всегда ведет за собой другую? Он наверняка уже узнал, что случилось с квартирой, в школе и баре. Он наверняка в ярости. Из-за чего больше? Что-то подсказывало, что за бар… Но что ей еще было делать? Он бы не остался здесь добровольно. И потом, она же не сделала ему хуже… Может быть, даже лучше?.. Убеждая себя в этом, Бьянка завершила очередной круг по гостиной. Работы его больше напоминали случайный приработок, квартира — временное пристанище, а здесь у него будет собственная комната в огромном особняке и время, чтобы сосредоточиться только на живописи. Может, ему здесь даже понравится. Марии же нравится…
Подняв пыль, во двор въехала машина. Бьянка стремительно уселась на софу, выставив перед собой книгу, как защиту. Взгляд с тревогой упал на лицо поднимающегося по крыльцу Матео. Он ее убьет… Она вдохнула побольше воздуха, стараясь унять предательскую дрожь. Надо казаться уверенной и невозмутимой, как ни в чем не бывало, чтобы он ее послушал. Хоть бы только он ее до этого не убил…
Вся дорога до особняка прошла в гнетущей тишине. Ни Матео, ни Мария даже не делали попыток разговаривать. Весь ее вид показывал, что ей неинтересно, а ему было просто неприятно. Стараясь не думать о предстоящей встрече с ее хозяйкой, он хмуро смотрел в окно. Вскоре с широкой трассы машина съехала на уже знакомую заброшенную дорогу, окруженную дикими зарослями. Затем сверкнули ржавчиной ворота, и среди неухоженной зелени выступил тоскливый силуэт полуразрушенной башни. Отвратительное место, решил Матео, когда машина остановилась у посеревшего от времени особняка.
Поднимаясь по ступенькам крыльца, в окне гостиной он заметил Бьянку. Она расслабленно сидела на софе, где он потерял целый день жизни, и читала книгу, которую неспешно отложила при его появлении.
— Где мои вещи? — с ходу начал он.
— Я думаю, — сказала она, кивая на кресло около софы, — что ты плохо понял наш договор.
Проигнорировав ее жест, Матео остался у двери.
— Нет у нас никакого договора!
— Есть, — возразила она, — иначе бы ты еще сидел в подвале.
С ненавистью, которую он не чувствовал раньше, Матео рассматривал ее спокойное, самоуверенное лицо. Наверняка ведь собой гордится! Чокнутая стерва…
— Да что ты вообще творишь?! Лишила меня работ, квартиры! Всю жизнь у меня отобрала!
— У тебя настолько насыщенная жизнь, — заметила Бьянка, — что отобрать ее заняло всего пару часов! Вот о чем тебе действительно стоит беспокоиться… А теперь успокойся и послушай, — она снова показала на кресло рядом с собой.
Сам не понимая зачем, Матео подошел к креслу, но вместо того чтобы сесть, вцепился в его спинку.
— А в баре ты что наплела?! Знаешь же, что я тебя тогда и пальцем не тронул!
Ее щеки слегка вспыхнули.
— Ты сам виноват: ты меня вынудил! — быстро произнесла Бьянка, стараясь заглушить неприятный скрежет, с которым его пальцы впивались в старое кресло. — Но у каждого из нас есть то, что нужно другому, а это значит…
— У тебя нет ничего из того, что надо мне! — перебил ее Матео. — И знаешь, что…
— В этом доме не принято перебивать госпожу, — перебила его Мария, все это время молча стоявшая у окна.
— Спасибо, Мария, — благодарно отозвалась Бьянка и снова повернулась к нему. — Мне временно нужен парень, а тебе — выставка. И через два месяца она у тебя будет. Я все устроила.
— Мне от тебя ничего не нужно!
— Все уже оплачено: и аренда зала, и реклама, и даже посещение критиков. Хочешь, я еще и отзывы оплачу?
Кресло заскрипело жалобно и протяжно, словно предупреждая всех, что скоро не выдержит и развалится. Пальцы Матео прекратили терзать потрепанную обивку, и, не найдябольше ничего, во что можно вцепиться, он мрачно плюхнулся на продавленное сидение. Сочувствия он не ожидал и даже не надеялся, что она извинится. Но сама мысль, что после всего, чего она его лишила, ей хватало смелости иронизировать, сводила с ума.
— Я хочу назад свою жизнь! — прорычал он, стукнув по потрескавшейся ручке.
— Поздно. Теперь ты мне должен.
Но больше всего его раздражало, что в отличие от него Бьянка оставалась абсолютно спокойной. Как впрочем, и ее горничная, которая, казалось, спокойной была всегда.
— Ничего я тебе не должен! — громче прежнего возмутился он. — Отмени выставку и верни себе деньги! И отстань уже от меня!
— В твоем тарифе возврат не предусмотрен, — сказала Бьянка.
— Договор уже в силе, сеньор Матео, — невозмутимо заметила Мария. — Так что вы уже им скованы. А вот буквально или нет, будет зависеть только от вас.
В ее руках был ключ, которым, как смутно помнилось Матео, она открывала тяжелые цепи на его руках и ногах. И закрывала, видимо, тоже. Хотя в гостиной было тепло, он слегка поежился, вспоминая холодные стены подвала, и ярость незаметно сменилась унынием. Конечно, они издевались. Но в чем-то они были правы: если он внезапно исчезнет, вряд ли его будут искать. Потому что единственным человеком, который регулярно им интересовался, была его — теперь уже прежняя — квартирная хозяйка, старушка. И то лишь из-за арендной платы, которую он должен был вносить в начале каждого месяца. Позвоню Эмилио при первой же возможности, решил он и устало откинулся в кресле. Жесткие пружины, спрятанные под потертой обивкой, коварно укололи спину. Скривившись, Матео выпрямился. В ее гостиной было не намного мягче, чем на полу в подвале, да и разговор оставался все таким же неприятным.
— Так что ты теперь изображаешь моего парня, — подытожила Бьянка, довольная охватившей его безысходностью. — И это, кстати, твоя вина! Ты сам вмешался в мой разговор с подругами. Поэтому нечего тебе жаловаться.
Матео тяжело вздохнул и закрыл глаза, подумывая, не закрыть ли еще и уши. А есть ли у него какой-то выбор? И ресурсов, и возможностей у нее гораздо больше. А у него… А у него не осталось ничего.
— У тебя есть какие-нибудь условия? — спросила Бьянка. — Если есть, говори сейчас.
— Только одно, — вяло отозвался он и мысленно выругался, что так скоро смирился. — Как только все это закончится, ты навсегда свалишь из моей жизни!
— Разумеется! А ты — из моей. Но только через два месяца. И можешь жить как прежде.
Перед его закрытыми глазами сразу же проскочили другой парень, позирующий на его месте, грузный мужчина на пороге его квартиры и испуганный бывший коллега, предупреждающий даже не приближаться к бару, работу в котором он вообще-то нашел с трудом. Как прежде уже не получится.
— Да меня в этот бар больше не пустят! Благодаря твоему
