— Ужасно интересно, как ты предлагаешь её удерживать? — Я прищуриваюсь, глядя на Смалькова. — Прикуем её к стене в бухгалтерии?
Геныч смотрит на меня как на идиота. Хотя, не зря, я ведь отчаянно под него кошу.
— Ну, действительно, как же возможно удержать обиженную женщину, которая к тебе уже два года как неравнодушна, — тянет Смальков, будто бы призадумавшись, — знаешь, Тох, я навскидку пару надежных способов знаю. Например — берешь букет цветов в одну руку, яйца в другую и едешь на переговоры. Почему-то мне кажется, что ты в процессе тех переговоров тоже удовольствие получишь.
— Исключено, — я огрызаюсь с раздражением — перед глазами, увы, картиночки так и рисуются… Вот что недотрах с мозгами делает — плавятся от невинных намеков.
— Тох, ты не заболел? — Геныч изображает обеспокоенную клушу, даже тянется к моему лбу, будто хочет пощупать температуру. — Ты давно от баб отказываешься? Или, может, ты все-таки поддался современным модным тенденциям и перешел на мужиков? Мне с Игнатом начинать беспокоиться?
— Отвлекаешь, — резко предупреждаю я. Бля, вот реально, мне вообще дадут сосредоточиться на гребаном аудите? Вроде, Хмельницкая уже над душой не сидит, отвлекать некому. И ладно бы по делу отвлекали, нет, уже второй посетитель отвлекает по херне.
— Мне тут птичка напела, что приказа на увольнение ты заказал два, — хмуро произносит Геныч, всем своим видом демонстрируя недовольство. А, ну ясно, то есть он уже в курсе, просто изначально пытался прощупать почву.
Интересно, где сидит эта певчая птичка? В кадровом? Я бы этой птичке клювик-то подзаткнул чем-нибудь не эротичной формы. Хотя, формально придраться не к чему, кадровые изменения не должны держаться в тайне от членов совета директоров.
— На счет судьбы второго приказа я пока думаю, — я пожимаю плечами, — Ген, ты, помнится, признавал, что пока я приношу деньги — ты не будешь лезть к моим кадровым решениям.
Приказ был подготовлен обычный — для официального увольнения Хмельницкой без двухнедельной отработки. Без всяких дисциплинарок, даже вопреки тому, что она сейчас на работе отсутствует. Просто потому, что я уже хочу закрыть этот вопрос и оставить его за спиной. Чтоб точно больше не оборачиваться лишний раз.
И не искушаться…
Я пока не подписал. И число её последнего рабочего дня не поставил. Но не так уж долго я буду с этим тянуть. Не хочу усугублять это свое помешательство. И кормить его даже в малом — тоже.
— Тох, это кадровый проеб, ты же сам все знаешь, — Смальков качает головой, — достойную замену именно Хмельницкой мы будем искать довольно долго.
— Мы справимся, раз так нам нужно, — хладнокровно парирую я.
— Нам, или тебе?
Да, блин, мне, это нужно мне. Сколько пядей во лбу нужно, чтобы догадаться?
— Ты решил сделать карьеру профессиональной гадалки? — не поднимая глаз от таблиц, интересуюсь я. — Так бросай это гиблое дело, Ген, судя по всему, единственная верная твоя ставка была та, которую ты сделал на меня.
— Поучи меня еще деньги вкладывать, — Смальков негромко смеется, а потом хмыкает, — знаешь, Тох, если нужно выбирать между тобой и ею — то разумеется, ты знаешь, на чьей я стороне. Но если дело только в её выходке в ресторане — так уже трахни её за это хорошенько, и забей. Корпоратив на то и корпоратив, чтобы страдать херней в грандиозных масштабах. Зато есть что вспомнить. Отличная ж история для звездочки на фюзеляже. Кто еще может похвастаться тем, что главбух генерального на колени швырнула?
— Дело уже далеко не только в этом.
А в чем конкретно — я, разумеется, каяться не буду. Мне даже думать об этом — темно и душно.
Некоторое время мне таки дают подумать над отчетом. Но Смальков и не уходит, значит, все еще рассчитывает что-то сказать.
— Ты кстати знаешь, что Хмельницкую с нашей парковки какой-то джип забирал? — Геныч — паскуда вкрадчивая. Его бы в инквизиторы, он бы одним голосом своим заменил целый отряд экзекуторов с их пыточными иголками.
