— Хозяин отеля — друг твоего отца?
— Эмм. Да, — Игорь пожал плечами. — Николай Дмитриевич, если не ошибаюсь. Матвеев.
— Значит, ты знаешь Матвея? Матвеева Матвея Николаевича. И ты тоже меня обманывал? — от этой мысли у меня уже началась настоящая истерика. — Какие же вы все… сволочи.
Игорь спихнул одежду на пол, расчищая и себе место, сел рядом и крепко обнял.
— Катя, ну ты что? Перестань. Вот хочешь — верь, хочешь — нет, но мы незнакомы. Я понятия не имел, что у этого Николая есть сын. Да я и его самого толком не знаю. Это у отца друг юности. Когда-то они были дружны, но потом жизнь их развела, и встретились они случайно только в прошлом году. Но семьями мы никогда не встречались. Ну не плачь, Катюша, пожалуйста. Если я чем-то могу тебе помочь… Ну хочешь, пойду снова ему в морду дам?
— Можешь, — всхлипывая, прошептала я. — Не в смысле — по морде дать, а в смысле — помочь. Ты же уезжаешь? Забери меня с собой, пожалуйста. Мне здесь больше тоже нечего делать…
Собиралась я со скоростью метеора. Торопилась, не желая больше встречаться с Матвеем — это было бы выше моих сил. Рубить нужно сразу и до конца — как бы невыносимо больно это не было.
Развлекся голубоглазый — ну и пусть. В конце концов я тоже неплохо провела время. Так настраивала я сама себя. Мне не хотелось, чтобы он знал, насколько меня задела эта игра. А я ведь, как дура, в любви еще признавалась. Идиотка ненормальная. О свадьбе, детях мечтала.
Я бегала по номеру, вещи без разбора летели в чемодан. Открыв тумбочку, я задумалась, а потом злорадно ухмыльнулась.
Вырвала из фирменного блокнота отеля листок и написала:
“Мотенька! Ты был лучшим из них”. Записку сверху придавила “Игорьком” и “Димочкой”.
Не больше, чем через час мы с Игорем уже мчались в такси в аэропорт. Так закончился мой незапланированный, непродолжительный, но определенно незабываемый отпуск, который перевернул все в моей такой тихой и размеренной жизни с ног на голову.
— Ну, успокоилась, красавица? — одарил меня белозубой улыбкой Игорек, не привычно дебильной, а нормальной, человеческой. Даже с каким-то участием.
Я безразлично пожала плечами. Морально я была опустошена и это явно читалось на моем усталом осунувшемся лице.
— И что ты так совсем скисла, малышка? — не отставал Игорь, пытаясь меня встряхнуть. — Взбодрись. Ну не бармен он, что поделать. Бывает…
Я печально шмыгнула, в горле образовался комок. Игорь легонько коснулся губами моего виска и крепко обнял меня за плечи.
— Влюбленность, Катюш, тебе совсем не идет. Куда подевалась наша горячая девочка? — обхватив пальцами подбородок, он развернул мое лицо к себе. Осмотрел его внимательно и с сочувствием, а потом застыл на губах. Провел по ним большим пальцем, с небольшим усилием нажал и проник внутрь. Отыскал язык, огладил влажный кончик. — Я по ней скучаю, — сказал, в упор глядя мне в глаза. — Я снова хотел бы увидеть свой член в этом ротике. — Он еще глубже пропихнул мне в рот палец, так что мне его пришлось обхватить языком и губами.
А я с тоской подумала, что наверняка все так оно и будет. Большего, чем быть чьей-то любовницей, я не достойна. Вероятно, это все так. Но на данный момент мне абсолютно ничего не хотелось. Я даже не ответила ничего сыну своего босса, просто отвернулась к иллюминатору. А когда почувствовала тяжелую руку, опустившуюся мне на грудь, сразу же недовольно столкнула ее с себя как надоедливую муху.
Игорь тяжело вздохнул, немного отстранился, но руку с моего плеча не убрал. Немного поразмышлял в тишине. а потом снова склонился ко мне. К уху. Прихватил губами мочку.
— Кать, а где мой подарок? Ты такая напряженная. Так нельзя. Забей. Давай я тебя расслаблю. Где он? Надеюсь, не в багаже.
— Нет, — буркнула я. — Не в багаже. Я все оставила в отеле. Игорь, пожалуйста, оставь меня. Я на самом деле сейчас вообще ничего не хочу. Я просто хочу спать.
