Оля запрокидывает голову. Теперь я ясно вижу ее лицо и мечущиеся туда-сюда глаза. Волнуется.
— Ты правда не…
— Нет. У всех есть прошлое, — целую ее в губы. — Иди.
Грицай нерасторопно вылезает из машины и неуверенной походкой шагает к проспекту.
В наушниках пока только уличный шум. Но, когда сигналы машин сменяет тихая музыка, которую я почти не слышу, понимаю, что она зашла внутрь кафе.
Вслушиваюсь в каждый шорох.
Брат не заставляет себя долго ждать. Подает голос первым:
— Пришла наконец-то. Неприлично приглашать человека, а потом заставлять его ждать.
— Пробки в городе.
— Ты присаживайся. Выпьешь?
— Нет. Зачем ты хотел встретиться?
— Посмотреть в твои невинные глазки и понять, не успела ли ты натворить глупостей.
— Посмотрел?
— Мне нужно знать, какие отношения у Кира с моим тестем.
— Зачем тебе?
— Просто мой брат решил, что он Господь Бог. А значит, у него точно есть компромат на Ротмистрова.
А вот и оно. Так я и думал.
— С чего ты взял?
— Это элементарно. Этот старый козел поставил отцу условие, которое лишает меня карьеры и вынуждает уехать. Папа бы точно с ним договорился, но после того, как во все это влез мой брат…
— Даже если так, как ты себе это представляешь? «Кирилл, а что у тебя за дела с этим, как его?»
— А ты извернись. Раздвинь ноги поинтересней.
— Тогда мне нужны гарантии, что фото не попадут в Сеть.
— Гарантии? Ты ничего не попутала?
— Нет.
Оля! Чуть сильнее сжимаю руль. Без самодеятельности.
— Я подумаю, — Олег смеется. — А ты пока гонор поубавь. Мне всего-то нужно нажать на кнопку, и твое личико и не только увидит очень много людей.
— Не думала, что ты будешь делать это сам.
— Я и не сам, если ищешь выходы, то меня ты под это не подвяжешь. Даже не надейся. Номер зарегистрирован не на меня, а все мои пожелания только на словах. Ты же юрист, Оля.
— Какой же ты…
— Какой? Вот сейчас советую подбирать слова.
— Гадкий.
— Вот.
— Что это?
— Ключ. Добавишь это в кофе и пригласишь Кирилла в гости. Он будет разговорчив.
— Это...это же не простые таблетки?!
— У меня встреча. Жду твоего звонка. И информации.
22
"Быть вежливым и человечным круглосуточно вовсе не обязательно".(с.) Кирилл
В динамиках все резко затихает.
Откидываюсь на спинку кресла, нервно постукивая пальцами по рулю. По-хорошему, сейчас нужно вернуться в отдел и прикинуть дальнейший план действий. Но я почему-то продолжаю сидеть у этой долбаной кафешки.
Минута, две, три.
В зеркалах заднего вида виднеется знакомая макушка. Медленно поворачиваю голову, пропаливая через окно со стороны пассажира бегущий под дождем силуэт.
Теперь понимаю причину своего промедления. Оно было на подсознании.
Пять секунд, десять.
Дверь в машине открывается, впуская в салон запах дождя и осенней пожухлой листвы.
Олька вскарабкивается на сиденье и сразу прячет лицо в ладонях. То ли стараясь отдышаться, то ли просто не хочет сталкиваться взглядами.
Я же стараюсь уловить нужную сейчас интонацию, чтоб слова: «Я же просил тебя ехать на работу» прозвучали не как претензия.
Но они, блин, звучат.
Прижимаю кулак к подбородку, наблюдая за Олиной реакцией. А ждать себя долго она не заставляет. Резко вскидывает голову, злобно сдувая упавшие на лицо волосы.
— Знаю, — ее брови съезжаются на переносице. — Знаю! — голос срывается. Третий раз в жизни вижу, чтобы она так орала. — Что это? — швыряет в меня пакетик. Ловлю его, прежде чем он затеряется где-то под ногами.
— Тихо.
— Он дал мне… Боже! Он сошел с ума. Ты понимаешь? Он ненормальный! Я только сейчас подумала о том, что на выходе из кафе меня могли бы ждать или… — она всхлипывает и складывается пополам. Ее спина мелко подрагивает. Волосы разметались по коленям, практически касаясь кончиками пола. По крайней мере, до носков ее обуви точно дотянулись.
