— Нечего тебе дуться и упрямиться из-за того, что она вернула пару твоих писем!
— Это я дуюсь? Я упрямлюсь? Да она вернула все мои письма нераспечатанными! И все цветы! Она не подходит к телефону! Она распорядилась, чтобы меня остановили на границе и арестовали… Мне пришлось провести целую ночь в тюрьме, с шайкой пьянчуг! Вы помните это? Или уже забыли? Какой-то тип меня ударил, и у меня вновь открылось кровотечение!
Ни одной женщине, даже Джоан, не удавалось заставить Лукаса настолько пасть духом. Почувствовать себя никому не нужным. Отвергнутым. Всеми покинутым.
— Так попытайся еще раз! Поезжай туда, помирись с ней и привези ее обратно. Мы тебе поможем, — пообещал Пеппин.
Громадное кожаное кресло повернулось на ножке. Из его глубин раздался неожиданный взрыв мужского смеха. Мальчики чуть не подпрыгнули от неожиданности.
— Чандра велела посадить тебя в тюрьму? Какого же черта ты не сказал мне об этом?
Оказалось, что в огромном кожаном кресле перед столом их отца сидит мужчина грозного и властного вида с угольно-черными блестящими волосами.
— Пусть это останется между нами. Мне нечего гордиться той ночью, — проворчал Лукас. — Для моих партнеров она может стать последней каплей.
— Привет, ребята, — произнес мужчина, оглядев мальчиков, проглотивших язык, застывших по стойке «смирно».
— Это мистер Рейф Стил, — раздраженно представил своего гостя Лукас.
Пеппин издал боевой клич. Монтегю благоговейно прошептал:
— Друг Чандры! Телохранитель! Вы и вправду знали рок-певца Джо-Джо и его группу?
Рейф кивнул и сверкнул дружеской улыбкой.
— Я был личным телохранителем Джо-Джо, пока не поумнел. Он болван. Но, похоже… вам тоже случилось быть телохранителями Чандры. Я — ваш должник.
— Мы любим ее. И хотим, чтобы она вернулась к нам, мистер Стил. Вы поможете нам?
— Забавно! Я только что говорил об этом с вашим отцом. Но он ничего не желает слушать, хотя я уверял его, что весь прошедший месяц Чандра тосковала о вас, всех троих.
Мальчики подступили ближе, перестав опасаться рослого, сурового незнакомца, сидящего за столом их отца.
— Папа, пусть мистер Стил что-нибудь сделает. И как можно скорее, пока мы не потеряли ее навсегда.
— Нет, и хватит об этом! Считайте, что ее не существует. Она нас бросила. — Он помедлил. — Послушайте, мне это нравится не больше, чем вам, но Чандра так решила. Я поступил с ней подло, и она меня ненавидит.
Но Рейф возразил:
— Ошибаешься. Она помирилась со своими родными — даже с Холли. И если она могла простить их и пойти на компромисс, то наверняка простит и тебя.
— Я же сказал: нет! — В низком голосе Лукаса прозвучала решимость стоять насмерть.
— А если я скажу, что она беременна? — Серые глаза Лукаса блеснули, словно в их глубине зажглись спички.
Увидев, как загорелись глаза, и побледнело лицо отца, мальчики с улыбкой переглянулись и хлопнули правыми ладонями.
Лукас стиснул губы, услышав эти нежелательные аплодисменты, но не выгнал ребят и не помешал Рейфу продолжать:
— Итак, слушайте, парни. У меня есть план.
Чандре так и не удалось найти достойную замену своему шоферу, покойному Мигелю Сантосу, и казалось, не было у нее больше потери. Какой-то желудочный вирус снизил ее энергию почти до нуля, а ей приходилось работать и за себя и за шофера.
Впрочем, это было даже к лучшему: она так уставала и так скверно себя чувствовала, что на горькие раздумья не оставалось сил.
Нет. Она не позволит себе вспоминать о них.
На миг перед глазами Чандры встало любимое смуглое лицо. Она вновь увидела его перепаленные болью глаза, когда они прощались в больнице. С повязкой на груди и правой рукой на перевязи он выглядел совершенно потерянным, брошенным.
Нет, думать о нем нельзя. Потому что агония этой потери и его предательства еще слишком свежа и пугает ее.
Чандра с трудом крутила рулевое колесо огромного грузовика, тяжело нагруженного панелями крыши, и пот струился из-под стетсона. Неумело дергая рычаг, она переключила скорость. Громоздкая машина неуклюже вкатилась в поселок, где две церковные общины строили дома.
Хэл сидел в тюрьме — его отказались выпустить на поруки. Он признался, что сам подбросил наркотики в фургон Чандры, а потом — в один из ее домов. А затем он украл из больницы ее окровавленную тенниску и по почте отправил в полицию. Стинки тоже сознался, что солгал, утверждая, что Хэл был с ними в ночь, когда произошла авария. Правительство прекратило расследование деятельности благотворительной организации Чандры. Ее полностью оправдали, и ее сторонники вновь прониклись к ней доверием. А маньяк-убийца, угрожавший Лукасу, был пойман и тоже посажен за решетку.
Но, несмотря на все это, Чандра была до крайности подавлена и угнетена. По возвращении в Мексику на нее навалилась уйма дел.
Прежде всего, ее мучила жара, сто пятнадцать градусов по Фаренгейту в скудной тени мескитовых деревьев. Сегодня в машине пекло как в духовке. Возможно, жара и послужила причиной неприятностей на строительной площадке номер четыре. Рейф сообщил, что трое из добровольцев взбаламутили всю команду.
И это было странно. Обычно люди, согласившиеся помочь церковным общинам, безотказно выполняли тяжелую физическую работу. Трудные подростки зачастую работали упорнее своих взрослых товарищей. А с этой троицей испробовали все способы и, наконец, попросили Чандру лично заехать на строительную площадку и подбодрить добровольцев.
Улица поселка была невымощенной и ухабистой, бурая пыль клубилась, вылетая из-под огромных черных колес грузовика. Десятки детишек в грязных лохмотьях выбегали из лачуг на улицу в тучах пыли и мух, улыбаясь во весь рот и махая Чандре: она давно снискала любовь местного населения. Чандра замахала рукой в ответ и улыбнулась, но, поскольку при этом ей пришлось управлять машиной только одной рукой, грузовик резко вильнул вправо, покачнулся и чуть не врезался в кактус.
Конструкция машины была устаревшей, сиденье не удалось передвинуть, и Чандра, сидя на самом краешке, едва доставала до стертых педалей. Ей требовались вся сила и сосредоточенность, чтобы просто вести машину.
Если не считать летнего зноя и постоянной угрозы нищеты, усилившейся сейчас из-за засухи и недавнего разоблачения политической коррупции в Мехико, Пьедрас-Неграс был очень милый городок недалеко от границы. Плоские, выбеленные засухой равнины, ленивые бурые воды Рио-Гранде окаймляли городок. Но синие небеса были просторны, а благодаря уединенному расположению в городе в меньшей степени процветали преступность и проституция, поэтому он, скорее, походил на поселок городского типа где-нибудь в глубинке.
