Юрий Апексеевич Гаранин всегда стремился быть первым. Во всем. Сказывался ли в этом природный перфекционизм или прозвище Космонавт, полученное еще в начальной школе. Но его частенько путали и называли Гагариным, а полное совпадение с именем и отчеством великого героя только добавляло желания стать первым. С годами Космонавт сменился на Номер один, но это придало еще больше напора обладателю позывного.
В большом бизнесе старший Гаранин славился умением идти на компромисс, а также хитрым изворотливым умом, частенько подкидывающим своему хозяину нетривиальные решения.
Юрий Апексеевич снова прослушал разговор со старшим сыном. И еще раз обратил внимание на каждую свою фразу. Ни одну из них нельзя было трактовать двояко. А дал обещание, держи! Но и расставаться с компроматом на Таракана не хотелось. Особенно из-за какой-то бабенки, пригретой Сеней в Гречишкино. Но, с другой стороны, и ситуация патовая. Сын и так обижен на всю семью и позвонил впервые с момента того давнего ужасного скандала. Космонавт хорошо помнил, как облажался тогда и, вместо того чтобы взять паузу и вникнуть в суть конфликта между сыновьями, как обычно, встал на сторону младшего сына, поверив в дурацкую легенду Севы. Арсений тогда даже слова не проронил, а просто вышел из своего кабинета и исчез. Хорошо, хоть сам догадался, где искать сына, и отправил к нему охрану. Естественно, Сеня сразу понял, почему рядом с его домом поселились двое хорошо натренированных мужчин, и принялся отпускать в их адрес совсем не деликатные шуточки.
«Люди другой расы, — хмыкнул Гаранин-старший, — это надо такое придумать!»
И тут же мысленно стукнул себя по лбу. Он нажал на кнопку абонента «Юра Бойко» и резко осведомился:
— Что там за краля вьется вокруг моего сына?
— Хорошая девчонка, — сразу отозвался Бойко. Не стал юлить или на ходу что-то придумывать. — И парень наш на нее запал.
— Парень наш на всех западает, — рыкнул Космонавт. — Такой уж уродился.
А про себя подумал, что есть в кого. У него у самого уже третья жена. Зато безумно красивая. У мужиков челюсти сводит, когда Анечка только в комнату входит. Да и дочки получились красивые. Все в мать. С зеленющими глазами и кудрями цвета меди. Естественно, Юрий Апексеевич любил всех своих детей, что бы там ни напридумывал себе Арсений, но мелких, хотя дочкам уже исполнилось семнадцать, просто обожал. С сыновей требовал, а девчонок баловал.
— Тут совсем другое дело, — солидно пробасил Бойко. — Он на себя не похож. Влюбился!
«Конечно, влюбился, — про себя хмыкнул отец Арсения, — если просит обнародовать компромат на Таракана. Ясно, что не головой думает!»
— У вас там романтическое реалити-шоу? — недовольно осведомился Гаранин. — Вы хоть узнали, кто она такая?
— Трудно понять, — пробурчал Бойко, — с одной стороны, вроде девица простая и веселая, а с другой, слишком продуманная.
— Фото есть? — и получив положительный ответ, рявкнул:- Срочно пришлите, пусть безопасники разбираются!
Но когда по электронной почте пришел снимок, Космонавт вгляделся в лицо девушки и мысленно пробурчал:
«Понимаю тебя, Сеня. Она красивее моей Аньки!»
Он пролистал несколько фоток. Почти на всех Арсений и его девчонка во все глаза смотрели друг на друга.
«Хорошая пара, — подумал Юрий Апексеевич. — И Сенька мой кажется счастливым. Может, хоть эта женщина отогреет моего несчастного сына?»
Он досадливо крякнул, а затем тяжело поднялся и, подойдя к сейфу, открыл потайное отделение. Достал тонкую папку. Документов там хранилось немного, но любой из них мог оказаться гранатой для Станислава Дунаева, способной разорвать в клочья самого «уважаемого человека», его окружение и покровителей.
Космонавт наскоро пробежался глазами по каждому листу, а потом задумался.
«Вытащить на свет божий один не получится, только себе самому приговор подписать. Или все, или ничего! А то попаду в ощип. Сам не уцелею и семью подведу».
Он прошелся взад-вперед по кабинету, размышляя. И совершенно неожиданно понял, что бабки, уважение людей, подобных Таракану, — все не имеет значения, если собственный сын отречется от своей семьи и никогда не переступит порог родительского дома.
