Я вновь сопротивляюсь, пытаюсь ухватить глоток воздуха. Слишком много секунд спустя он убирает руку с моего затылка. Мои волосы выпадают из оков, падая на лицо и прилипая к мокрым щекам. Я вижу все с такой ясностью, словно мой мозг хочет запечатлеть последние несколько минут моей жизни. Не сомневаюсь, он собирается изнасиловать меня, а затем убить.
Мне не хватило сил защитить себя и Роуз, когда это действительно было важно. И сейчас мне вновь не хватает сил, невзирая на то, как надо мной трясся Адриан. Невзирая на его самообладание и терпение. Я умру в грёбаной гостиничной уборной, потому что не могу дать отпор насильнику. Роуз сейчас была бы так разочарована во мне.
И словно мысль о ней воскрешает её в моей памяти, и её мягкая рука осторожно поднимает мой подбородок. Я вижу её в том же слишком маленьком платье, которое было на ней в тот вечер, когда мы развлекались и притворялись.
— Не позволяй ему так с тобой поступить. Ты намного сильнее, дорогая. Поднимайся и борись.
По моим щекам текут слёзы, и я хочу попросить её не уходить. Если она останется со мной, мы сможем уйти вместе, куда она только пожелает. Если она только останется со мной.
Меня возвращает к реальности рвущаяся ткань моего платья наряду с холодным воздухом на моей спине. Он снимает с меня одежду.
Нет. Не позволю ему сделать это со мной вновь. Я постараюсь дать ему отпор. И, возможно, Адриан доберётся сюда раньше, чем Сэл сможет...
Стараюсь бить его кулаками, но он хватается за нож и прижимает его к моему затылку. Мне остается только одно – я обвиваю своими ногами его ноги и опрокидываю его на пол. Это даёт фору всего в несколько секунд, но я бросаюсь с кушетки к двери. В эту же секунду щёлкает замок, и кто-то налетает на меня. Я прижимаюсь к этому человеку, даже не обратив внимание на то, кто это.
Но затем я чувствую его запах, слышу чёткий ритм его голоса и вздыхаю от облегчения. Адриан обнимает меня и с легкостью поднимает на руки.
— Ангел, поговори со мной. Ты в порядке?
— Роуз спасла меня. Я в порядке. Она спасла меня.
Он привлекает меня к своей груди, и кто-то накидывает на меня пиджак – из-за того, что Сэл разорвал платье, вся моя кожа была оголена.
— Поймайте этого урода. Не дайте ему уйти, — говорит Адриан поверх моей головы.
Я позволяю его словам проникнуть в мою душу и успокоить меня. Даже если всё это напускное, я не хочу его отпускать.
— Пожалуйста, не оставляй меня.
Его руки ещё крепче сжимаются вокруг меня.
— Тебя никто не оставит, ангел. Я с тобой. Мы в лифте и направляемся к машине. Кай и команда ищут Сэла.
— Я не об этом – когда ты убьёшь его, и с нашей сделкой будет покончено, пожалуйста, не оставляй меня, — я пытаюсь открыть глаза и взглянуть на Адриана, чтобы запомнить его лицо и сохранить навсегда в своей памяти. — Когда со мной для тебя всё будет кончено, я всё равно хотела бы остаться.
Идиотизм. Какая женщина в здравом уме захочет таких отношений? Отдать всё и не взять ничего взамен.
Но я отдам ему каждую часть себя, если он пообещает их принять.
25
АДРИАН
Валентина не издаёт ни звука по дороге обратно в пентхаус, и мне приходится постоянно проверять, дышит ли она. Желание сжечь весь мир дотла немного утихает, когда я обнимаю Валентину. Как минимум, Сэл подписал себе смертный приговор, когда прикоснулся к Валентине. И это было связано не только со мной, но и с правилами общества. Теперь он на прицеле не только у моей команды. Что же до Оленьки... я отдал её поиграться Андреа. Она будет вопить о пощаде в течение часа.
Платье Вэл разорвано на спине, и я продолжаю поправлять его, когда она или машина двигаются. Каждый раз, когда я это делаю, меня пронзает очередная волна бешеной ярости. Он прикасался к ней, навредил ей, после того как я пообещал, что она будет в безопасности. Я не нарушаю своих обещаний.
