Но произошло кое-что еще весьма неприятное.
В отделении появилась новая медсестра. Надежда Макарская. То есть не новая, просто раньше я не была с ней знакома. В мою прошлую практику она была в отпуске, и мы не столкнулись.
Я не могу объяснить толком, какие у нас с ней сложились отношения. Она казалась весьма милым человеком. Но! В том-то и дело, что казалась. Причем всем… кроме меня.
Дима звал ее Наденька, и это неимоверно бесило. Я понимала, что они давно вместе работают, и звал он ее так задолго до моего появления, но ничего не могла поделать со своей злостью. И дело даже не в ревности. Честно! Ну, почти…
Дело в этой Наденьке. Я некоторое время, видимо, по наивности не могла понять, что не так. Потом все-таки дошло.
Эта с… странная девушка явно давно и прочно неравнодушна к моему Зарецкому. Теперь я уже точно в этом уверена. При этом она очень хитрая — знает, что Дима на дух не переносит служебные романы и даже легкий флирт. Как еще я удостоилась, не понимаю. Так вот, при нем она вся такая милая, добрая, любезная. Никогда не заподозришь ни в чем сомнительном. Что касается меня, то при нем и показывает мне нюансы работы, и рассказывает много интересного, и Дашенькой называет, и много чего еще делает, за что Дима к ней весьма расположен.
Но стоит ему исчезнуть из виду, эта Наденька включает полный игнор. Причем так ненавязчиво, что не сразу понимаешь. Мне Ольга намекнула как-то, заглянув к Диме разузнать о папе. Но поскольку он был на операции, мы поболтали несколько минут о том, о сем.
— Она и меня тихо ненавидит, — сообщила Оля, когда обсуждаемая персона вышла вон. — Понимаешь, за что, да? Но тебе нужно быть на чеку, Даш. Дима к ней слишком лоялен, потому что она никогда не допускала вольностей. Даже мои комментарии всегда списывались на болезненное воображение и… ревность.
Вот именно! В этом вся загвоздка! Я ничего не могу ему сказать, потому что боюсь показаться ревнивой стервой. Или глупым маленьким ребенком, желающим иметь игрушку в полном владении.
Я ждала. Пакости. Подставы. И дождалась. Сначала мелкой неприятности. Кто-то… разумеется, я знаю кто… подменил лекарство у меня на подносе, когда я шла делать укол и случайно оставила его без присмотра. По нелепой опять же «случайности» это заметил именно Дима. Мне было жутко стыдно, но мои оправдания он не слышал. Такой уж Зарецкий на работе — врач до мозга костей.
Потом еще несколько подобных «совпадений». Я уже реально была на нервах, не зная, чего ожидать — все новые и новые неожиданности, приведшие в итоге к серьезному разговору.
— Даша, — садись, — вызвал он меня вечером в ординаторскую перед концом рабочего дня. Видимо, специально выбрал именно день дежурства, чтобы я успела переварить информацию дома в одиночестве. — Тебе не кажется, что ты стало много совершать ошибок?
Ну вот. А ему самому это не кажется странным?
— Кажется, — ответила я, собираясь объяснить, но договорить мне не дали.
— Ты считаешь это нормальным? Даш, не обижайся, но мое последнее предупреждение: если повторится косяк, придется отправить тебя к Ольге. Наши чувства не должны влиять на твой профессионализм. Если не можешь справиться с эмоциями, будет лучше если мы…
— Расстанемся? — с ужасом прошептала я, чувствуя, как в животе все сворачивается узлом. Мне даже плохо стало.
Он дернулся, как от удара и чуть смягчился:
— Нет, конечно! Что за мысли, малыш? — замолчал, сообразив, что сам нарушил свои собственные правила, установленные перед началом практики. А я все еще не могла отойти от внезапно накатившей паники. — Даш! Так не может продолжаться. Давай я переведу тебя в кардиологию? Нам будет легче. Тебе будет легче.
Он даже повысил голос, и я сорвалась.
- И Наденьке твоей будет легче тебя соблазнить!
Моментально пожалела о вырвавшихся словах. Он окинул меня таким взглядом, что паника снова вернулась. Сейчас точно отправит в другое отделение на радость гадине.
— Даша. Это уже слишком. Твоя ревность неуместна. Надежда давно работает со мной и никогда не… пыталась. — Он злился, и у меня внутренности сковывало болезненным спазмом от ощущения, что сейчас я для него никто.
