Карина толкает меня и притворно надувает губы:
— Ну ты и засранец!
Начинаю хохотать и притягиваю ее к себе, игнорируя сопротивление.
— Да я знаю, мышка, что тебе девятнадцать. Совсем малышка.
Уже тянусь за поцелуем, но нас прерывает звонок моего мобильного. С опаской проверяю, кто звонит, и выдыхаю, видя, что это отец.
— Слушаю.
— Ну как вы там?
Карина отстраняется, и я еле сдерживаюсь, чтобы не заворчать.
— Все нормально.
— Можете вернуться? Нормально поговорим.
— Да, скоро приедем.
Карина напрягается, а мне тут же хочется вернуть последнюю реплику.
Отец отключается.
— Они хотят поговорить. Ты как?
Карина
Возвращаемся домой, и у меня ощущение дежавю. Мама так же сидит на стуле, на этот раз с дымящейся кружкой.
Но мы не скрываемся, поэтому, стоит хлопнуть дверью, родители тут же вскакивают.
— Кариш, — мама окидывает меня взволнованным взглядом.
Молча прохожу в столовую и сажусь на стул. Руслан замирает в дверях, не сводит с меня взгляда. Чувствую его поддержку, и становится легче. От него исходит мощная энергетика, и мне даже кажется, что вся она направлена в мою сторону. Но, конечно же, это плод воображения.
— Ну, думаю, вы все слышали, — разговор начинает Владимир. — Мы извиняемся, что вы узнали обо всем именно вот так, услышав случайно наш разговор, но теперь этого факта не изменить.
— А когда вы решили все?
В то время, пока я пытаюсь переварить все услышанное, Руслан вступает в диалог. Он серьезен, собран и спокоен. По нему видно, что эта тема его волнует и так же задела, как и меня, но он ведет себя как взрослый человек, пока внутри меня все кипит от ярости на маму. И я сижу и дуюсь на несправедливость. Но внутри скапливается неприятный осадок из-за того, что мама не посчитала нужным рассказать мне первой обо всем, что происходит у них с Владимиром.
— Да не так давно, — Владимир сканирует меня и переводит вопросительный взгляд на маму.
— Неделю назад, — выдыхает обреченно мама.
Стараюсь игнорировать болезненный укол после этого признания. Неделя. Семь дней. И она не нашла минуты, чтобы поделиться со мной?
— Могу вас только поздравить, — сипло выдавливаю из себя.
Быстро моргаю, прогоняя непрошенные слезы.
— Карин, я хотела сказать… — в кухне стремительно меняется обстановка.
Воздух словно густеет от моей обиды и подавленности.
— Но не сказала. Я пойду в комнату. Поздравляю со скорым пополнением и скорым браком.
Поднимаюсь на ослабевших ногах и плетусь на выход. Внутри скачут разные мысли. Когда мы отдалились? Когда я перестала быть для мамы приоритетом?
— Карин, — сквозь шум в ушах доносится голос Руслана.
Игнор. Всех и вся.
Молча, не повернув голову в его сторону, прохожу мимо. Прикусываю губу, чтобы не сказать лишнего, потому что состояние именно такое, чтобы всем нахамить и послать в лес.
Закрываюсь в комнате, чтобы меня никто не потревожил. Мне нужно личное пространство. Подумать и переварить, как же дальше быть.
Казалось бы, хорошая новость. И я совсем не против появления брата или сестры. Но сам факт, что мама не посчитала нужным сообщить мне о том, что они решили заключить с Владимиром брак, причиняет боль.
Достаю телефон, наушники. Хватаю с кровати плед и заползаю на широченный подоконник. Отличное место, чтобы скрыться от всего.
Заворачиваюсь в мягкое покрывало и отключаюсь от реальности, погружаясь в любимые мотивы. Прикрываю глаза и откидываю голову назад. Представляю, что я сейчас далеко отсюда и меня не волнует, что происходит.
Игнорирую многочисленные слезы, которые катятся по щекам. От обиды. От досады. От ощущения ненужности. Все это обрушивается на голову, словно лавина, грозясь задушить под своей толщей.
Постепенно с выплаканными слезами исчезает тяжесть в груди и чувство ненужности. В конце концов, я уже взрослая, чтобы так зависеть от мамы. Да и Руслан прав, я не одна, потому что есть он. Пока есть, а дальше будет видно.
