— Мы ей все гарантируем, Игорь.
В ответ на заверение Ника немного успокаиваюсь.
Дальше — обсуждаем с ним дела. Я делюсь дурацкой историей с желанием сына завести окапи. Завтра, кстати, начинается его путь домой.
Ник рассказывает про свою дочку. Девочка — тоже не промах. Может даже как-то сведем их. Посмотрим.
За разговорами проходит почти сорок минут. У меня в затылке снова зудит: нужно набрать Агату. Трубку не возьмет, но я продолжу настаивать.
Ник как раз отошел к окну, чтобы переговорить с кем-то, а я кручу мобильный в руке. В итоге жму.
Слушаю гудки… Злюсь.
Ненавижу эту манеру.
Но я же все равно своего добьюсь, Агата.
Я всегда добиваюсь.
Бывшая жена скидывает, я цежу сквозь зубы:
— Черт.
Успеваю представить, как довожу до белого каления, поставив номер на автодозвон, а потом осеняет: да какого черта?
Похрен на все. Я сам приеду и поговорим.
Агата может даже на порог не пустить, это и коню понятно, но я все же рискую.
Готовлюсь к тому, что жать на дверной звонок буду долго и нудно, но и сам удивляюсь. Потому что нажимаю, выжидаю десять счетов про себя, и слышу, как начинают отщелкиваться замки.
Первых пару секунд даже нервничаю, а потом все становится понятно.
Дверь открывается не полностью — а только на щель. Из нее высовывается девушка. Смотрит на меня. Улыбается. Я унимаю нахлынувшее вдруг раздражение.
— Здравствуйте, Игорь, — ее голос звучит сладко-сладко. Во мне это если что-то и вызывает, то только желание скривиться.
Няне Тимура около двадцати. Она не вызывает у меня доверия на интуитивном уровне. К ней есть кое-какие вопросы даже у меня, хотя мы виделись всего несколько раз.
Но ставить вопрос перед Агатой я не спешу.
Присматриваюсь.
И она ко мне присматривается.
— Здравствуйте, Элеонора…
Девушка явно приятно удивлена, что я знаю ее имя. Дурочка. Да я знаю все о ее семье вплоть до бабушки. И это никак не связано с заинтересовавшей меня личностью. Скорее с функцией, которую она исполняет. Всё-таки она слишком близко общается с моим сыном и моей женщиной. Не имею права быть беспечным. Пробил ее хорошо.
Тухлый шлейф за ней не тянется, но доверия она все равно не вызывает.
— Ой, вы помните мое имя… Так приятно…
Она слегка краснеет и толкает дверь, раскрывая шире.
— А если вы к Агате, то ее нет.
Да я уже понял, — почти бурчу себе под нос. А на деле заглядываю вглубь квартиры.
Тимура пока не вижу. Только легкий беспорядок.
— А вы будете сильно против, если я подожду Агату с вами?
На самом деле, ни с какими «с вами» я свою бывшую, и будущую конечно же, жену ждать не собираюсь. Проведу время с сыном.
Но Элеонора глотает крючок. Хлопает глазами, застенчиво улыбается. Делает шаг назад, приглашая войти.
Я вспоминаю, как вела себя при первой нашей встрече. Я тогда стоял под домом Агаты. Она вышла, попыталась познакомиться. Уверен, будь у меня плохие намерения, с легкостью мог бы выудить у нее всю интересующую меня информацию.
Она болтлива и вряд ли настолько приятна, какой хочет казаться.
— Я буду совсем не прот…
— Ой, Игорь! — няню перебивает выглянувший из гостиной Тимур. Я успеваю заметить, как Элеонора кривится. Дальше — внимание только сыну.
Приседаю, а он бежит навстречу.
Мы не виделись совсем чуть-чуть, но я соскучился очень сильно.
Ловлю его, вместе поднимаемся, а потом еще и подбрасываю.
Тим в восторге, я тоже.
Элеонора смеется и хлопает в ладоши. За актерское мастерство я поставил бы ей твердую четверку.
— Как хорошо, что ты пришел к нам в гости, Игорь! Я сейчас все тебе покажу. Познакомлю со всеми игрушками, о которых рассказывал. А потом придет мама и мы снова поедем спать в палатках, хорошо?
Опускаю сына на пол только в комнате. Окидываю взглядом еще и ее. В глаза бросается залёжаный диван. И куча конфетных оберток, которую кое-как сгребли в один из углов.
