Галия Мавлютова - Нежное имя мечты

– Нет, это не Казань, Цезарь, это Саратов! – кричала я из спальни.

Котенок нервно пушил хвост.

– Саратов? Это – Саратов? – продолжала орать я, пытаясь хоть до кого-то доораться.

Однажды мне крупно повезло. Какой-то мужчина спокойно возразил мне: «Это не Саратов, девушка. И не Казань. Это – Новгород. И не кричите так громко, милая». Он говорил настолько спокойно, что я даже покраснела от смущения.

– Новгород? А я же в Саратов звоню, – покаялась я.

– А что вы там забыли? – спросил мужчина.

Голос звучал рядом, будто новгородец находился со мной в одной комнате. Но я была одна. Кот прятался от криков и возгласов в кухне.

– Ничего не забыла, – хмыкнула я, – мебель хочу заказать. Крупную партию. Две партии. Три.

Кажется, я перегнула палку. У меня не было денег даже на табуретку.

– А зачем вам так много? – ввернул наводящий вопрос незнакомец из Новгорода.

– Буду продавать в Питере. Хочу заработать деньги, очень хочу, – заговорщически сообщила я абоненту. Он обрадовался моему желанию.

– Так зачем вам Саратов и Казань? Мебель есть и в Новгороде. Закажите у нас. Две крупные партии, – посоветовал новгородец, потом подумал и добавил: – Можете и три заказать.

– Ну, вот, уже заказываю, – нерешительно откликнулась я. – Приступаем к оформлению.

И я испуганно замолчала. Игра закончилась. Начиналось настоящее дело. Теперь можно познакомиться, представиться, обменяться координатами. Пора вступать в процесс обогащения. Так я стала купчихой. Для оплаты крупной партии мебели понадобились деньги. Большие правильные деньги. Их нужно было перевести на счет Новгородской мебельной фабрики. И когда деньги поступят на банковский счет, тогда мебель немедленно погрузят в состав и отправят в Питер. Я могу продавать диваны и столы в огромных количествах. От размеров будущих заработков у меня закружилась голова. В Новгороде мастерили стильную и недорогую мебель. Ждали денег от Инессы. А я сидела на диване в кухне, и моя голова ходила ходуном. Я пересчитывала будущие барыши, деньги рассыпались веером по полу, разумеется, виртуально, цифры переползали уже за восьмизначную отметку. Когда цифры выкатились в аккуратные девятиэтажные домики, я едва не задохнулась от восторга. Как просто. Все гениальное легко сосчитать. Можно обойтись даже без калькулятора. И тут зазвонил телефон. Если мама опять пристанет с замужеством – повешу трубку. Решительная и тугая, как тетива лука, я вынула трубку из гнезда.

– Здравствуйте, Инесса Веткина! – хамским голосом пробасила трубка.

– Блинова, а чего ты мне хамишь? Я тебе что-то должна? – вполне резонно спросила я.

– Нет, ничего не должна, – продолжала хамить обиженная подруга с тоскливой ноткой в болезненном басе, видимо, вошла во вкус, – вот решила поинтересоваться, как ты живешь. Что, никак разбогатела?

– А тебе какое дело до моего богатства? Ограбить, что ли, хочешь? – я жутко разозлилась. Мало того, что Катька сбила мои математические подсчеты своим дурацким звонком, так она еще и издевалась надо мной.

– Ты купи лотерею, – иронизировала больная с заметной кислинкой в голосе, – говорят, в лотерею можно выиграть приз. Тогда точно разбогатеешь.

– Не приставай, Блинова, – я выпустила стрелу из лука.

Все ясно, мама навестила Катю в больнице, видимо, обе дамы в течение трех часов нещадно перемывали мои косточки. Вели светскую беседу, называется. Теперь Блинова искренне полагает, что имеет право хамить мне в любое время суток.

– Я не пристаю, а спрашиваю, а ты отвечай на вопросы, – продолжала наступление разъяренная подруга.

– Хочешь, анекдот расскажу? – спросила я и, не дождавшись ответа, принялась торопливо рассказывать, чтобы выбить тоскливое настроение из Блиновой, как пыль из коврика. – Слушай анекдот. Звонок по телефону: «Это „Скорая помощь“? Тут человеку плохо». В трубке бешено радуются: «О-о, у вас такой приятный голос. А что вы делаете сегодня вечером?»

Катя надолго задумалась. Наверное, пыталась вникнуть в суть анекдота. А сути никакой не было. Я просто так рассказала, для придания беседе некоторой доли приятности.

– И что? – сказала она.

– И ничего, звонишь из больницы по мобильному, хамишь мне, еще хочешь, чтобы я тебе радовалась. Что ты делаешь сегодня вечером? – мне надоело изображать из себя «Скорую помощь».

Из всей нашей компании плохо только мне. Я без работы, без денег, без машины. Они все при работе, при деньгах, при транспорте. Блинову слегка придавила неведомая болезнь. Называется – воспаление хитрости. Но ведь никто из нас не застрахован от хитрых болезней. И нечего крайнего искать, чтобы перевалить на чужие плечи свое мерзкое настроение.

