Сэм сунул ботинки в багажник, и они снова пустились в путь. Лайра послала эсэ'мэску ассистенту профессора и спросила, свободен ли тот. Прочитав ответ, она вздохнула.
— Ассистент почти так же невыносим, как сам Малер.
Сэм, казалось, задумался и не слышал ее, но неожиданно спросил:
— Не хотите сказать почему?
— Послушайте это сообщение: одиннадцать тридцать в кабинете профессора. Опаздывать не рекомендую, или…
— Что «или»? — улыбнулся Сэм.
— Или меня не будет в его кабинете в одиннадцать тридцать, — пожала плечами Лайра.
— Мне не хочется возвращаться в кампус. Те, кто вас преследует, уже знают, что вы не живете в своей квартире. И скорее всего попытаются отыскать вас именно в кампусе.
— Кампус огромный, — заметила она.
Сэм досадливо вздохнул:
— Если они чего-то стоят, значит, уже получили ваше расписание. И в два счета вас отыщут.
— Но если я не покажусь в кампусе, сколько они будут ждать, прежде чем сделают новый ход?
— Даже не мечтайте.
— Знаю, — вздохнула она.
— Сомневаюсь, что они будут зря тратить время, гуляя по кампусу. Найдут другие способы выловить вас.
Лайра не желала ничего слышать о громилах, но Сэм не обращал на это внимания.
— Они могут использовать ваших родных или друзей, чтобы добраться до вас. Вероятно, уже поняли, что вы пойдете на все, лишь бы помочь друзьям. Вспомните, что вы сделали, когда Сидни попала в беду! Это потребовало немало отваги. Тем более что вооружены вы были… чем? Перечным спреем?
— Я больше не могла ждать.
— Знаю.
— Хотелось бы знать, что им нужно. Я поведала полиции все подробности своей жизни, с самого рождения. Но объяснений не нашлось.
Оба замолчали. Время от времени Лайра украдкой посматривала на его профиль. Такой сильный и уверенный… Она не хотела, чтобы он уезжал, хотя никогда не признается в этом.
Лайра не сознавала, что уставилась на него, пока он не спросил:
— О чем вы сейчас думаете?
— О вас.
— Правда? — нахмурился Сэм.
— Гадала, увидимся ли мы снова после того, как вы уедете.
— Если мне будет позволено предположить, пожалуй, нет.
— Это не ответ. Я хочу знать точно.
— Зачем?
— Если я буду точно знать, что когда-нибудь столкнусь с вами, сегодня проведем спокойный вечер. Посмотрим телевизор и разойдемся по спальням.
— А если вы никогда больше меня не увидите? — спросил заинтригованный Сэм.
— Могу заверить, что вечер ни в коем случае не получится спокойным.
— Значит, у нас будет спокойный вечер.
В голосе Сэма звучало раздражение.
— Значит, вы не хотите идти ужинать в ресторан? — с невинным видом спросила Лайра.
— Вы предлагали не это.
Она попыталась намекнуть на что-то более интересное, но замолчала при виде его хмурого лица. Наверное, не стоит его провоцировать. Утром он уедет. А она только обрадуется! Чертовски обрадуется, как сказали бы ее братья. Ее задело, что он так жалеет о поцелуе. Об одном маленьком поцелуе! Но ведь это было изумительно, и его губы, твердые и требовательные и, о Господи, его язык…
Очевидно, только ей и было хорошо.
Лайра сложила руки на груди и мрачно смотрела вперед. Сэм точно знает, как заставить девушку почувствовать себя необыкновенной и особенной.
Они снова замолчали. Лайра смотрела в окно, пытаясь определить, где они сейчас. Она с трудом ориентировалась в Лос-Анджелесе.
— Вы скучаете по Шотландии? — вырвалось у нее.
Вопрос застал его врасплох.
— Скучаю…
— Расскажите о своей родине. Как там?
— Северное нагорье великолепно. Долины, окруженные живописными горами. Во многих долинах есть длинные узкие озера, которые так глубоки, что кажутся блестящими ониксовыми зеркалами. А в лесах текут самые прозрачные на земле ручьи. Там лучшая на свете рыбалка, особенно прохладными утрами, когда от воды поднимается туман.
— Как красиво это звучит! Почему вы оттуда уехали?
— Родители решили перебраться в другое место, когда я был маленьким.
— В Штаты?
— Нет. Сначала нет. У моего отца двойное гражданство, английское и американское. Большинство родных живет в Шотландии, но его растили здесь. После университета он работал на государственный департамент и встретил матушку, когда получил назначение в эдинбургское консульство. Года через два родители оставили дипломатическую службу и переехали в фамильное поместье недалеко от Кэрнмара, маленькой горной деревушки, где до сих пор обитают члены клана Кинкейдов.
— Вы там родились?
— Нет, я родился в Америке. Мать с отцом приехали сюда погостить, и насколько известно, я появился на свет на несколько недель раньше, чем ожидалось. Вскоре после этого мы вернулись в Кэрнмар, и я жил там до десяти лет. Потом отца вновь призвали на правительственную работу и перевели в Париж. Далее мы жили в Алжире, Токио и еще в полудюжине стран, еще до того, как я закончил школу. К этому времени мы переехали в Америку, где я поступил в университет. Получил диплом юриста и стал работать на ФБР.
— Ваши родители еще живы?
Она вдруг осознала, что снова его допрашивает. И не может понять, почему так интересуется подробностями его жизни. Может, потому, что Сэм так хорошо знал каждую деталь ее собственной еще до того, как они встретились, и теперь она хотела сравнять счеты?
— Да, — кивнул Сэм. — Несколько лет назад родители снова вернулись в Шотландию, и я стараюсь видеться с ними как можно чаще.
— Хотелось бы вам снова там жить?
— Я думал об этом. И хотя люблю Америку, наверное, всегда буду тосковать по Шотландии.
Они как раз сворачивали с шоссе, когда пошел дождь. Робкие капли сменились стеной ливня. К тому времени, как они добрались до кампуса, трава скрылась под водой, а грязь превратилась в кашу.
Дождь прекратился так же внезапно, как начался. Сэм нашел свободное место в конце стоянки и осторожно припарковался, так, чтобы Лайре не пришлось ступать в лужи, чтобы добраться до тротуара. Беря рюкзак из багажника, она спросила:
— Не хотите переобуться?
— Подожду.
Сэм попытался взять у нее рюкзак, но Лайра отмахнулась и надела лямку на плечо.
— Я уже привыкла.
По дороге к зданию Сэм следил за людьми, идущими по дорожкам, сидевшими на скамьях, стоявшими у окон. Анализировал все возможные места, где мог находиться снайпер, и крепко держал Лайру под руку.
— Мне это не нравится, — бормотал Сэм, пока они пересекали открытую площадь, без единого дерева. Он и Лайра казались мишенями в тире. — Придется найти другой способ входить и выходить из этого места.
