Липовая улыбочка стирается с размалёванного лица. Дарина аки королева вылезает из авто. Ну прямо грациозная лань в Лабутенах. Скромных познаний в брендах хватает узнать фирму по красной подошве.
— Это ты меня имеешь в виду? — ути, какие мы грозные. — Но ведь это не я спала с парнем, который не только занят, но и помолвлен.
Так я тоже ни с кем не спала, как бэ. Васчето. Но тратить время на объяснения не считаю нужным. Вот только оправдываться перед этой кралей мне и не хватало для полного счастья. И так уже унизилась дальше некуда.
— Судя по всему, Глебушка тоже не особо заморачивается над тем, что у него есть невеста, — вместо этого резонно замечаю я.
— Это тебя не касается.
— Ты права. Его похождения совершенно не моя забота. Разгребай помойку в башке своего женишка сама. Хотя о чём это я? Ты явно для него не в приоритете, раз он так на тебя орёт. Сразу видно, кто в доме хозяин.
— Что бы ты понимала, глупышка.
Глупышка?! Я ей кто, десятилетка, сующая конфеты в нос? Высокомерная белобрысая курица. Вот прям бесит.
— Мне и понимать ничего не надо. И так понятно, что не любит тебя твой дорогой Глебушка.
— Будто тебя любит.
— И мне не любит. Он никого не любит. Кроме себя.
— Ничего, я это переживу. Достаточно того, что он со мной.
— С тобой и ещё десятком-другим левых девушек.
— Ах, дорогуша, — надменно закатывает свои глазенапа Дарина. Щас же наклеенные ресницы поотвалятся. — Пускай мальчик играется в своё удовольствие. Неужели не понимаешь: вы меняетесь, а вот я незаменима. И в один прекрасный момент он сам поймёт, что лучше меня ему всё равно не найти.
Твою-ю-ю мать. Сколько гонора-то.
— Ты так в этом уверена?
— Абсолютно. Я богата, красива и влиятельна. Я ему подхожу. В отличие от тебя, замухрышка. Кто ты такая? На что годишься? Плясать на столах и светить задом?
Слушайте, можно я ей нос подправлю? Чуть-чуть совсем. Он какой-то несуразный: тонкий и длинный. Надо слегонца примять. Так будет лучше смотреться, отвечаю.
— Ну почему же, — хмуро поджимаю губы я, с вызовом упирая руки в бока. — Я ещё и крестиком вышивать умею.
Вырвавшийся из Дарины смешок больше напоминал писк простуженной и вдобавок прокуренной чайки. Не хотела бы я слышать, как она ржёт в голос. Там, наверняка, даже кони разбегутся, сгорая от стыда за собственную несостоятельность.
— Такое убожество, — выплёвывают мне, как белую перчатку по роже. Это что, вызов?
— Это ты о своём смехе?
Узкие раскосые глаза нехорошо прищуриваются.
— Это я о тебе, милочка. Знаю я таких, как ты. Ляжете подо всё, лишь бы…
— А, а, а… — предупредительно вскидываю палец, прерывая её. — Вот сейчас очень аккуратно выбирай выражения… милочка.
— А иначе что?
— А иначе влеплю такого леща, что зубы ходуном заходят.
— Какая ты грубая. И невоспитанная.
— Зато ты, как погляжу, высоких моральных правил. Не холодно? Под пальтишко не задувает?
— А тебе под юбчонку?
И правда. Обе стоим как ёпт твою мать. Одна озабоченная эсгибиционистка, другая стриптизёрша на выезде. И всё по вине Воронцова. Блин. Все беды в мире от мужиков.
— У меня всё прекрасно, — заверяю я. — Вентиляция и всякое такое. Премного благодарна за беспокойство.
— Беспокоиться должна я. Вдруг ты какая заразная? Не хочу подцепить бешенство.
Ну всё. Воздушный шарик моего терпения лопнул. Она меня достала.
— Ну-ка повтори.
— Говорю, бешенство боюсь подхватить после тебя! Придётся делать прививку. И мне, и Глебу. А то кто вас знает, перед кем вы там ещё изгаляетесь.
Очаровательно. Просто очаровательно.
— Нас? Кого это "нас"? — едко уточняю я.
— Непонятно разве?
— Нет, скажи уж это слово. Будь любезна. Если оскорбляешь, делай это как положено.
— Ты совсем идиотка?
Ещё и идиотка? Она решила собрать комбо? Ну всё. Сама допрыгалась, сучка.
Дарина преспокойно стоит и смотрит на меня, горделиво вскинув подбородок. Ждёт, что я на это отвечу. А я чего? А я ничего. Лениво тянусь, сцепив пальцы в замок. Вправо наклон, влево. Хрущу шеей и, почёсывая под глазом, вперевалочку приближаюсь к ней.
