные балетки на полу шкафчика, кофта, висящая на крючке, косметичка и лекарства. Все это меня не интересует. Я перебираю вещи на верхней полке, стараясь особо не переставлять их с места на места.
Позади косметички стоит коробка из-под монпансье и больше ничего. На металлической крышке конфет изображена панорама Санкт-Петербурга, и я расстроено вздыхаю глядя на нее. Кажется, здесь я ничего не найду. Шкафчик Лизы выглядит почти пустым, и в задумчивости я прислоняюсь к соседнему. Если не здесь, то может у Ильи в кабинете мне удастся отыскать хоть что-то? Сама не понимая, что я хотела тут найти, я машинально поднимаю крышку и замираю, не веря своим глазам. В металлической коробке сувенирных конфет лежат, размолотые практически в пыль, грецкие орехи.
Глава 24. Марк
Зачем я отправил Агате эту фотографию? Секундный порыв ярости сменился понимаем всей ситуации. Неслучайно тюфяк снова появился, неслучайно где-то рядом дежурил фотограф. Семенов не дремлет и хочет сделать все больнее мне. Но как бы не так! Не доставлю ему такого удовольствия. Не могла Агата так самозабвенно целоваться с этим тюфяком. Просто не могла.
Девушка мне перезванивает. Я не беру трубку. Потом еще раз. Потом шлет сообщение. Я не удивлюсь, если это проверка Семенова. Он же сказал, что узнает, если мы попытаемся его одурачить. Значит, нужно вести себя максимально отдаленно. Вот я и сжимаю зубы и не отвечаю Агате. Хотя очень хочется.
Вечер проходит, как в тумане. Больница, улица, такси, парадная, квартира. И вот я уже лежу в собственной кровати. Хоть доктор и сказал, что я в порядке, чувствую себя разбитым. Травма и накатившая усталость дают о себе знать. Лежу без сил и прокручиваю случившиеся события. Все это больше похоже на зловещий кошмар. Завтра нужно будет заехать в «Есенин» и до конца разобраться с Ильей. Его омерзительный поступок не лезет ни в какие ворота. С этой мыслью я засыпаю.
Ночь проходит в огне. Я вижу огонь перед собой везде, куда ни поверну голову. Он окутывает меня, но, когда я начинаю судорожно стряхивать его с себя, огонь отступает. И так раз за разом. Мне кажется, это длится всю ночь.
Просыпаюсь от настойчивой тирады сообщений.
Илья.
«Привет»
«И где ты?»
«Обещал же разобраться со мной и рестораном»
«Кстати, дама твоего сердца вчера уволилась»
«Наконец-то!»
«Но Я отпущу ее только через две недели. Мне же нужно найти нового шефа на ее место»
Вскакиваю с кровати, как ужаленный. Еще раз перечитываю все сообщения. Черт! Агата уволилась! Ну зачем? Конечно, оставил ее там одну с этим выродком боссом. А сам… сам пытаюсь защитить ее.
Пулей иду в душ, а после надеваю на себя первое что попалось под руку. Рука и нога, на удивление, сегодня почти не болят. Лишь слегка прихрамывая, я иду в прихожую. Трель телефона снова отвлекает меня.
Да что там еще?
Достаю из кармана. Иосиф.
— Алло.
— Спускайся через пять минут. Тебя будет ждать черный микроавтобус, — слышу серьезный голос брата.
— Но… — пытаюсь возразить я.
Но слышу только короткие гудки.
Сегодня специально беру кроссовки со шнурками и, сжимая зубы от боли, все-таки завязываю их, после чего спускаюсь вниз. У парадной дежурит черный, полностью тонированный, микроавтобус Мерседес. Когда я подхожу ближе, пассажирская дверь откатывается и меня буквально втаскивают внутрь.
— Поехали, — слышу я незнакомый голос.
Дверь захлопывается, и микроавтобус со свистом стартует с места.
Меня посадили на противоходное сиденье-диван. Напротив меня сидят два незнакомых мужика в черных костюмах. Только черных очков не хватает. Они не улыбаются, не хмурятся, лица вообще не выражают никаких эмоций. Только пристальный взгляд на меня.
— Куда едем? — спрашиваю я, устраиваясь поудобнее на сиденье.
— Все вопросы потом, — отвечает тот, что постарше.
Я вздыхаю. Ну а что еще можно было ждать от Иосифа? Только конспирация, секреты и нихрена непонятно. Съездил в ресторан, блин. Но по крайней мере, теперь появился шанс на разрешение ситуации. Иосиф бы просто так меня не дергал.
Мы едем с полчаса по городу, какими-то откровенными курмышами. Заезжаем в промзону и колесим по ней так, что я окончательно запутываюсь в собственном местоположении. Еще и желудок предательски урчит. С утра даже бутер в себя закинуть не успел, не говоря уже о том, чтобы сварить себе кофе. Агата всегда делает его таким вкусным. Тепло разливается по моей груди, но тут же сменяется грустью.
Микроавтобус тормозит у какой-то пятиэтажки.
— Приехали, — коротко кивает один из черных костюмов.
Меня заводят в подъезд, и мы поднимаемся на последний этаж. Мы стоим перед массивной железной дверью, которая выделяется на фоне остальных обшарпанных и хлипких.
Черный костюм постарше открывает дверь и пропускает меня вперед. Я захожу внутрь. Квартира на жилую особо не тянет, мебели практически нет.
— Располагайтесь. Еда в холодильнике, чайник на плите. После обеда к вам приедут. А пока придется потерпеть. Телефоном не пользуйтесь вообще — никаких сообщений и, тем более, звонков. Лучше вообще выключить, хотя это уже не особо важно.
Они кивают, разворачиваются и уходят, захлопывая за собой дверь и проворачивая все замки, которые, кстати, нихрена изнутри не открываются. Я стою в полном недоумении. Все надежды и теплота, которые появились по дороге сюда, просто спущены в унитаз.
