Алина Политова - Изумруд

Но я не верила, все еще не верила. Я набрала номер Лолки и после нескольких пустых фраз узнала у нее телефон той ее подружки, что жила какое-то время в Изумруде. Как же мне везло! Верочка Кудиярова взяла трубку со второго гудка! Мы были немного знакомы, поэтому долго представляться мне не пришлось.

— Ах маленькая шалунья Светланка! — Радостно отозвалась Верка. — Ло сказала, что ты подалась в киношный бизнес, застряла у Поля на все лето?

— Ну ты же знаешь, Верчик, оттуда тяжело уехать. — Я сама себе противна была, но именно таким мерзким голоском и надо было разговаривать с Веркой.

— Да-а, — мечтательно протянула она. — Как там делишки? Много народу было в этом сезоне? Продюсеры подъезжали?

Я вспомнила "продюсеров" и меня передернуло.

— Да, подъезжали. Но мне, знаешь ли, не повезло. Забраковали.

— Да, там непросто. Я тоже не попала. — Обиженно протянула Верка, бедняга так и не поняла своего счастья. — Но расскажи мне скорее кто там был в этот раз! Динчик был? Гленка?

Несколько минут мне пришлось вдохновенно рассказывать ей про ее старых знакомых. Пустой треп, но, как оказалось, я старалась не зря. Когда поток Веркиных вопросов на секунду иссяк, я тут же этим воспользовалась:

— Слушай, а ты помнишь мальчишку, что был с Полем? — Внутренне сжавшись, спросила я.

— Максика? — Радостно отозвалась Вера. — Ну конечно я помню его. Его невозможно забыть — он чудо! Ты его видала? Милашечка такой! Он совсем еще ребенок, но кое в чем очень даже… у меня с ним не дошло до секса уж откровенного, но хорошо так с ним было — не представляешь! Был бы он чуть постарше…

— Его называли Рене? — Я почти умерла.

— Не-ет, — задумчиво протянула она. — Кажется нет. Хотя я не знаю, я не слышала такого вроде. Макс его звали все.

— А Рене там был?

— Парень? Не помню, кажется нет, Светуль. Но там народ все время менялся, я не всех знала.

— Знаешь, я кажется, видела этого Макса, но не уверена. Кажется его иначе звали.

— Может быть. Они запросто могут имечко какое-нибудь придумать…

— А как он выглядел?

— Максимка? Ну… очень симпатичный. Глаза большие, с длинными ресницами, как у девчонки, смешливые такие глазищи. Волосы у него были просто отпад! — такие как в рекламах шампуня. Он еще не стриг их коротко, до плеч наверное доставали. Ой, ну короче ты бы мимо него не прошла если бы увидела. Одно слово — прелестный ребенок. И жутко испорченный, — она премерзко хихикнула.

— И что у него с Полем было? Он был его любовником?

— Да нет, что ты! Ты что, не в курсе, что Поль… ну не того. К сексу вообще равнодушен. Ты видела Поля? Вот досада-то, да? Максим типа сына у него был. Но я там ни в чем не уверена.

— И он, этот Максим, никогда в девочку не переодевался?

— Нет, он был нормальный парнишка, никаких там извращений, поверь мне. Ну по крайней мере я такого не замечала. Так ты его видела? Что, запала на него? Ну, Свет, он же мальчишка совсем, такие как он…

— Что-то у меня звук пропадает, наверное батарея села. Я перезвоню.

Я прервала идиотский разговор и снова уставилась в пустоту.

Нет, ну не факт. Волосы-глаза — это еще ни о чем не говорит. Неужели я такая дура, что не разглядела бы парня, неужели я такая дура, что тогда, в ту ночь, не поняла бы, что… Так, все, кончаю думать, меня опять затошнило. Если это был Максим, мой собственный родной брат… Если я провела ночь с родным братом и теперь беременна от него…

Я едва успела добраться до урны, благо никого вокруг не было. Как отвратительно, как все это отвратительно! Наверное это беременность так действовала на меня — малейшие неприятные мысли вызывали убийственную тошноту… Что ж, следовало себя немного попридержать, чтобы хотя бы добраться до дома. Там сесть возле унитаза и вдоволь предаться размышлениям. Так я и поступила.

Но дома мне стало совсем плохо. Стоило встать с постели, голова начинала кружиться, в глазах темнело и к горлу подступал комок. Так что я кое-как притащила из ванной тазик, поставила его возле кровати на всякий непредвиденный случай и легла спать. Проспала весь день и полночи. Проснулась когда было часа четыре утра, зверски голодная, протопала на кухню, проглотила там весь имевшийся запас сыра и хлеба, выпила пол-литра воды из-под крана и, стараясь не думать ни о чем, дабы сохранить в желудке свой ранний завтрак, снова вернулась к кровати и отрубилась.

Утро выдалось пасмурное. Какая жалость, настроение у меня было таким же отвратительным, как пейзаж за окном. Впрочем, это естественно, разве нет? К тому же всю ночь снилась какая-то дрянь. Грязь. Будто я занимаюсь любовью с каким-то животным, прекрасно осознаю, что это гадко и неправильно, но это так приятно, что у меня нет сил сопротивляться. А потом я вдруг понимаю, что это животное (собака?) мой брат, моя родная кровь, но самое ужасное, что до меня доходит, что сама я тоже такое же животное (собака). Вот такой дурацкий сон. Я лежала, вспоминала сон и думала о том, что ничего ужасного-то в общем-то нет если собака делает это с собакой. Ну а то что они брат-сестра, то какая разница-то, собакам это все равно.

И тут меня прошиб холодный пот. Я резко встала и тут же со стоном свалилась обратно на подушку. Это не сон! Просто мы не собаки, в этом разница, а все остальное — все остальное было со мной на самом деле. Я спала с собственным братом. Да, похоже поганое утро принесло мне поганые открытия. И если вчера я от этих открытий отмахнулась, то сегодня они встали передо мной во всей своей неприглядной наготе. С этим надо было что-то делать, принимать какое-то решение, разобраться как я сама к этому отношусь… Черт, да никак! Вот история-то… Наверное стоило взять трубку и позвонить Рене. И что сказать?..

Следующие несколько часов я протупила. Пила чай, валялась в ванне, слушала радио на кухне… Убивала время. Для чего? Я не знаю, наверное я ждала… Она обещала позвонить и она позвонила. Уже под вечер, после того, как я успела уже разочек поспать и полистать совершенно пустую книжицу, найденную в серванте — "Как правильно назвать вашего ребенка".

Звонок даже не заставил меня вздрогнуть, наверное все это время я его ожидала подсознательно. Взяла мобильник, спокойно поднесла к уху. Странно, какой вселенский покой поселяется в сердце когда ты находишься в состоянии длительного шока.

— Алло?

— Света? — Ну уж нет, это была явно не Рене.

— Лолка? Откуда у тебя мой номер?

— Мне его дали. Свет, ты приедешь сейчас домой?

— С чего это?

— Ты должна приехать. — Веско сказала она. — Прямо сейчас, Свет. Мы тебя очень ждем. Папа тебя очень просит.

— Передай ему, что… — ну эту часть фразы я опущу, приличным девушкам так выражаться негоже. Я позволила себе это лишь потому, что приличной себя уже не считала.