слева – выход на верхнюю палубу, где располагается капитанская рубка. Впереди Себастьян, и он не отводит взгляда, словно желает просканировать меня с головы до ног, пробраться в разум, в душу.
Как в прежние времена, когда я была слаба, а он оказался рядом. Красивый, сексуальный, заботливый. И сводящий с ума.
Сейчас он тоже сводит меня с ума, но совершенно в другом смысле.
Телефонный звонок заставляет вздрогнуть. Черт! Я думала, здесь не ловит связь. Себастьян мельком смотрит на входящий вызов.
– Извини, это по работе. Ужинай, нас ждет десерт. Если замерзнешь, возьми мой свитер в каюте на нижней палубе.
Он встает из-за стола, уходит в рубку.
С холодом он и правда угадал, зябко становится. В каюте, значит? Спускаюсь по лестнице, сворачиваю в небольшой коридор, где находится несколько дверей. Захожу в самую первую и тут же угадываю в ней каюту Себастьяна. Просторная, в таких же светлых тонах, как вся яхта. Большая кровать, тумбы по обе стороны, а напротив – встроенный в стену шкаф. Открываю его, не обращая внимания на обилие мужских вещей и несколько женских нарядов, беру с полки его свитер и… замираю.
Потому что внизу, под висящими вещами, замечаю точно такой же чехол-бумажник, какой уже видела у него. Дрожащими руками кидаю свитер на пол, открываю кожаный чехол.
Глава 20
– Я же говорил, мне нужно время, – отдаленно слышится жесткий голос Себастьяна.
Пока я искала свитер в каюте, он спустился к нашему столику и продолжил разговор здесь. Стоит спиной ко мне, наверняка смотрит на беспокойные морские волны, сжимает свободной рукой перила до белых костяшек, даже отсюда вижу. Меня не замечает. Еще бы, я старалась как можно тише подобраться к нему, шла на его голос, заставляющий вздрагивать каждую секунду.
Стискиваю холодную рукоять пистолета. Согреть ее теплом не удается – она остается такой же, как раньше. Держу его внизу, не поднимаю. Зачем? Я же не собираюсь его убивать, только покажу, что нашла доказательство его обмана. Кину, когда он закончит говорить, взгляну в наглые глаза этого лжеца.
Почему я поверила, что он оружие не возьмет? В прошлом он тоже соврал, и эта ложь породила за собой длинную цепочку событий. Наивная.
– Ты же знаешь, я держу слово. Я не могу убить девчонку сейчас… Мне плевать, что ты там думаешь. Это мое задание, и я выполню его сразу же, как только представится возможность…
Сердце замирает в груди, воздух не поступает в легкие, даже этот гребаный свитер, пропахший полностью древесным парфюмом, ни черта не греет. О чем идет речь? О какой девчонке?
Аманда…
Этот сукин сын специально к ней подбирается, чтобы уничтожить! Хочет начать сначала с дочери, а потом добраться до меня! Он снова соврал. Снова обманул. Обещал, что и пальцем не тронет ни меня, ни Аманду. Что мы все время будем рядом с ним, что… что…
Ублюдок! Я не позволю навредить моей дочери. Собираюсь тут же выйти из своего убежища, показать, что я все слышала, направить пистолет на убийцу, однако следующие слова выбивают меня из колеи.
– Она мать моей дочери. Пусть попрощается, затем прикончу.
Что…
Сейчас или никогда.
– Сволочь! – выкрикиваю громко, что есть мочи, и направляю на него пистолет. Злость окутывает меня, перед глазами возникает красная пелена ярости, я готова разорвать глотку этому ублюдку.
Как в фильме, Себастьян медленно оборачивается, жмет красную трубку на экране последней модели айфона и смотрит на меня. Не напряженно, не испуганно. Спокойно, будто мы погоду обсуждаем, а его жизнь не зависит от единственного выстрела.
– И что ты собралась делать? В голову пулю всадишь?
– Всажу! – Я нащупываю предохранитель, но не жму. Нас в средней школе учили стрелять по мишеням, и тут как-нибудь справлюсь.
– Опусти пистолет.
– Ты соврал мне! Сказал, что не станешь убивать! Ты соврал!
Его образ размывается потоками соленой жидкости. Я знала, что он так поступит. Знала, но все равно до конца не верила. Решил избавиться от нас? Не позволю! Ни за что на свете он не тронет нас!
Рука дрожит, но я все равно целюсь. Прямо в голову. Чтобы раз и навсегда. Чтобы не было возможности выкрутиться. Чтобы сдох сразу же. Я должна это сделать. Должна отомстить за родителей, за Адама, за предательство и ложь. За годы мучений, за месяц наслаждения. Должна.
Будь смелее, Элли. Он гад. Подонок. Заманил тебя сюда и готов был пристрелить. Если бы ты не нашла оружие, то уже стала бы трупом. Давай.
– Ты же хочешь отомстить за смерть близких. Чего ждешь?
Почему предохранитель не снимается? В чем проблема? Его нужно убить раньше, чем он тронет меня. Либо он меня, либо я его. Другого варианта не дано.
Себастьян смотрит прямо на меня. Не в дуло, не куда-то в сторону, а именно мне в глаза. Не отводит взгляда. Пытается пробраться глубже, за барьер из поглощающей ярости. Не дождешься. Убью тебя, гад! Убью! Как только тело перестанет бить дрожь, как только сниму предохранитель. Почему эта гадкая кнопка не нажимается?
– Не подходи! – кричу во всю глотку, когда мужчина медленно надвигается на меня. Делает шаг. Второй. Третий. Не отрывая глаз. Гипнотизируя.
Руки дрожат сильнее, хватаю воздух глотками. Отхожу назад такими же широкими шагами. Натыкаюсь спиной на холодную стену. Отступать некуда. Он близко.
– Стреляй.
Дуло касается его груди, упирается прямо в сердце. Тук-тук. Слышу удары через холодный металл. Указательный палец лежит на предохранителе, но никак не может нажать на него. Сколько бы ни пыталась, не получается. Слишком сильно бьет дрожь.
Себастьян быстро сжимает мое запястье. До боли. Чтобы разомкнулись пальцы. Он отнимает пистолет и выбрасывает его в море.
– Выстрелила?
Молчу. Дрожу. От его близости. От накаленных нервов. От аромата мяты, смешанного с древесным. От страха. Но делаю вид, что все в порядке. Что ничего только что не произошло.
