улыбчивый, смуглый и черноволосый водитель-абориген в гавайской рубашке с короткими рукавами. Ровно таких же джипах, на одном из которых я уже ездила в прошлый раз. Всем пассажирам водители выдавали по бутылочке холодной воды, что было весьма и весьма кстати.
Джипы стройной вереницей выехали на грунтовую дорогу и направились к пристани, на которых нас, по словам представителей группы встречающих, ожидала большая и вместительная яхта с вместимостью до пятиста человек, с двумя вертолётными площадками, несколькими джакузи, огромным бассейном, ресторанами и даже кинотеатром.
Вскоре мы смогли увидеть её собственными глазами. Изящная, несмотря на гигантские размеры, небесно-голубого оттенка, она сверкала солнечными бликами в окнах верхних этажей и смотреть с пристани на них можно было только задрав голову.
Люси отдала мне мой Билет — он был сделан из белоснежной бумаги, украшен лазурными полосами и инкрустирован настоящим золотом. Поразглядывав его, я не без сожаления обменяла его на тёмно-синий конверт, на котором значились мои имя и фамилия, после того, как выслушала то же самое, что узнала от Люси перед прилётом в Суву. А затем поднялась на борт. Мою дорожную сумку на колёсиках вёз выделенный для этого помощник — улыбчивый и обходительный парень азиатской наружности, явный абориген. Он был в форме стюарда, отличной от той, которую я наблюдала на персонале в самолёте, но в том же стиле и с похожей символикой на груди и воротнике — обвитая белой лозой синяя буква "И", что, как объяснила мне Люси, было просто первой буквой слова "Игра".
Нас быстро и слаженно разместили по каютам, выдав ключи от них, а затем объявили об общем сборе спустя час для проведения торжественной части на палубе уже на пути к Острову. Каюта Люси располагалась в соседнем коридорчике и мы, обнявшись, разошлись каждая со своим сопровождающим, договорившись встретиться на палубе позже.
Закрыв свою каюту на ключ, я с облегчением скинула с себя промокшую от пота одежду, приняла душ и переоделась. Затем, перекусив сочным и сладким виноградом без косточек, взятым из корзины с фруктами, я тщательно вытерла салфеткой руки, взяла конверт и плюхнулась с ним на кровать.
Аккуратно надорвав сбоку синюю бумагу, я вдохнула побольше воздуха и полезла пальцами вглубь, чтобы достать выглядывавший из конверта белоснежный, сложенный вдвое, лист бумаги.
А достав, оторопела. Лист оказался совершенно чистым с обеих сторон.
В дверь каюты сильно и настойчиво постучали. Как в боевой барабан. Тум-тум-тум. Будто бы я что-то натворила и за дверью меня ожидал, как минимум, выговор. Воздух мгновенно будто наполнился какой-то липкой тревожностью.
— Секундочку! — нахмурившись, крикнула я и спрыгнула с высокой кровати.
Наскоро накинув на себя шёлковый халат персикового цвета, я направилась к двери, попутно завязывая поясок. Подойдя, я приблизилась к двери лицом и спросила:
— Кто там?
— Открывайте, — глухо прозвучал бас.
В каюте тихонько играла расслабляющая фортепианная музыка, стояла дорогая итальянская мебель, бликующая в свете серебристых ламп, а иллюминатор был занавешен плотной шторкой. Кроме напряжения возникло чувство сильного диссонанса. Ну как же? Я ведь гостья. Почему такой тон? Кто это вообще?
— Юлия Сергеевна, откройте дверь, — послышался другой мужской голос, тоже низкий, но более чёткий.
Сглотнув, я послушалась. Повернув ключ — и подумав в этот момент, что по идее у них должен быть свой, и не один — я осторожно приоткрыла дверь, но она тут же распахнулась под сильным нажимом властной мужской руки в чёрном рукаве и я едва успела отпрянуть назад.
В комнату вошли двое короткостриженых гладковыбритых мордоворотов в солнечных очках, чёрных рубашках и чёрных костюмах. Второй закрыл за собой дверь и они оба, бесцеремонно пройдя мимо меня, принялись осматривать комнату. Взгляд первого, того, что был повыше и погрузнее, упал на мои скромные вещи, разложенные на столе: смартфон, ключи от квартиры, паспорта — обычный и загран, снятые серьги, губную помаду, упаковку влажных салфеток, маленький блокнот и гелевую ручку. Он подошёл ближе, но трогать ничего не стал. Второй тем временем, опустившись на одно колено, поднял покрывало кровати и заглянул под неё.
— Чисто, — сказал он.
— Пойду ванную проверю, — бросил ему второй и скрылся за овальной зеркальной дверью.
— Что вам нужно? — постаравшись скрыть за возмущением страх, спросила я.
Вместо ответа первый вытянул в мою сторону руку и затем показал на стену рядом со мной:
— Сюда встаньте. Мне нужно вас обыскать.
— Вы что себе позволяете? — всерьёз возмутилась я, чувствуя, как наливаюсь краской от нахлынувшего негодования. — Вы вообще кто?
— Сударыня, — вздохнув, сказал он, — не заставляйте меня применять силу. Вы находитесь на частном судне. Будьте добры подчиниться.
— Нет, я не буду добра, — сказала я. — Я требую соблюдения моих гражданских прав и уважения к моему статусу гостьи на этой яхте.
В этот момент снова открылась овальная зеркальная дверь и в каюту вернулся второй.
— Сопротивляется, — повернувшись к нему, сказал первый.
Тот поцокал языком, снял тёмные очки и с угрожающим видом направился ко мне. Увидев пугающую решимость в его холодных, светло-серых, каких-то даже стальных глазах, я отступила на шаг и увидела, как второй тут же напрягся и увёл руку немного вбок и назад, обнажив за полой пиджака то ли кобуру с торчащей из неё рукояткой пистолета, то ли ещё что-то. Мне стало страшно.
— Слушайте, я ничего плохого не сделала, — испуганно посмотрев на него, сказала я.
Второй вынул предмет и я с облегчением увидела, что это рация. Прислонив её к губам, он нажал пальцем какую-то кнопку и рация тут же тихо, но неприятно зашипела.
— А чего ты? — спросил его первый.
— Слушай, ну таких распоряжений не было. Хочу уточнить.
— Иваныч же ясно сказал: работаем по инструкции, — возразил первый. — Она может быть вооружена.
— Я не вооружена, — нервно сглотнув, сказала я.
Тут второй тоже снял очки и я увидела в его зелёно-карих глазах замешательство. Он внимательно посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на первого.
— Я не вооружена, правда, — тихо повторила я. — И потом, мы все проходили через рамку, перед тем, как подняться на борт.
Замешательство во взгляде на меня стало ещё более очевидным. Мордоворот явно засомневался в том, верно ли себя ведёт.
— Ребят, объясните, что происходит, а? — пролепетала я.
Первый покачал головой и сказал, подойдя ещё на шаг:
— Простите за неудобства, Юлия Сергеевна, но мы обязаны вас обыскать. Если не затруднит, расставьте, пожалуйста, руки в стороны.
Я подчинилась и он бегло, но тщательно облапал меня со всех сторон, а затем отошёл на
