– Дай сюда! – Антон почти вырвал журнал у жены.
– Они когда-то были друзьями, – задумчиво проговорил он, пробежав глазами статью.
– Ничего, скоро и он от нее избавится.
– Ну, судя по этому интервью, он ею очень доволен. И вообще, я не понимаю, что, собственно, ты имеешь против моей сестры? – раздраженно бросил Антон. – Она столько для меня сделала…
– И спасибо ей за это. Послушай, зачем нам дом в этой дыре? Только лишние расходы. Давай по возможности продадим его и купим квартирку, допустим, в Париже. Сколько времени ты там проводишь? От силы две-три недели в году, так стоит ли…
– Это дом Жени.
– Но он записан на тебя.
– Ну и что? Я подарил ей этот дом и…
– А она оттуда сбежала, даже трусы свои оставила.
– Какие трусы? – поморщился Антон.
– Ну, она же не взяла даже ни одной тряпки. А их у нее не так мало было. Все кинула. Даже бельишко. Мне пришлось все это собирать.
– И что ты с этим сделала?
– Отдала в благотворительное общество Кармеля. Что же еще? Пусть лучше бедные люди пользуются.
– Ну, в принципе ты, наверное, права… А как ты думаешь, почему все-таки Женька все бросила?
– Говорю же, спешила унести ноги.
– А почему ты мне раньше этого не говорила?
– Не хотела бередить твои раны. Ты же был тогда очень расстроен всей этой историей…
– Я и по сей день ею расстроен. Ладно, не будем о грустном. Я лучше посплю.
Он откинул кресло, надел мягкую черную маску и в самом деле вскоре уснул. А Вере не спалось. Кажется, я не ошиблась и у этой гнусной Женьки есть-таки денежки. Во всяком случае, первый взнос поступил очень быстро. Миллион рублей. Не бог весть какие деньги, но все же…
И это мои личные деньги, Антон о них не узнает. А мне они пригодятся. Жаль, конечно, что в рублях, но… В конце концов, это около тридцати тысяч долларов. Совсем не кисло. Надо бы хоть дня на три-четыре слетать в Москву, там тоже можно со вкусом потратить кое-что из этой суммы, да и вообще… Я устала все время быть на стреме. Все время опекать мужа, отслеживать его почту. Нет, нельзя, как говорится, Бога гневить, все у меня хорошо. Муж – великий музыкант, мировая величина, у него блестящая карьера, блестящие гонорары.
И я с ним рядом выгляжу на все сто. Я достойная жена мировой знаменитости. И это здорово приятно, когда ему устраивают овацию, и я умею так себя подать, что Антон просто светится от счастья, когда слышат, какая у него красавица жена. Да, я достойная пара ему. Года через два придется родить ему ребенка. Это, конечно, прискорбно, но ничего не поделаешь, надо. А пока… Решено, я не полечу с Антоном в Шанхай, что я там забыла? В конце концов, это интересно в первый и даже второй раз, но в четвертый… Увольте!
К тому же тамошний менеджер надежен как скала. Антон будет ухожен и присмотрен с гарантией. А я ему скажу, что хочу навестить бабушку в Москве. Кстати, надо купить бабушке хороший подарок. Да я и рада буду ее повидать. Бабуля, как никто, меня понимает. Вот с кем можно обсудить абсолютно все, даже перемыть кости этой идиотке Женьке. Ух, как я ее ненавижу! Но ничего, я чувствую, у нее рыло-то в пуху, раз так легко заплатила. Чего-то она все же боится… Надо бы покопаться в ее делах, но, увы, она все передала Дэннеллу, а он почему-то меня не очень жалует, так сказать, в пределах вежливости. Ну и черт с ней! И с Дэннеллом тоже! А меня в Москве ждет совсем неплохой куш. А еще в Москве надо бы встретиться с моим Тигриком, да он и не Тигрик вовсе, а настоящий тигр. Всем хорош Антон, а вот в постели так уступает Тигру… У нее сладко заныло в животе. Ах, две ночки с Тигром, и жизнь будет поистине фантастична! А что, отличная мысль! Восстановить отношения с Тигром и примерно раз в квартал мотаться в Москву к слабой здоровьем бабушке. Это будет такой оздоровительный курс!
Когда Антон проснулся, она потерлась щекой о его плечо.
– Антоша, мне Маринка написала, что бабушке нездоровится. Давай ты один полетишь в Шанхай, а я на эти дни смотаюсь в Москву, к бабуле, как ты думаешь?
– Ну, Зайка, смотайся. Мне, конечно, жаль с тобой расставаться, но…
– Тошик, я тебя обожаю! Встретимся тогда в Лондоне, идет?
– Конечно, любовь моя.
– Только не проси меня в Москве встречаться с твоей сестрой!
– Даже и не думал об этом. Такая встреча не доставила бы удовольствия обеим сторонам, – усмехнулся он.
– Но и ты пообещай мне, что не станешь с ней связываться.
– Не стану, Зайка, – грустно покачал головой Антон. – Я не люблю никому навязываться, даже родной сестре.
– Я просто не хочу, чтобы ты расстраивался, у тебя сейчас такой плотный гастрольный график.
– Не волнуйся, Зайка. К тому же мне надо еще столько музыки учить. А Закиров очень красив, правда? – кивнул он на по-прежнему раскрытый журнал.
– Не в моем вкусе.
– Я его совсем молодым помню. Женька говорила, что по нему все девчонки умирали. Хорошо бы он женился на Женьке.
– С ума сошел!
– Почему?
– Он хоть и не в моем вкусе, но бесспорно на редкость красивый мужчина, так зачем ему эта старая мочалка, твоя сестра?
– Послушай, Зайка!
– Ну объективно же! Ей уже сорок, она объективно уже старая мочалка…
– Зая, это сейчас тебе двадцать семь, а не успеешь оглянуться, тебе тоже стукнет сорок.
– Ну, я уж сумею и в сорок выглядеть максимум на тридцать, а у твоей Женечки все ее годы на морде написаны. Товарный вид безнадежно утрачен. Ну, может, и найдет себе какого-нибудь бухгалтера… Или в лучшем случае засушенного музыковеда. Впрочем, дай ей бог, как говорится.
– Зая, давай мы больше не будем говорить о Жене. Мне это неприятно.
– Да мне тоже! Все, забыли!
Вера нашла на айпэде свой любимый американский сериал, а Антон достал ноты скрипичного концерта, который ему предстояло играть через месяц в зале Плейель в Париже.
Мне с каждым днем становилось все лучше. Вернее, с каждой ночью. Теперь мы спали втроем. Пафнутий на вторую ночь явился к нам.
– А ты заметила, какой он деликатный? – спросил Костя. – Приходит, только когда уже можно.
– А ты заметил, что он ложится рядом со мной?
– Скотина он!
– Не смей так говорить.
– А я ревную!
– Кого к кому? – засмеялась я.
– Тебя к нему, а его к тебе.
В услугах Надежды Сергеевны теперь необходимости не было. Но выходить на улицу одной Костя мне категорически запрещал.
– Не вздумай! Мало ли, голова закружится, или толкнет кто-то ненароком, а ты едва на ногах держишься.
– Но я не в состоянии больше сидеть в четырех стенах.
– Ничего, вот в пятницу после работы повезу тебя в наш ресторанчик. Летом там можно сидеть во дворике. Под липой. А в субботу поедем за город, на дачу к папиной жене. Познакомлю тебя с ними.