«Арсений меня только один раз попросил, — мысленно объяснил Космонавт, — в своей, правда, идиотской манере. Но и ты бы и сам поставил вопрос точно так же. Или помоги мне, или я тебя знать не знаю».
Гаранин снова задумался, потер лоб и уже собрался звонить знакомому ведущему ток-шоу, когда в кабинет вломились его любимые женщины. Анечка и две дочери-близняшки.
— Папочка! — обе хитрюшки бросились к отцу. Обвили шею руками и мягкими губами коснулись щек.
Гаранин, сунув в ящик стола папку, обнял своих малышек.
— Купили что-нибудь? — поинтересовался лукаво.
Анечка подошла к нему и, игриво чмокнув в губы, заметила:
— Нет, просто прогулялись по магазинам. Что толку здесь покупать? В Париже все купим.
Она скользнула взглядом по снимкам, все еще болтающимся на экране монитора, и деловито щелкнула мышкой.
— Новая подружка у Сенечки, — пропела жена. — Хороша! И кого-то она мне напоминает!
— Мама! — в один голос закричали Маша и Катя. — Это же Лана де Анвиль!
— Не смешите меня, — хмыкнула Аня. — В селе Кукуево на краю земли? Просто очень похожа девушка. Сами же говорили, что Лана сейчас на Мальдивах.
— Да, — кивнула Маша. — Мы каждый день читаем ее инстаграмм. Она такие фоточки постит!
— Ну, — едко заметила Аня. — А Сеня наш точно не на Мальдивах. Или там резко похолодало?
— Кто это вообще такая? — буркнул Юрий Апексеевич, раздражаясь от пустой болтовни. — Что за Лана де Анвиль?
— Папа! Как можно не знать! — закричала Катя, а Маша добавила: — Это модель такая.
— Ваш папа не интересуется моделями, — проворковала Аня и погладила мужа по голове. — Пригласи нас на обед, милый, и мы все тебе расскажем про эту Лану.
— Де Анвиль? — пробормотал Гаранин, целуя руку жены. — Она не родственница владельца «Анвильформасьон»? Мы у него причал в Марселе арендовать хотели.
— Да, — кивнула Маша. — Это ее отец. А муж — Люсьен де Гральи, знаменитый гонщик.
— А головой у нас кто думать будет? — нарочито строго осведомился отец. — Как дочка одного миллионера и жена второго могла очутиться на Крайнем Севере и крутить роман с нашим Сеней?
Девчонки потупились, но пробурчали в ответ:
— Очень похожа, папочка!
— А что наши дочери будут изучать в лицее? — осведомился у жены Космонавт, когда семья рассаживалась за столом в ресторане.
— Французский и английский как практика, история искусства. Маша попросила записать ее на занятия по дизайну, а Катя по психологии.
— Добавь им пару дисциплин, развивающих логику и аналитические способности, — велел отец. Мать кивнула, не понимая, но спорить не решилась. Иначе Космонавт может закусить удила и отменить поездку. А так хотелось побывать в Париже! Побродить по шумным улицам, завернуть в Орсэ или Музей Родена. И потом свобода! Пока девчонки будут учиться в лицее, можно хоть вздохнуть спокойно вдали от мужа, насладиться одиночеством, съездить в аутлеты и посетить показы мод.
— Что именно добавить? — ласково поинтересовалась она у мужа. — Я не понимаю. Литературу?
— Нет, — хмыкнул Гаранин-старший. — Логику развивает только математика. Но зубрить алгебру в Париже они точно не захотят. — Юрий Апексеевич вгляделся в лица Кати и Маши, в один момент ставшие кислыми. — Найди мастер-классы или игры, способствующие развитию. Наверняка что-то есть.
Весь обед он слушал трескотню дочерей и жены, улыбался им, а сам размышлял, как поступить. Исполнить обещание, данное Сене, или придержать документы до нужного момента?
Уже вернувшись в офис, Космонавт понял, что принял решение еще во время разговора с сыном. И нужный момент настал именно тогда, когда гордый мальчик припрятал свои обиды и предложил закопать топор войны.
«Но слить компромат нужно не журналюгам, а передать заинтересованным лицам в Следственном комитете,» — рассудил Юрий Апексеевич и, набрав тщательно зашифрованный номер, весело предложил:
