А я не выдержала и всхлипнула, снова стиснула женщину в своих объятиях.
Касьян был прав. Это поджог… И это может быть Павел.
Вскоре баба Тома уснула. Я встретилась глазами в зеркале заднего вида с Касьяном.
— Я звонил другу из полиции, Павла нет дома. Жена не знает где он. Они сейчас пробивают записи с камер наблюдения, — тихо сказал мужчина.
— Ты думаешь, что это он?
— Я не думаю, я знаю.
Когда подъехали к жилому комплексу Райхеля, я легонько растолкала бабу Тому, чтобы она проснулась. Мы поднялись в лифте и зашли в квартиру. Я немного задержалась на пороге. Душа снова ныть начала. Столько воспоминаний связано с этим местом. Все кажется таким родным и таким чужим одновременно…
— Располагайтесь, Вероника, покажи все, а я пока поставлю вариться кофе.
А у меня ком в горле встал, я даже ответить не могла, просто кивнула. Как тяжело вернуться сюда. Если бы моя воля, то я бы больше никогда не преступила порог этой квартиры… Я должна быть благодарна Касьяну за все, и я благодарна, но мне пока очень больно…
Я показала бабушке, где мы будем спать, она пошла в ванную. Я открыла сумку и достала вещи, что взяла из дома, их ничтожно мало. Пара халатов бабули и несколько моих вещей. Положила на кровать халат, чтобы бабушка переоделась, а сама пошла на кухню. Доктор говорил, что ей надо больше пить.
Зашла на кухню, Кас стоял ко мне спиной, смотрел на город. Он медленно повернулся и посмотрел на меня. В глазах столько ничем неприкрытых эмоций. Почему же ты не говоришь их вслух?
— Я… Хотела сказать тебе спасибо за все. Я очень ценю все, что ты сделал для нас. У меня пока нет возможности, но я все возмещу…
— Хватит. Я больше никогда не хочу слушать, что ты что — то мне «возместишь». Все что я делаю — это ради тебя, — сказал мужчина.
Я растерялась и не знала, что ответить на это. Так, только спокойно. Дыши Вероника и не строй никаких воздушных замков.
— Спасибо. Я… Правда, я очень благодарна.
— Я знаю, Мышка, — он внимательно смотрел на меня.
А я на него в ответ. Во мне все тянулось к нему. Он словно магнит, притягивает к себе и не отпускает. Касьян такой надежный, с ним так легко. Я обо всем вокруг забываю, когда он рядом. Вот и сейчас, я чувствую, как нутро дрожать начинает. Еще секунда и стена, та, что я возводила вокруг сердца, — рухнет. Жизнь с ним — бесперспективна, но без него — это не жизнь. Я люблю его и не могу без этого мужчины. Он настолько родной, уютный… Мой. Это какая-то пытка быть вдали друг от друга. Мне больно при каждом вдохе.
Я чувствовала, что сейчас сдамся. И плевать на свою гордость, принципы, желания, лишь бы рядом был.
— Касьян, я…
Но я не успела ничего сказать, потому что на кухню вошла баба Тома. Она надела приготовленный мной халат и воинственно смотрела на Касьяна. Женщина села за стол, словно хозяйка квартиры.
Ой, что же сейчас будет…
— А теперь скажи мне, милок, ты какого черта Вероничку мою обидел?!
19
Касьян
— А теперь скажи мне, милок, ты какого черта Вероничку мою обидел?! — грозно спросила бабулька, сверкая на меня глазами.
Я едва не засмеялся. С таким воинственным противником я еще дела не имел.
— Думаю, Тамара Георгиевна, наши отношения с Вероникой касаются только нас, — сказал, как можно лояльней.
Терпеть не могу, когда лезут в мои дела. Если бы на месте Тамары был бы мужчина, он бы больше никогда не задал мне такой вопрос. Но, женщину, мой тон и внешний вид совершенно не впечатлил. Она фыркнула и скрестила руки на груди. Я отметил, что она очень бледная, надышалась дымом, лежать нужно, отдыхать. Но уверен, если я об этом ей скажу, то в меня полетит первое, что лежит у нее под рукой.
— Ты мне зубы тут не заговаривай. Задала вопрос — отвечай!
— Баба Тома, — послышался мягкий голос Вероники.
Женщина шикнула на нее.
— Не бабтомкай! Сама себя защитить не можешь — я защищу. Ирод этот довел! Неделю ничего не ела, в кости превратилась, а тут ты глянь, прискакал рыцарь, грёб твою мать.