Нужно учиться жить одни днем. Говорят, так намного проще.
Ноги начинает неприятно покалывать, когда я выныриваю из забытья. В руке вибрирует телефон.
"Мышка, как ты?"
Глава 26
Подавляю улыбку при виде имени Руслана. Быстро набираю ответ, что я в порядке, просто нужно было время. С удивлением замечаю, что за окном уже густые сумерки. Желудок громко оповещает, что неплохо было бы и что-то в него закинуть.
"Как насчет позднего ужина?" — не размышляя отправляю сообщение Руслану.
"Ты же знаешь, я всегда готов", — и в конце смеющийся смайл.
Выпутываюсь из теплого плена, переодеваюсь в домашнюю одежду, потому что до этого была не в состоянии даже добрести до шкафа. Но после нескольких часов одиночества мне становится легче. Я не знаю, как будет дальше протекать наше общение с мамой, но уверена, что не как раньше.
В сердце вонзается стрела от мысли, что не будет так, как я привыкла. У мамы теперь другие приоритеты, и я не на первых позициях.
В глазах снова скапливается незваная влага, и я со злостью утираю слезы. Еще не хватает снова разреветься.
Резко распахиваю дверь и в последний момент сдерживаю вскрик. В коридоре, прислонившись к перилам лестницы стоит Руслан и гипнотизирует дверь моей комнаты.
— Ты меня напугал, — шепчу я и делаю шаг к нему.
Тут же оказываюсь в его объятиях. Позволяю несколько минут насладиться его близостью. Пока никто не видит и не слышит, что мы тут.
Заставляю себя сделать шаг назад, хоть и ужасно не хочется. Стоит нам разъединиться, как под кожу заползает прохлада.
— Нас могут увидеть, — с трудом выдавливаю из себя слова, потому что внутри все еще огромный ком от недавних слез.
— Да все спят, кому мы нужны, — усмехается Руслан, но новых попыток поймать меня в свои руки не предпринимает.
Мы спускаемся чуть ли не на цыпочках на первый этаж.
— Что будешь? — заглядываю в нутро холодильника и изучаю содержимое.
— Да без разницы, чем накормишь, — хмыкает парень.
С грохотом садится на стул и раскидывает длинные ноги. Достаю первое попавшееся под руку и включаю свет на вытяжке. Надеюсь, это не привлечет внимания. Быстро сооружаю нехитрые бутерброды, включаю чайник и ставлю перед Русланом тарелку со своим кулинарным шедевром.
— Извини, что простые бутерброды, но мне лень изощряться.
Руслан громко фыркает. Ловит мою руку и подносит к губам.
— Спасибо за заботу, мышка.
Щеки моментально заливаются краской. Вроде не первый день вместе, но впервые позволяем такие вольности в стенах дома.
Выключаю чайник прежде, чем он своим щелчком разбудит родителей. Завариваю чай и ставлю две кружки на стол.
Усаживаюсь напротив расслабленного парня. Хотя это только внешне он выглядит расслабленно, а взгляд сосредоточен на моем лице. Обхватываю теплую поверхность кружки и опускаю взгляд на темную жидкость.
Руслан переставляет ногу и теперь мои бедра находятся между его. Он сжимает колени, стискивая мои ноги, и это вызывает внутри меня приятную дрожь. Подавляю улыбку и делаю маленький глоток чая.
— Ну и что ты так расстроилась? Мы же вроде поговорили, — начинает разговор Рус.
Пожимаю плечом, сомневаюсь, что ему интересны мои стенания, но и в себе держать переживания не могу.
— Не знаю, наверное, меня задело, что за неделю мама не нашла времени, чтобы поговорить со мной и рассказать о планах. Дело даже не в том, что у них будет ребенок, а вот в том, что они решили пожениться и не сказали нам. Словно наше мнение и не важно вовсе.
Озвучиваю эти мысли и морщусь при болезненных ощущениях в месте, где колотится сердце.
Руслан опирается на стол и сокращает расстояние между нами. Проводит большим пальцем по моей щеке, и я с удивлением понимаю, что снова по лицу катятся слезы.
— Не плачь, мышка. Ничего в этом мире не стоит твоих слез, — тихий голос Руслана заставляет немного успокоиться и взять себя в руки. — Уверен, у твоей матери есть объяснение этому.