Сбежать. Обычная моя реакция на стресс — сбежать. Я встала, подошла к шкафу и переоделась.
— Я вас поняла, Дмитрий Сергеевич, делайте, как считаете нужным. Кардиология, так кардиология.
Сама поражалась своему до жути спокойному голосу.
— Даша! Прекрати это! — рявкнул в ответ.
— Я ничего не делаю.
— Делаешь! И знаешь это. Я чувствую себя козлом.
Я приподняла бровь и едва удержалась, чтобы не ответить, что так оно и есть. И он понял, что чуть не сорвалось с языка.
— Уйди, — произнес холодно. Я поспешила так и сделать. Пока не опозорилась окончательно и не расплакалась.
Мы не разговаривали три дня. Я не делала первый шаг, да и он не спешил. И, кстати, не перевел. Оставил здесь.
Душа выворачивалась наизнанку от дурацкой ссоры, но я не собиралась извиняться.
Зато гадюка Наденька притихла. И если я считала, что на этом ее пакости иссякли, то глубоко заблуждалась.
Ох как сильно я ошибалась. Если бы тогда я знала, чем все закончится, я бы убежала к Ольге с радостью. А может быть, вообще сбежала от Зарецкого.
Глава 37
Зарецкий
Даша только что вышла из ординаторской, полностью проигнорировав мое присутствие. Что я сделал не так? Задаюсь этим вопросом уже третий день.
Мы ведь сразу договаривались — на работе никаких поблажек, никаких личных симпатий. Я — куратор, она — практикант. К чему обиды? Если б она знала, как мне самому тяжело дается соблюдение данного правила, но это просто необходимо, если она хочет продолжить работать здесь после окончания колледжа.
Вообще, я бы хотел, чтоб она пошла на вышку, но Даша пока не решила. А ведь из нее бы вышел великолепный врач. Она прекрасно относится к пациентам, и с матчастью у нее все хорошо. Вот только внимательность последнее время страдает. Хотя в прошлом году не замечал подобного. Видимо, наши отношения не могли на ней не сказаться. Я даже за собой иногда замечаю, что едва ли не на грани, отвлекаюсь на ее присутствие, как никогда прежде. Особенно сейчас. Да, три дня без нее и моя жизнь превратилась в какое-то серое, невзрачное времяпровождения. Тело, привыкшее к ежедневной любви, а то и не единожды, скучало по ней.
К черту размолвку. Засуну дурную гордость подальше и первым пойду на примирение. Пусть не считаю себя в чем-то виноватым — все правильно сказал, но буду мудрее. Все-таки Дашка ещё такая молоденькая, неопытная. Ревнует? Определенно. Скорее всего в этом и кроется истинная причина нашего скандала. Приму к сведению. Постараюсь больше не давать повода, хотя по большому счету, я его и так не давал, но мое лояльное отношение к Наде было воспринято совершенно неверно и вызвало у Даши протест. А зря! Ну зачем мне кто-то другой, если есть моя любимая заноза? Нравилась бы Надежда — давно бы завел роман, не смотря на принцип. Но в том-то и дело, что до Даши ни от кого так не штырило, чтобы изменить своим правилам. Ольга не в счет — с ней даже не роман был. Да и на рабочем месте позволили себе вольность лишь однажды. И помнится, причиной тому опять же была моя маленькая зараза.
От накативших воспоминаний по спине пробежала дрожь. Как же хочу ее… прямо сейчас… прямо здесь… или не здесь… хоть где… лишь бы впиться в ее сладкий рот, сжать упругую грудь, а потом уткнуться к нежную ложбинку лицом, вдыхая одуряющий запах. Мой любимый аромат. Ощутив прилив возбуждения, выбрался из-за стола и подошел к окну.
Спокойнее, Зарецкий, спокойнее. Потерпи до вечера. Купишь цветы, ее любимый шоколадный торт и кольцо. Да!
Заеду в ювелирный и присмотрю колечко. Пора уже переводить наши отношения на новый уровень. Со свадьбой конечно можно подождать до весны или до лета, как она скажет. Обычно девушки предпочитают теплое время года для праздника. Но если она скажет, то можно и зимой… разумеется, с практикой будут некоторые сложности, но это все мелочи. Разберемся.
