Остаток недели тянулся бесконечно. Большую часть утра Рейн проводила с Тоддом и Хизер в госпитале, после полудня много времени тратила на обсуждение с Вэл деловых вопросов. Но с каждым новым днем было все труднее вести дела по телефону. Рейн знала, что ей следует вернуться в Даллас, однако не могла себя заставить это сделать. Она продолжала внушать себе, что Тодд и Хизер в ней нуждаются, – в какой-то степени так и было, поскольку Тодду предстояла операция на желудке. Однако причина была не только в этом. Ее удерживал Эш Эллиот – он приковал ее к себе невидимыми цепями.
Хотя он ни разу не позвонил Рейн после той бурной, страстной ночи, она думала о нем день и ночь и чувствовала, что увязает все глубже и глубже. Как получилось, что она создала себе еще одну проблему в жизни – позволила Эшу стать для нее необходимым как воздух? А как же ее обязательства перед собой, перед работой?
И можно ли эту постоянную тоску по нему, желание быть рядом назвать любовью? Нет. Она не любила его, так же как и он ее. Они просто испытывают друг к другу физическое влечение – и больше ничего. Рейн внушала себе это, потому что знала: любовь ее погубит. Мужчина, который так легкомысленно относится к своей жизни, не способен любить и оценить любовь женщины. И ей была ненавистна мысль о том, что остаток жизни она проведет, опасаясь, что однажды он закроет за собой дверь и больше никогда не вернется.
И в то же время Рейн честно признавалась себе, что не готова с ним расстаться, что хочет снова пережить то головокружительное счастье, которое однажды испытала в его объятиях. Все ее дни и ночи были наполнены ожиданием.
Нынешний день не принес никаких перемен. Рейн пришла из госпиталя и подумала, что следует связаться с Вэл. На душе было тревожно, она металась по квартире и уговаривала себя плюнуть на все и вернуться в Даллас.
Она тяжело вздохнула. Пожалуй, лучший способ избавиться от тяжелых мыслей – это снова начать бегать. С того времени как она здесь, она ни разу еще не пробегала по утрам свою традиционную милю и не занималась быстрой ходьбой. А ведь дома она фанатично выполняла эти упражнения.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы снять платье и колготки, натянуть шорты, футболку и спортивные тапочки. Она зачесывала волосы, чтобы сделать хвостик, когда зазвонил телефон.
– Проклятие, – пробормотала она и, отложив щетку, пошла к телефону.
– Алло!
– Твой голос звучит для меня как музыка.
У нее дрогнуло сердце. Она была настолько ошеломлена, услышав голос Эша, что лишилась способности говорить.
– Как ты поживаешь, Эш? – наконец сумела она выжать из себя.
– В смысле здоровья или в смысле настроения? – спросил он чуть суховато.
– Меня интересует и то и другое.
– Нормально. – И внезапно спросил низким, чуть хрипловатым голосом: – Ты скучала по мне?
– Это провокационный вопрос, – уклонилась она от прямого ответа, стараясь не обращать внимания на перебои сердца.
– Ну а вот я скучал, – заявил он.
Это признание вернуло ее к жизни, но почему-то лишило способности говорить.
– Тодду лучше? – спросил Эш, не дождавшись от нее ответа.
– Да… – промямлила она.
– Отлично. Я хочу тебя видеть.
Эти произнесенные тихим голосом слова воспламенили ее, породили в ней желание, которое она попыталась проигнорировать, зная, что встреча с ним только продлит ненужные мучения. Трубка задрожала в ее руке.
– Эш, пойми, пожалуйста… Та ночь… это было ошибкой.
– Рейн, не надо. – В его голосе прозвучали просительные нотки. – Зачем ты так говоришь? Я считал и считаю, что то, что было между нами, замечательно. – Он помолчал. – Господи, прошла уже целая неделя, и я безумно хочу тебя видеть.
Ее ладони стали влажными от пота. Голос Эша был удивительно теплым и нежным, и она в этот момент не сомневалась, что он говорит правду. На нее накатила слабость, и она поняла, что стена, которую она все эти дни пыталась воздвигнуть между ними, рушится на глазах.
– Рейн, ты можешь честно заявить, что ты так же сильно не хочешь меня видеть, как я хочу видеть тебя? – хрипло и резко спросил он, теряя терпение.
Она не знала, что на это ответить. Во время бессонных ночей она мечтала о встрече с ним, но сейчас ею овладела такая тревога, словно в этот момент решалась ее судьба. Не была ли цена слишком высокой?
– Нет, Эш… Я тоже хочу тебя видеть, – ответила она, не успев осознать, что именно она говорит.
Эш тяжело задышал.
– Я буду у тебя через пятнадцать минут. Оденься попроще и приготовь купальный костюм.
Она услышала короткие гудки, но продолжала прижимать трубку к уху. Что ж, она сделала выбор. Она должна с этим жить, не думая о последствиях. А сейчас ей надо снова переодеться. Когда раздался звонок в дверь, Рейн уже влезла в джинсы, надела блузку и голубой кожаный жакет и затолкала в сумку купальный костюм, легкий сарафан и сандалии – на всякий случай.
– Привет! – слабым голосом произнесла она.
Она еще не готова была к встрече с Эшем. Когда он шагнул в комнату с неуверенной улыбкой на лице и их взгляды встретились, время остановилось. Казалось, воздух медленно уходит из комнаты, и они с трудом ловят его ртами.
– Боже, Рейн… Я так тосковал по тебе. – Он боролся с искушением сжать ее в объятиях. Можно подумать, что они не виделись целую вечность. Но что-то подсказывало ему, что не следует торопиться. Он видел, что Рейн нервничает и сожалеет о ночи, которую они провели в этой квартире. Это было видно по ее неуверенной улыбке. И он ее понимал. Ему тоже было трудно разобраться в своих чувствах. То, что произошло между ними, было слишком новым, слишком деликатным, чтобы теперь действовать поспешно. Но Боже, как трудно сдерживать себя!
Рейн перевела глаза на его рот – тот самый рот, который так страстно целовал каждую интимную часть ее тела и оставил повсюду свои следы. Сердце гулко и тяжело колотилось в ее груди, словно ему было там тесно.
– Если ты не перестанешь так смотреть на меня, – произнес он хрипло, – я не отвечаю за свои действия.
Она была прекрасна. Короткий жакет – он не сомневался, что она сделала это без умысла, – очень соблазнительно обрисовывал ее груди. Он перевел взгляд пониже и увидел обольстительные бедра.
Рейн снова бросило в жар. От его признания в голове у нее закружилось, как от хорошего вина. Она должна сохранять между ними дистанцию и обращаться с ним осторожно, как со снадобьем, к которому можно пристраститься.
– Ты готова? – спросил он ласково.
– Ты… ты не сказал, куда мы собираемся, – ответила Рейн и потянулась за сумкой, чтобы скрыть смущение.
Он улыбнулся.
– Надеюсь, ты любишь пикники?