– Как это – что делаю? Болею вот, лежу, грущу, кругом капельницы, недужные люди, больные, значит. Плохо мне, Инесса, – сказала Катя.

Кажется, она покраснела, я ясно увидела румянец на ее щеках по ту сторону беспроводной связи. Ей плохо, видите ли, она решила испить моей кровушки. Вампир, а не подруга.

– Вот и болей на свое здоровье. Грусти сколько влезет. Не мешай мне. Я настоящим делом занята, изобретаю, где деньги добыть. Голову уже сломала, – зачем-то призналась я. А ведь не хотела признаваться. Само собой вырвалось.

– А ты кредит в банке возьми под машину, скажи, что машина в ремонте. И спокойно оформи сделку, – посоветовала плутоватая подруга.

Блинова и в своей жизни плутует направо и налево. И меня натаскивает. Как слепой поводыря.

– Ой, Катька, не могу, – я зашлась от безудержного смеха.

– А почему ты не можешь? Все могут, а ты нет, – удивленно протянула она. – Сейчас все так делают. А как заработаешь, сразу отдашь кредит. Только смотри, не проторгуйся, Инесса.

Блинова спешно отключила телефон. Наверное, вдоволь пресытилась дружбой и хамством, устала. Полностью отдалась лечению. Сейчас вокруг Катьки суетятся врачи и медсестры, а она вялой рукой слабо передвигает их по палате, как шахматные фигуры. Блинова – не просто там какая-то Блинова. Екатерина – настоящая драматическая актриса. Мария Ермолова и Фаина Раневская сошлись в одном лице моей подруги. А я в который раз почувствовала внутреннее умиление. Мне удалось избежать явной ссоры. Сначала я лишила этой безумной радости родную мать. Сегодня мне удалось избавить от удовольствия подругу. Если так пойдет и дальше – срочно переквалифицируюсь в психолога. В тех краях можно большие деньги заработать, не бей лежачего. Я втиснула трубку в аппарат и задумалась. В общем-то, Блинова вполне разумно проконсультировала меня. Не зря Катька работает на Бобылева. Она тоже может зарабатывать, лежа на больничной койке. Я вспомнила стилягу-водителя, специалиста по подвозу нарядных дамочек. Кажется, он первым погнал меня в милицию. Но я не пойду туда, пока не пойду. Нечего гусей дразнить. Заявление об угоне кабриолета еще не поступало. Все документы у меня на руках. Можно считать, деньги из банковского сейфа переместились в мой карман. Точнее, они уже полетели на счет Новгородской мебельной фабрики. И я радостно запрыгала по комнате. Вещи в который раз повылетали из шкафов, кот скакал вокруг меня, какой-то бюст – гальтер повис на торшере, телефонный аппарат перекосился набок. Все плясало и шумело, скакало и подпрыгивало. В городе на одного «нового русского» стало больше. И этот «новый русский» – я. Инесса Веткина. Прошу любить и жаловать. Я выбрала самый лучший наряд. Шедевр от японских модельеров. К юбке пришиты рукава. Если немного помучиться, утром можно сварганить великолепный узелок на шикарных бедрах. Я подсела на японскую хламиду в то золотое время, когда еще процветала, когда у меня были работа и должность. И даже автомобиль. Теперь нет ни того, ни другого, ни третьего, а японская очаровательная хламидка осталась. Сапожки из французского бутика – тоже антикварная вещь из золотого века. К юбке с дивным узлом сапожки будут изумительно хороши. Я затолкала былое великолепие в гардероб и отправилась в кухню. Отличное настроение требовало подкормки. Убогие ужины отошли в прошлое. Цезарь застенчиво потерся о мои ноги. Кот – шикарный мужчина, полноценный и полнокровный, он тоже захотел вкусного ломтика от сладкой жизни. Ему надоело монашествовать. И мы принялись чревоугодничать. В миску на полу было немедленно отсыпано безмерное количество кошачьих лакомств. А себе я решила приготовить лавандовое крем-брюле. Можно было ограничиться скудным ужином. Но впереди брезжили блистательные горизонты. Надо было как следует подготовиться к новой жизни. Встретить ее умеючи, в полном боевом обмундировании. Японская юбка с шикарным узлом на бедрах, ароматное лавандовое крем-брюле в духовке, сытый кот на коврике. Портрет «новой русской». Масло. Холст. Начало двадцать первого века. Санкт-Петербург. Русский музей. Руками не трогать. Я горделиво одернула красный передник. В ушах зазвенело. Наверное, от перевозбуждения. Звон усилился. Звонили в дверь. Кто-то решил слопать мое крем-брюле. Красивую жизнь не спрячешь от посторонних глаз. Я открыла дверь, не спрашивая. Сегодня двери в красивую жизнь открыты для всех. Я не удивилась. И не упала в обморок. Я даже не умерла. На пороге стоял Бобылев.