В следующую секунду на всю улицу слышится истошный визг Дарины, когда в её драгоценные лохмы впитываются мои ногти. Кто-нибудь заказывал белобрысые патлы на завтрак без кетчупа, м-м-м?
Глава 13. Синие розы
Нормально потаскать эту стерву мне не дают. Почти сразу не пойми откуда появляется Глеб и отдирает меня от неё. Ну и ладно. Не больно-то хотелось. Я и сама уже не в восторге от того, что поддалась порыву. Чрезмерная импульсивность — та ещё заноза в моей заднице.
— Ненормальная! Лечись, придурошная! — скачет, как сайгак, орёт и трясёт башкой взлохмаченная Дарина. Красная, как тот рак, что так и не свистнул, оказавшись вместо этого в кипящей кастрюле.
— Вы что творите? Успокойтесь обе, — Воронцов продолжает меня держать, перехватив под грудью. В целом, это не обязательно. Мое кровожадное альтер-эго удовлетворённо, так как в кулаке зажат клок волос. Накладные. Я так и знала!
— Пускай сначала твоя Барби научится фильтроваться. Или придётся заткнуть её фонтан своим ботинком. Да отпусти ты меня! — сердито вырываюсь, отпихивая его локтями. — Блин, ноготь сломала из-за вас! — разочарованно прицыкиваю я, зализывая острый скол.
— Ноготь?! Ноготь? — блин, эта истеричка визжит похлеще сирены. В ушах заложило. — Да я знаешь, что с тобой сделаю? Ты хоть представляешь, кто мой отец?!
— Дарина, угомонись! — рыкает Глеб, но ещё раньше я начинаю громко хохотать. Капец. У меня сегодня явно что-то с кукушкой. Пора лечиться.
— Что-что? Серьёзно? — а вот и слёзы на глазах выступили. Хорошо хоть от смеха. Стадия "самосожаления" благополучно прошла. Хоть за это спасибо новой "знакомой". Смогла отвлечь. — Папочкой пугаешь? Это всё, на что хватает твоей воображалки? Однако это удручает.
— Удручаться будут другие, когда ты в один день внезапно исчезнешь.
— Дарина, закрой рот! — теперь уже рявкает на неё Воронцов, а я перестаю смеяться. Стоп. Я не ослышалась? Мне что, только что угрожали? Она блин, кто. Дон Карлеоне на минималках?
— Не боишься, что прежде я успею переломать твой хлипкий хребет, белобрысая ты овца? — собираюсь продолжить прерванный диалог и всё-таки помочь ей сделать ринопластику, но меня снова ловит Глеб, наваливаясь всем своим немалым весом.
— В палату тебя надо! Для буйно помешанных, — Дарина с ужасом вынимает из волос ещё одну оторвавшуюся прядь. Смотрится хриповенько. Кажется, кто-то сегодня первым делом побежит в салон красоты.
— ДАРИНА! — тоном, не терпящим возражения одёргивает её потерявший терпение женишок. — В квартиру, НЕМЕДЕЛЕННО. И ЖДИ МЕНЯ ТАМ.
Хрена себе какие у них высокие отношения. Я бы за такие децибелы долго бы не церемонилась, а эта белобрысая затихает и подчиняется. Офигеть. Нет, правда подчиняется, пусть и без особой охоты. Захлопывает дверцу тачки, ставит её на сигнализацию и, сверля меня прожигающим взором, исчезает в подъезде. Клёво. У меня появился свой персональный враг. Взрослеем, чё.
Едва она теряется из поля зрения, Воронцов насильно разворачивает меня к себе, удерживая голову руками. Твою мать. Я же ведь зла на него до невозможности! Настолько, что хочется проломить кирпичом его тупую черепушку, но вся злость улетучивается стоит просто заглянуть ему в глаза. Долбанный джедай. Как он это, бл***, делает?
— Мальвина, ну какого чёрта?
А его голос? Этот бархатистый взволнованный голос. Сирена в спортивках, успевшая обуться… Жаль, было бы куда романтичнее, если бы в порыве меня догнать он сейчас собирал плёвки и окурки босыми ногами. Так, стопэ… О чём я вообще думаю??? Нет, нет и нет. Больше не прокатит. Хорош уже по моим ушам ездить.
— Отвали, — вырываюсь и пячусь назад. Понятия не имею, где тут выход из этого закрытого жилого комплекса, но ничего. Разберусь. Главное, уйти как можно дальше. И как можно скорее. — Лучше поспеши к благоверной, пока тебе там заговорённых булавок не повтыкали в косяки. А то она может.