Но хуже всего то, что она почему-то считает, что как только я убью Сэла, нашей сделке придёт конец. Я без толку трясся над ней. Валентина думает, что в качестве расплаты ей придётся переспать со мной. Если бы мне нужно было трахнуть кого-то, я пошёл бы куда более лёгкими путями. Чёрт, я мог выбрать любую светскую дамочку и трахнуть её прямо там, на полу танцзала, и её семья ещё поблагодарила бы меня за это.
Валентина разбирается в нашем мире не так хорошо, как я думал. И знает меня не так хорошо, как мне это необходимо. Меня это только больше злит, поскольку это больно осознавать. Чертовски больно, и я ненавижу, что она теперь обладает этой силой.
Валентина вздрагивает у меня на руках, и я прижимаю её крепче к себе.
— Отдохни, ангел. Я с тобой.
Когда мы подъезжаем к пентхаусу, Кай открывает мне двери, пока мы не оказываемся в пределах безопасности. Затем я осторожно опускаю её на ноги и плотнее укутываю в свой пиджак.
Так я пытаюсь оттянуть время, чтобы не повернуться и не выпотрошить своих солдат. Мне приходится напомнить себе, что эти люди мои друзья. И всё же мою жену почти изнасиловали и убили в грёбаной гостиничной уборной.
Кай шагает вперёд, оставляя остальных стоять позади, кроме Андреа, которая сейчас занимается Оленькой. Он захочет взять вину на себя, и, возможно, мне стоит ему это позволить. В конце концов, сегодня он следил за выполнением заданий. Андреа должна была пойти в уборную с Валентиной. Ни на секунду она не должна была оставаться одна.
Меня распирает от желания перестрелять каждого грёбаного человека в этой комнате, не считая её. Кай вновь шагает вперёд, пытаясь прикрыть собой остальных.
— Босс...
— Объясни, почему она, блядь, осталась одна в той уборной? Мне чертовски хорошо известно, что посещение дамской комнаты не идёт вразрез с твоей тонкой чувствительной натурой... Ты трахнул там столько женщин, что тебя уже никто не одергивает, когда ты туда заходишь. Поэтому объясни, почему мою жену чуть не убили... мне бы очень хотелось, блядь, это услышать.
У меня закладывает уши. Словно стук моего сердца на максимальной громкости. Он что-то говорит, но я его не слышу. Схватив первое, что попадается под руку, я швыряю это в стену. Повсюду разлетаются осколки, я даже не могу сказать, что это было. Это не помогает.
У меня от злости голова идёт кругом. Все усилия, ушедшие на заботу о ней, обеспечение её безопасности, помощь в её восстановлении, были разрушены в момент. И всё из-за потери бдительности. И хуже того, я виню в этом и себя тоже. Нельзя было оставлять её ни на секунду. В той уборной с Валентиной должен был быть я. Тогда Сэл бы даже не осмелился высунуться.
Подхожу к бару, отшвыриваю все стаканы, пока не нахожу нужную мне бутылку. Меня так и тянет разбить её, но я не кидаю её. Вместо этого откупориваю пробку и жадно пью из бутылки, затем разворачиваюсь к Каю.
— Я ни хера не услышал из того, что ты сказал, потому что твои слова ни черта не исправят.
Я указываю рукой на Валентину, а затем перевожу на неё взгляд. Слова застывают у меня на губах. Она вжимается в пиджак, с тревогой наблюдая за мной округлившимися стеклянными глазами. Теперь ей страшно. Чёрт, ей не было страшно даже при первой нашей встрече. Ей не было страшно, когда она пришла ко мне за помощью. Сэл сделал это, и я, блядь, убью его за это.
Игнорируя своих солдат, я медленно двигаюсь к ней. Когда она вздрагивает, по мне словно проходятся тонким и тупым лезвием.
— Ангел, посмотри на меня.
Валентина продолжает смотреть в никуда. Щелкаю пальцами перед её лицом и похлопываю её по щеке.
— Вэл, дорогая, посмотри на меня.
Когда она встречается со мной взглядом, её лицо морщится, и стеклянные глаза наливаются слезами.
— Они не виноваты. Мне нужно было побыть одной. Я сказала им оставить меня.
— Почему? — с мольбой в голосе спрашиваю я, дабы она дала мне причину не убивать моих друзей.
— Роуз, — шепчет она. — Я постоянно видела её в толпе. Мы с тобой встретились на нашей с ней первой вечеринке, и тогда мы были так рады. Я постоянно видела её... — она замолкает, и слёзы прекращают скатываться по её щекам.