Тим этого не замечает, а я чувствую, что даже злюсь. Надо будет узнать контакты нормальных агентств и подыскать няню, которая таких подозрений вызывать не будет.
Сын тянет меня в сторону ковра, на котором стоит детский вигвам и в понятном только Тимуру порядке расставлены игрушки.
— У нас здесь выборы звериного короля, Игорь. Последний тур. Ты будешь наблюдателем-слоном, хорошо?
— Хорошо, Тим…
Оглядываюсь на Элеонору и киваю в сторону оберток.
— А это что тут делает? — Спрашиваю дружелюбно, хотя и знаю, что если она засовывала запрещенку в моего сына — растерзаю.
Она краснеет, пожимает плечами и быстро несется все собирать, распихивает по карманам.
— Да это так… Я здесь уборку затеяла. Вы же знаете, наверное, Агата не слишком чистоплотный человек… Бывает, оставит бардак, а я потом убираю по возможности. Всё же мать-одиночка, много работает, я стараюсь поддерживать…
Ее объяснение меня ни черта не успокаивает, а наоборот злит. Неряхой Агата не была никогда. До того, как у нас появились деньги на еженедельный клининг, содержала квартиру в очень даже приличном состоянии.
Глава 32
Тим дергает меня за руку, явно предлагая сесть. Я подчиняюсь.
— Вот, смотри, ты будешь слоном-наблюдателем.
Дает мне в руки одну из игрушек и вкратце объясняет, что здесь вообще происходит.
Пока мы играем, Элеонора суетится по комнате, то и дело что-то собирая, складывая. Подходит несколько раз к нам и с улыбкой тянется к волосам моего сына. Тим дергает голову.
Значит, ее прикосновения ему не слишком привычны, да и не то, чтобы приятны.
В голове складывается вполне полноценная картина. Она скорее надсмотрщица, чем няня. Еще и вынюхивает. С кем потом делится — вопрос. Может просто сплетничает.
На очередном подходе, когда Элеонора тянется к щеке Тимура и как бы мило треплет, сын не выдерживает. Смотрит на нее и просит:
— Элеонора, мы же договаривались. Я не трогаю тебя — ты не трогаешь меня.
Сын очень серьезно и по-взрослому снимает с себя руку няни. Я смотрю на нее тяжелым взглядом. Она же с неопределенным «ладно-ладно» возвращается к своим бессмысленным делам.
Уверен: этот «принцип» сотрудничества придумал не Тимур. Ставлю себе пометку: когда мы с сыном останемся наедине, обязательно узнаю, о чем еще они с этой девушкой договорились. А пока внимательно слушаю правила игры и приступаю к исполнению своей роли со всей ответственностью.
Я понятия не имею, когда Агата вернется домой. Прошу Элеонору не портить мой «сюрприз» и не звонить хозяйке.
Мы с Тимом отлично играем и третий нам не нужен.
После нескольких попыток привлечь мое внимание, дефиле за вигвамом, помывки окон и условно изящных наклонов за «случайно» упавшими вещами, Элеонора смиряется с тем, что я не обращаю на нее никакого внимания и отправляется на кухню готовить ужин.
Я не уверен, что Агата давала ей такое распоряжение. Скорее всего еда Тима приготовлена его матерью и ждет своего часа в холодильнике, но разоблачать няню не спешу.
Пока она гремит кастрюлями на кухне, мы с Тимом успеваем провести звериные выборы, в которых ожидаемо побеждает всеобщий любимчик жираф, сложить лего, поиграть в железную дорогу, сын проводит мне экскурсию по своей комнате. И, самое болезненное для меня, наверное, это когда показывает мне свои рисунки.
На многих изображена семья.
И на каждом из них это или он с мамой, или он с мамой и каким-то животным. Складывается впечатление, что он смирился с отсутствием в его жизни отца. О жирафе, собаке и ежике мечтает. А о папе — ни капли.
Меня пронизывает тоска и отчаянье. Еле гашу в себе порывы рассказать сыну, кто мы друг-другу. Я бы сделал это давным-давно, но понимаю, что сегодня — очень неудачный день.
— Иго-о-о-о-орь! — слышу крик Элеоноры и, взмахнув головой, отрываю взгляд от макушки Тима. Он как раз взял в руки карандаш. Рисует мне в подарок жирафа. — Не могли бы вы мне помо-о-о-очь?!