Ника замолчала и виновато посмотрела на меня.
— Я думаю, — предприняла она еще одну попытку, но бойкая старуха ее тут же оборвала.
— Раньше надо было думать, краса моя. А теперь иди в комнату и дай взрослым поговорить.
— Баба Тома!
— Иди я сказала!
Они сцепились взглядами, я молчал, ситуация меня забавляла. Спустя минуту молчания, Мышка тихо вздохнула и пошла на выход из кухни.
— И не подслушивай там, а то ремня дам! — крикнула вслед Тамара.
Мы остались одни.
— Вам сделать чай?
— Чай, — передразнила бабка. — Давай что покрепче, я что по — твоему ребенок?
Я стиснул челюсть, чтобы не ответить этой занозе в заднице. Открыл холодильник и достал оттуда бутылку коньяка, взял две стопки и поставил на стол. Сел напротив. Откупорил бутылку и разлил по рюмкам.
— Ну, за знакомство, — подняла алкоголь старуха и одним глотком осушила, я последовал ее примеру.
— Ты мне скажи, Касьян, ты зачем девочку обижаешь? Мало ей в жизни досталось, так ты решил добавить? Совсем совесть потерял за всем этим, — она махнула рукой, показывая на дорогой интерьер.
Я снова разлил спиртное по стопкам.
— Еще раз повторяю: с Вероникой мы сами выясним отношения, третьи лица — не нужны.
— Видела я, как вы выяснили, — Тамара выпила вторую порцию коньяка. — Она же мне, как родная. Бог своих не дал, но послал на старости лет Вероничку с Димкой. Я за них любому глотки перегрызу.
— Я тоже перегрызу любому глотку, — честно ответил.
Женщина внимательно посмотрела на меня. Затем ее взгляд начал блуждать по мне и моим тату.
— Хорошо, — спустя некоторое время ответила. — Я лезть не буду. Пока. Но ты сам видишь, что она переживает.
— Вижу.
— Тогда сделай так, чтобы она жизни радовалась, а не погружалась на самое дно. Либо будь с ней, либо отпусти и не мучай.
Мысль о том, чтобы отпустить Веронику вызвала во мне яростное сопротивление. Не отпущу. Просто не смогу. То, что изначально задумывалось, как легкое времяпрепровождение, оказалось чем — то намного значимей. Она будет со мной и точка. Пусть думает, что у нее есть выбор. На самом деле его нет.
Баба Тома выпила еще рюмку, проговорила напутственную речь и пошла отдыхать. Все же такой событийный день для пожилого человека. Открыл окно, чтобы впустить свежий воздух и закурил. Взял телефон и написал знакомому майору полиции. Друг друга мы знаем очень хорошо и Виктор знает, что за каждую мою просьбу я его отблагодарю. Я попросил решить вопрос с опекунством и с домом Вероники и Тамары. Витя решит все за несколько дней.
Блять, почему Ника мне раньше ничего не сказала? Я бы в два счета решил все. А потом вспомнил, что говорил ей и поморщился. Сам же сказал, что плевать хотел на ее проблемы, у нас договор и все на этом. Но я порывался столько раз узнать обо всем, хотел узнать обо всех «скелетах в шкафу», но так и не узнал. Меня что — то останавливало! Идиот.
Виктор прислал ответное сообщение. В нем было лишь одно слово — ок. Можно считать, что дело решено. Я специально не просил разузнать об том мудаке Павле. Этот ублюдок — мой. Пусть наслаждается последними днями своей никчемной жизни.
Оставался еще один вопрос, — что делать с Митяевым. Он просто так не оставит меня в покое. Значит, нужно подумать, как его заткнуть. А это будет непросто. Можно сказать просто невыполнимо. Но я обязательно что — то придумаю. Раньше у меня не было никакой потребности в том, чтобы мужчина отстал от меня, но после того, как в моей жизни появилась Вероника… Я не хочу показывать эту часть своей жизни. Никогда. Тем более, я давно от дел отошел, самому осточертело.
Затушил очередную сигарету в пепельнице, как услышал, что дверь кухни тихонечко открылась. Всеми фибрами души чувствовал присутствие Стаховой. Невозможно было держаться от нее подальше. Стиснул кулаки, чтобы не прижать к себе. Рассматривал ее жадно, как и всегда. Красивая, умная, моя. Неужели она всерьез думает, что я отпущу ее? Никогда.