— По камерам смотрел?
— Не, — Геныч качает головой, — выходил купить сигарет. Видел, как за ней подъехали. Запомнил — уж больно крутая тачка для такси. И не её машина, это точно.
— Черный был джип, с блатными номерами? — я выдыхаю это даже быстрее, чем успеваю прикинуться, что мне плевать.
— А ты откуда знаешь? — Геныч косится на меня с насмешкой.
А у меня в руках трещит этот чертов маркер…
Можно, конечно, представить, что это кто-то другой, кто-то случайный забирал Хмельницкую. Но мне почему-то кажется, что это был Зарецкий. Это к нему она снова бросилась, сбежав от меня.
Мир вокруг будто укрывается за алой шелковой вуалью. В моей крови вскипает за считанные секунды яростный яд. Как просто от этого было отстраняться до того, как у меня не было за что цепляться.
И да, мне должно быть плевать, с кем она развлекается, и что она там с ним делает… Коль скоро я все решил, и если Хмельницкая в мои планы никоим образом не входит.
Вопрос только в том — почему у меня в ушах сейчас звучит голос бармена Сережи.
«Ирия и Пэйн… Такие космические… Так друг другу подходят…»
Нет, дальше так продолжаться точно не может…
Глава 24. Антон
— Без клубной карты не пропустим.
И это после двадцати минут дипломатических подкатов. Я уже опустился настолько, что предложил этому придурку с пропускной взятку, но он оказался из принципиальных.
Он меня не помнит, да и вчера вообще был не он, с чего ему вообще запоминать всех клиентов клуба?
В каменную физиономию охранника я гляжу с желанием опуститься до мордобоя прямо сейчас.
Не сейчас, Верещагин, не сейчас.
В конце концов, срывался ты не для этого.
— Ну, тогда Тамару Александровну позовите, будьте любезны, — мрачно цежу сквозь зубы.
— Хозяйка занята, — пожимает плечами охранник.
Бля, ну что мне, опять звонить Смалькову? Боюсь, что во второй раз это уже не забудется. И таки будет у Геныча на меня компромат, по принципу «он ходил туда не один раз, потому что ему понравилось».
— Хорошо, а проводить к ней вы можете? — судя по выражению лица охранника — уже он сам мечтательно подумывает о том, чтобы силовыми средствами заставить меня сгинуть с глаз долой и из сердца вон, — если не примет, проводите обратно. Ну что поделать, клубную карту я еще не получил…
Охранник взглядом меня сканирует, взвешивает и препарирует на мелкие частички.
— Андрей, — рявкает он, и сбоку из коптерки выглядывает совершенный громила. Боксер, что ли?
— Проводи к хозяйке, — кривясь как от зубной боли просит не-Андрей, — если она пошлет его, можешь ему ребра пересчитать. Для профилактики настырности.
Андрей явно очень рад этому предложению. Впрочем, мне уже похер на их фантазии, я просто заколебался отсчитывать каждую потраченную на пустую болтовню минуту.
Где-то там этот утырок может уже целовать руки или ноги моей Хмельницкой. Этот Андрей еще и тащится еле-еле, будто где-то объявили турнир на самого тормозного сотрудника и он рассчитывает на победу в этом конкурсе.
В приемную хозяйки Тресса ведет отдельный вход. Здесь светло и довольно официозно. Впрочем, после того как амбал стучит в кабинетик, и — дождавшись разрешения войти, пропускает меня вовнутрь — официозность несколько пропадает.
Нет, дело не в обстановке в самом кабинете — обстановка как обстановка, прям даже и не скажешь, что здесь работает владелица тематично-эротического заведения.
Дело в тех двух людях, что расположились на кожаном диванчике и в том, как они расположились. Нет. Не трахаются. Болтают. Но как они это делают…
У бармена Сережи явно сегодня выходной. И сидит он на полу у ног Тамары Александровны, запрокинув голову, пока сама хозяйка вычерчивает своими когтями на его шее узоры. Хозяйка она тут во всех смыслах. И для клуба, и для Сережи…
Сережа кстати одет прилично, а вот про его хозяйку этого не скажешь. У неё голые ноги, и тонкие ремешки на бедрах. Что конкретно, я не вижу — да и не приглядываюсь. У меня тут другой интерес, блондинистый такой, все остальные меня не интересуют.
