Ланс скривился. Проклятый предок, казалось, знал обо всем и, совершенно очевидно, был чародеем с более чем пятивековой историей за плечами.
Возможно, все это было чертовщиной. Возможно, Просперо лишь придумал сказку о Розалин, владеющей мечом, чтобы попытаться обманом отправить Ланса к ней. Ланс сам сыграл достаточно шуток, чтобы быть подозрительным.
Но не имело значения, было это обманом или нет. Ланс никогда не сможет быть уверенным, пока не поедет в гостиницу «Огонь Дракона» и лично не проверит слова чародея. Он вскочил на ноги, сжав губы от злости, осознавая, что Просперо достиг того, чего не удалось ни Вэлу, ни всем Сент-Леджерам вместе взятым. Призрак вынудил Ланса отправиться с визитом к Розалин Карлион.
Но участившийся пульс заставил Ланса с волнением осознать, что эта идея не вызывает у него такого недовольства, которое должна была бы вызывать.
Сент-Леджер скрежетал зубами, пока скакал к гостинице «Огонь дракона». Мрачный день, грозящий штормом, сделал дорогу почти безлюдной. Но Ланс чувствовал, что шторы на окнах отодвигаются в сторону, когда он проезжает мимо, а головы высовываются из дверей домов.
Собираясь к Розалин, Ланс не предвидел того возбуждения, причиной которого стал. Новость разнесется по Торрекомбу к наступлению темноты: Ланс Сент-Леджер поехал свататься к своей избранной невесте.
Без сомнения, все вздохнут с облегчением. Очень уж суеверными были эти люди с их нерушимой верой в легенды и проклятья. К сожалению, они все обречены на разочарование. Ланс раздумывал, что почувствовали бы они, если бы узнали, как он далек от поисков расположения своей невесты. Его могли фактически заставить надеть оковы на женщину.
У него было слишком много времени, чтобы подумать по дороге от Замка Леджер, слишком много времени, чтобы рассмотреть все последствия. Если Просперо был прав в том, что меч Сент-Леджеров у Розалин, то все его слова не имели значения. Ланс не видел иного объяснения, чем то, что она была каким-то образом связана с разбойником, который ограбил его. В конце концов, что он на самом деле знал об этой женщине, они никогда не встречались до прошлой недели.
Ланс гордился тем, что был невосприимчив к женским чарам. Но мысль, что его Владычица Озера может оказаться простой воровкой, оставляла пустоту, ноющее чувство в груди, подобное которому он не испытывал много лет. Со времени предательства Аделы.
Он слишком хорошо помнил, как стоял на поле своей первой битвы, слезы струились по его щекам, но не из-за резкого свиста пуль и канонады. А потому, что битва была окончена, и он, после того, как так безрассудно бросился в драку, все еще был жив и невредим. Все, что ему хотелось сделать, — это умереть после того, как узнал правду о своей любимой Аделе.
Но тому глупцу было восемнадцать лет. Ланс надеялся, что стал немного мудрее с тех пор, лучше понимал людей и судил об их характерах. Если Розалин с ее большими невинными глазами и сладкой улыбкой окажется жестокосердной интриганкой, значит, она самая лучшая актриса, какую он когда-либо встречал.
«Очень скоро я узнаю правду», — сурово подумал Ланс. Подъехав к конюшням гостинцы «Огонь дракона», он спешился и бросил вожжи одному из конюших. Лансу пришлось наклонить голову, чтобы пройти сквозь низкие двери гостиницы, его глаза напрягались, чтобы приспособиться к темноте внутри. Даже огню свечей было трудно пробиться сквозь тени этого пасмурного дня и темные балки здания старой постройки тюдоровских времен.
Когда Ланс вошел в пивную, он с потрясением обнаружил, что за грубыми столами полно народу. В этот мрачный вечер половина арендаторов и рабочих Сент-Леджеров с отдаленных участков, казалось, сидела здесь, склонившись над своим элем или покуривая трубки.
Когда Ланс вошел, в задымленной комнате воцарилась выжидающая тишина. Некоторые кивали в уважительном приветствии, пока другие прятали улыбки и подталкивали локтями соседей, что заставляло Ланса стискивать зубы.
Он был рад увидеть, что Рейфа Мортмейна здесь нет. Веселье в насмешливых глазах его друга было бы больше, чем то, что мог вынести Ланс, который чувствовал себя чертовски смущенным, пробираясь между столами, чтобы найти владельца гостиницы. Мистер Брэггс выскочил из-за барной стойки, вытирая руки передником и приветствуя Ланса льстивой ухмылкой.
Губы Сент-Леджера презрительно скривились. Ему никогда особо не нравились расшаркивания и поклоны Сайласа Брэггса.
Оборвав бурное приветствие хозяина гостиницы, Ланс осведомился о Розалин так тихо, как только мог.
— Леди Карлион? — ответил Брэггс громовым голосом. — Конечно, сэр. Должен ли я позвать одну из горничных, чтобы она проводила ее к вам?
— Просто скажите мне, где я могу найти ее, — резко ответил Ланс.
— Первая комната налево на верхнем этаже…
— Спасибо, — оборвал его Ланс и бросился вперед, прежде чем Брэггс смог закончить фразу. Пока он выходил из пивной и поднимался по лестнице на галерею второго этажа, его преследовали волны приглушенных голосов.
— Господи! Вы видели выражение лица мастера Ланса?
— Наконец-то взыграла мужская кровь Сент-Леджера.
— Брэггс, ты здесь? Тебе лучше послать кого-нибудь за викарием и его молитвенником, да поскорей. Пока мастер Ланс не перепутал местами брачную ночь и свадьбу.
— Думаю, он будет не первым Сент-Леджером сделавшим это, — ответил насмешливый голос Брэггса.
Последнее замечание было встречено взрывом хриплого смеха. Уши Ланса горели. Он остановился посреди лестницы, охваченный сильным желанием вернуться вниз и стукнуть Брэггса по голове. Но это только ухудшило бы ситуацию.
Вероятно, было бы лучше послать одну из горничных за леди Карлион, чтобы ее привели в приватную обеденную комнату позади гостиницы. Но Лансу было не до формальностей. Он упрямо продолжал идти, пока не достиг дверей Розалин, и постучал костяшками пальцев по дереву.
Переминаясь с ноги на ногу, он с беспокойством осознал, что сама мысль о том, что снова увидит Розалин, делала что-то странное с его, сент-леджеровской, кровью. Его сердце билось немного сильнее, пульс ускорялся от чувства, которое было почти первобытным и совершенно не подчинялось контролю.
Пульсирующий отклик, который казался таким же древним как мир, ожидание мужчины, который идет, чтобы потребовать…
Ничего. Он шел, чтобы не требовать ничего. Кроме, возможно, своего меча. Ланс с трудом сдержал эмоции и постучал сильнее. Казалось, прошла вечность, прежде чем раздался ответ. Ланс уже приготовился постучать еще раз, когда дверь немного приоткрылась.
