Когда она, наконец, пришла в себя, то двинулась через комнату в его сторону. Но, казалось, каждый присутствующий поставил своей целью помешать Мэг, останавливая ее и поздравляя с успешным приемом. Она чувствовала себя рыбой, плывущей против течения.
Когда Дев обернулся, она замерла, пораженная. Господи, подумала она счастливо, он и в самом деле прекрасен. Мэг никогда не представляла, что он может так великолепно выглядеть в черном вечернем костюме, быть таким импозантным.
Только теперь она заметила, что он привлекает к себе и другие взгляды — заинтересованные взгляды со всех сторон, в основном женщин, и почувствовала странное стеснение в груди.
Ее отец стоял рядом с Девом, положив руку ему на плечо, и что-то говорил. Харлан Спенсер, выглядевший особенно внушительно в сером костюме, который Мэг специально заказала для того, чтобы он выделялся как почетный гость, широко улыбался. Но через несколько мгновений выражение его лица стало серьезным. Не в силах совладать с собой, Мэган подошла поближе, стараясь услышать, о чем они говорят.
— Я не собираюсь использовать какие-либо преимущества из вашей дружбы с мистером Мейсоном, — говорил Дев. — Я знаю, что вы близки.
— Мы знаем друг друга много лет. Но в чем, собственно говоря, дело?
Дев с секунду колебался, затем выпалил:
— Вам известно о каких-нибудь его финансовых затруднениях?
— У Фрэнка? — Казалось, Спенсера изумила сама мысль об этом. — Я ничего об этом не знаю. А почему вы спрашиваете?
— Он чересчур тороплив с осуществлением этого проекта.
— Он всегда был напорист в работе.
— Это мне известно. Но на этот раз… — Дев пожал плечами. — Он говорит, что инвесторы преследуют его по пятам, оказывают на него давление.
— У инвесторов всегда такие повадки, — рассудительно сказал Харлан.
— Особенно если они опираются на первоначально названные им сроки.
— И что?
— Я все это вижу. Я не подрядчик, но мне они кажутся невозможными.
— Из-за задержек?
— Частично. Но… — Дев поколебался, но потом ринулся вперед. — Я не уверен, что так было с самого начала.
— Это очень опасное заявление, — сдвинул брови Харлан.
— Я знаю, сэр, — вздохнул Дев. — И я ни в чем не уверен. Но выявились некоторые странные вещи.
— Какого рода?
— Я думаю, что он позволяет себе некоторые вольности.
— Подожди, подожди, сынок. Фрэнк может быть резковатым на поворотах, но…
— Он использует самые дешевые материалы не в соответствии с первоначальным планом. Может быть, даже мошенничает.
— Я думаю, вам лучше взять тоном ниже, — предостерег Спенсер. — Фрэнк мой старый друг.
— Именно этого я и боюсь.
Спенсер напрягся, и Дев пожалел о своих словах. Он пытался подавить неприятное чувство, что каким-то образом отец Мэг может оказаться замешанным в это дело. Но слово было произнесено и теперь было уже поздно. Слишком поздно, осознал он, услышав изумленное «ах!». Обернувшись и увидев лицо Мэг, Дев мгновенно понял, что она все слышала. Мэгги смотрела на него, и потрясение в ее глазах сменялось возрастающим гневом.
— Так что же вы думаете, мистер Кросс? Что Фрэнк Мейсон жулик? И что, — она возвысила голос, — мой отец замешан в этом?
— Мэг, я…
— Мое имя Мэган! — оборвала она. — Как осмелились вы прийти на наше торжество и выдвинуть такое смехотворное обвинение!
— Мэган, дорогая, — успокаивающе произнес Спенсер, потом взглянул на Дева. — Мне ничего не известно об этом, Дев. Даю вам слово. Но если в этом есть хоть доля правды, я…
— Не беспокойся, папа, — с жаром выпалила Мэган, глядя на Дева. — Этот человек говорит только то, что ему выгодно. Если бы он был честным, то и мысли бы не допустил о том, что ты можешь быть замешан в подобных делах. — Она замолкла, чтобы перевести дыхание. — Если бы он был искренним, то сказал бы мне правду шесть лет назад!
— Мэг, — протестующе начал Дев.
— Шесть лет назад? — Глаза Харлана сузились.
— А теперь убирайся отсюда, Дев, — приказала Мэган. — Я не желаю, чтобы ты находился здесь, среди друзей моего отца, распространяя ложь о человеке, который значит для меня гораздо больше, чем ты. Когда я нуждалась в поддержке, оказался рядом он, а не ты. Он никогда не предавал меня.
— Предавал тебя? — Спенсер резко повернулся и взглянул в лицо Деву. — Так это был ты? Черт побери, это был ты?! Это ты соблазнил невинного ребенка, а потом бросил ее, когда она забеременела?
Дев словно окаменел от этой словесной атаки. У него перехватило дыхание, он смотрел на бледное лицо Мэг с расширившимися глазами, на нежную руку, зажавшую рот, словно она могла удержать уже вырвавшиеся слова.
— Великий боже! — прошептал он.
Тихо вскрикнув, Мэган развернулась и побежала.
Дев хотел кинуться за ней, но ноги не слушались его.
Мэган была беременна, когда он оставил ее! Она родила его ребенка. В одиночестве. Господи, подумал он в отчаянии, Кэвин его сын.
Мэган, обхватив себя руками, одиноко сидела в большом кожаном кресле в библиотеке загородного клуба, пытаясь справиться с потрясением.
Быть может, и Дев так же чувствует сейчас себя? Зачем, ну зачем она все сказала ему, да еще при отце? Что толкнуло ее на это безрассудство, почему она так поступила?
Прошло более часа, прежде чем Мэг смогла проанализировать мотивы своего поведения.
Она призналась себе, что отлично понимала, что делает. Она устала стоять на краю пропасти, когда малейший неосторожный шаг может привести к падению в бездну.
Мэг знала, почему лгал тогда Дев, но почему теперь врала она? Чтобы уберечь от потрясения Кэвина? Или потому, что Дев не имеет права на сына, о существовании которого он до этого дня не догадывался. Скорее всего, это просто месть, желание ранить его побольнее, как когда-то была ранена она сама, заставить думать, что легко и быстро заменила его другим…
В конце концов она призналась себе, съежившись в кресле прохладной библиотеки, что не должна была позволять своему гневу выплеснуться вот так, на людях. Ведь поняла же она его поступок, убедилась, что у него не было иного выбора. Но, оказывается, она по-настоящему не простила Дева за то, что он оставил ее, точно так же, как в глубине души до конца не простила умершую мать, которая, как она считала, оставила ее.
В памяти всплыло, как ее, пятнадцатилетнюю, отец держал на коленях и пытался объяснить, что иногда близкие люди вынуждены покидать друг друга, но это вовсе не означает, что они не любят своих близких. Просто они умирают, уходят из этой жизни.