— Ну спать так спать, — вздохнул с нескрываемым разочарованием Игорь, поднял подлокотник между нами и уложил мою голову себе на колени. Убрал скатившиеся на лоб локоны волос, заправил их за ухо, погладил шею. А потом тоже устроился поудобнее и затих.
Так весь перелет до дома мы с ним и проспали.
В аэропорту спешно попрощались.
— Будет скучно — звони, — заявил он мне, усаживая в такси. — Мое предложение все еще в силе.
Я с удивлением заглянула в его серые глаза. Они смотрели на меня очень серьезно.
— Да, Кать, я всегда буду рад тебе, — улыбнулся и чмокнул в щеку. — Честное слово. И очень надеюсь, что совсем скоро ты позвонишь.
— Хорошо, Игорь. Я поняла, — слабо улыбнулась в ответ. — Обещаю подумать.
— Договорились, — кивнул он и напоследок подмигнув мне, закрыл дверь авто.
Глава 49
Как в дальнейшем оказалось, мы с Мотей разминулись буквально на какие-то полчаса. В тот момент, когда такси, везущее нас с Игорем в аэропорт, покинуло пределы города, Матвей стучался в мой номер. Когда ему никто не открыл, он воспользовался служебным ключом и вошел таки внутрь. Жаль, что я не видела его лица, когда он вместо меня обнаружил записку в компании “Димочки” и “Игорька”, так что могу об этом только догадываться и представлять в силу своего воображения. Знаю только, что мои верные, ни в чем не повинные гаджеты пали жертвами Мотиного беспредела. Они были безжалостно расколочены об пол, да еще на них и потоптались от души.
Но на этом мой лжебармен не остановился, а в ярости разгромил весь номер: разбил зеркало, разорвал простыни, опрокинул столик, сломал стулья, в общем, оторвался по полной. Потом выгреб оставшееся содержимое минибара, сел в этом разгроме и печально бухал, пока его там не обнаружил не сильно довольный происходящим отец.
Но когда Николай Дмитриевич попытался привести в чувство своего уже не очень вменяемого сынка, тот опять впал в неистовство. Он орал на отца, что тот ему сломал жизнь, что никогда его не понимал, припомнив все свои обиды с самого раннего детства, пока тот не двинул ему по морде, потом скрутил и засунул под холодный душ.
Когда Матвей немного успокоился и протрезвел, отец попытался побеседовать с ним по душам и, как ни странно, им удалось поговорить. Во всяком случае, из разоренного номера они вышли вполне дружески беседуя.
После чего Мотя зашел к себе, привел себя в порядок, покидал немного вещей в сумку, вызвал такси и уехал.
Я же тем временем и дома не находила себе покоя. Бродила как неприкаянная по квартире и вспоминала, вспоминала, вспоминала… Не хотелось ничего: ни есть, ни спать, ни пить, даже секса и то не хотелось! Да и мои милые разноцветные помощники были безвозвратно утеряны.
Мелькала мысль позвонить подруге, я уже даже было взяла телефон, но в последний момент передумала. Нет, конечно, она приедет с утешительной бутылкой, выслушает, пожалеет… Но признаваться, что моя третья попытка обрести счастье опять с треском провалилась, я сейчас была еще не готова. Лучше потом, когда все немного отболит, и я успокоюсь. Так что я не нашла ничего лучше, как сесть за работу, которую не успела доделать до этой придуманной Анатолием Владимировичем аферы с его сыном. Проработала почти до утра, пока цифры не стали сливаться, а перед глазами не замелькали белые мушки. Тогда я просто упала на кровать и вырубилась мертвым сном безо всяких сновидений.
Проснулась я ближе к полудню, на скорую руку выпила кофе и снова села работать. Все-таки обожаемые цифры меня всегда успокаивали, так что поковыряться с ними в моем положении было лучшим лекарством. Да и надо было чем-то занять себя до выхода на работу, я же вернулась раньше. Но идти и объясняться с Анатолием Владимировичем было выше моих сил, пусть это делает его обожаемый Игорек. А я не хочу принимать участие еще в одном фарсе, мне и бармена, оказавшегося совсем не барменом, хватило с лихвой.
Черт, как только я начинала вспоминать о Моте, сразу сбивалась, мысли уплывали туда, в южный городок, где я была так счастлива. Где море, солнце, дикий пляж, парк с теми кошмарными американскими горками, ведь ко всему этому прилагались самые прекрасные голубые в мире глаза… Пришлось собрать всю волю в кулак и изгнать обманщика прочь из моей головы.