— Спокойно.
Ждать ее, конечно, могли, и организовать наспех слепленную и гнилую подставу Олег мог. Только сейчас это точно не в его интересах. На радарах замелькал куш пожирнее.
Оля сглатывает и запускает пальцы в свои волосы, превращая свою укладку в стог сена. Еще пару минут таких ярких реакций, и она точно выдерет себе не один клок.
— Спокойно? Ты правда думаешь, что я могу сейчас быть спокойна?
— Я сказал, тихо! — повышаю голос, и она резко замолкает. Носом только шмыгает и глаза вытаращивает. — Успокойся. Ничего страшного не произошло.
— Кирилл…
Олины пальцы вцепляются в ворот моей куртки. Она резко подается вперед, практически влетая носом мне в губы. Смотрит в глаза. Зрачки бегают из стороны в сторону, наращивая темп своих перемещений.
Аккуратно заправляю за ухо прядь ее волос, прилипших к мокрой щеке. У меня было немало девушек, у многих характер был на троечку с натяжкой. Истерички, короче. По работе тоже часто приходилось сталкиваться с женщинами, нервная система которых трещала по швам, и они с энтузиазмом устраивали представления. Только вот сейчас все гораздо сложнее. Потому что и там, и там я мог послать все к чертям. Быть вежливым и человечным круглосуточно вовсе не обязательно.
С ними. Не с ней.
— Выдохни. И перестань истерить.
Встряхиваю ее за плечи, практически поэтапно наблюдая смену эмоций на ее лице, после чего Оля устало роняет голову мне на плечо.
— Я переживаю, Кирилл.
— Это теперь не твоя забота.
Одной рукой приобнимаю ее, второй вытаскиваю мобильник, чтобы вызвать такси.
Светиться и везти ее сейчас на работу не стоит. Да и времени в обрез. Нужно поставить точку в этом театре абсурда. И чем быстрее это произойдет, тем проще нам всем будет.
— Действуем, как и договорились. Ты возвращаешься на работу, а я…
Оля не дает договорить. Перекидывает ногу и заползает мне на колени.
Скользит пальцами по груди, плечам, прикасаясь своими холодными губами к моим.
По бегающему взгляду, едва уловимо подрагивающим плечам и урывочному дыханию понятно, что адреналина в ней по маковку. Энергетик во плоти. Причем такой, который большинству своих поступков сейчас отчет не отдает.
Отлепляю от себя ее руки, стараясь делать это максимально аккуратно, чтобы не оставить на коже синяков.
— Давай мы потерпим до дома, — обхватываю ее лицо, — и не будем мять твой красивый костюм, — скольжу взглядом по синей ткани, прикрывающей женскую грудь.
— Прости, — Оля закусывает губу и так смешно морщит нос. — Кажется, я снова перенервничала.
— Я тебя заберу, вечером. Хорошо?
— Да. Да.
Оля выдыхает. Я чувствую, что ее отпускает. Тело становится податливым, она практически растекается в моих руках.
Прижимается виском к моей щеке. Мне почему-то кажется, что глаза закрывает.
Сам я в этот момент с ней синхронизируюсь. Ощущаю, как замедляется быстрый сердечный ход, выравнивается дыхание, губы престают дрожать, к ним обильно приливает кровь. Они больше не синие и не холодные.
Оля медленно расправляет плечи, по миллиметру с каждым новым вздохом. Трогает свой живот под плотным материалом пиджака, вытягивая губы трубочкой и выпуская из легких затхлый на нервной почве воздух.
— Спасибо, — шепчет, задевая губами мою щеку.
Отстраняясь от нее, чтобы заглянуть в глаза. Теперь они ясные, правда, все еще немного красноватые от слез.
К черту. Сам отвезу.
Завожу двигатель, дожидаясь, пока Оля вернется на сиденье и пристегнется.
Дорогой мы молчим.
Притормаживаю у самого входа в Ромкин зал, крепко сжимая Олину ладонь.
— Иди. Если что, звони мне, поняла?
— Поняла.
Вскользь касаюсь губами темной макушки и наблюдаю за тем, как Олина спина скрывается за автоматическими дверьми.
Вытаскиваю из кармана телефон. Ну что ж, поехали.
