заранее собранный за забором букет ромашек, ставлю их в вазу. Пробираюсь в комнату отца и включаю его компьютер. Мне стыдно, что я действую против правил, но мальчишник я им устрою незабываемый. Ввожу в качестве пароля своё имя и год рождения. Интересно, сколько родителей погорели на любви к детям? Приоритеты отца не изменились, и я вхожу в его рабочий стол. На экране возникает моя мама во всей красе. Неловко-то как. Будто в спальню к родителям в неподходящий момент зашла. Кровь приливает к щекам. Поскорее открываю чаты и нахожу переписку с Дмитрием. В троице закадычных друзей именно он отвечает за движ.
— Вах, посмотри на этих мохноногих лакомок! Стриптиз-клуб «От заката до рассвета», — бормочу себе под нос и отправляю адрес в сообщении Алине.
Выключаю компьютер и расправляю ромашки в вазе. В комнату заглядывает Егор, посвящённый мною в детстве в рыцари с именем Годзя. С подозрением смотрит на меня. Выпускаю на лицо самую невинную из моих улыбок:
— Решила помириться с папой, — наклоняюсь к букету и зарываюсь в него носом. — Аромат полевых цветов — это, как мёд диких пчёл! В нём горечь и вкус свободы.
— Ох, Маруся! Как же ты права, — Годзя сторонится, и я проскальзываю мимо него в коридор. — Я договорился с батюшкой. Венчание завтра в час дня у вас.
Встаю на цыпочки и целую его в уцелевшую от ожогов половину лица. Он прошёл страшную войну. В детстве от его рассказов у меня мурашки в лихорадке скакали по спине.
— Спасибо, Годзя! Ты настоящий друг.
Спускаюсь на первый этаж.
— Не знаю, Мусенька, что делать с Мэл! — Есения клеит стразы Варе на ярко-красные ногти в гостиной. — После провального выхода в платье к своему ненаглядному бабуину, она собирается идти к тебе на свадьбу в рваных джинсах.
— Как вы неласково о Димасике, — глажу сестёр по светлым шелковистым волосам. Для Мэл у меня уже всё куплено. — А сами решили уже в чём пойдёте?
— Через полчаса курьер привезёт, — Варя зевает. — Скучно будет без Руслана. Хоть какой-то симпатичный мужчина по дому бродил.
— Аллё, гараж, — треплю её за ухо. — На чужой каравай роток не разевай.
— Да ладно тебе, — вскидывается Есения. — Мы чисто потренироваться.
— Будет скоро вам тренировочный снаряд, — я коварно улыбаюсь и поглядываю на часы. Средняя температура по больнице мне ясна.
— Папа кого-то взял? — вцепляется в мою руку Есения.
— Да, и сегодня они с Русланом представят вам новую жертву.
— Какой он? Блондин, брюнет? Опять возрастной?
— Увидите! — отцепляю от себя цепкие пальцы Есении. — Рекомендую сегодня быть во всеоружии.
В гостиную заходит Ксюха в жокейской шапочке, белой рубашке с жабо и синих брюках. Ещё одна мисс Элегантность в нашей семье.
— Ты кататься собралась? — подхожу к младшей сестре и расправляю кружева жабо.
— Катаются пассажиры в такси, а мы с Пони Тони тренируемся, — заявляет она. — Годзю не видела?
— Где-то здесь бродит.
— Я здесь, ваше высочество, — Егор поёт в церковном хоре, и от его голосовых модуляций порой пробирает до печёнок.
— Ну просила же называть меня «ваше сиятельство»! — выпячивает Ксюха обиженно губу. — Сложно запомнить, что ли?
— Так обращаются к князьям, графам, герцогам и баронам, — поднимает палец вверх Егор.
— Это от слово «сияю», — доказывает Ксюха. — А ты сам говорил, что я сияю, как солнышко…
— О, я, пожалуй, пойду! — меня разбирает смех. Если близняшки оттачивают своё мастерство обольщения на Русе, то Ксюха, похоже, охаживает Годзю. — Мэл кто-нибудь видел?
— Она учит плавать Данилу в бассейне, — Варвара дует на ногти и кивает Есении: — Красота. Давай теперь я тебе поклею.
— Уфф, даже неловко, — обхватываю плечи руками. — Получается я Данилу привезла, а нянчится с ним Мэл.
— Материнство вообще не твоё, — Есения открывает коробочку с синими стразами и обращается к Варе. — Ты мне диагональ таких камушков выложи по белому лаку. Я завтра надену серьги с сапфирами.
— Здрасьте, приехали! А кто вас засранок нянчил?
— Потому и говорим, что не твоё, — хором отвечают близнецы.
— Но ты не расстраивайся, — добавляет специй Ксюха. — Руслан ласковый. Он ребёнку и отцом, и матерью будет.
— А я кем буду?
— А ты, Мусенька, волчица!
Вот и прилетел мне бумеранг по шее. Я так всегда говорила маме. А ведь она всю жизнь посвятила нам и отцу. Не говорю уже про первые годы своей жизни, когда Марго самоотверженно тащила меня в одиночку. Выбегаю на улицу и вижу, как из грузовиков рабочие достают белую мебель.
— Я заказывала стулья с высокими овальными спинками, — мать, потрясая накладными, распекает экспедитора. — Они шли в комплекте с круглыми столами. А эти мне не нравятся, и аренда стоит дороже на пятнадцать процентов!
— Маргарита Сергеевна, мы скидку вам сделаем двадцать процентов. Ну нет у нас сорок овальных стульев. А разные будут некрасиво.
— Значит погрузил обратно своё барахло и поехал на склад! — ещё чуть-чуть и Марго включит решалу. Тогда не завидую этому мужику.
— Двадцать пять процентов!
— Нет, я сказала.
— Мне нужно посоветоваться с шефом.
— Хоть с господом Богом! — Марго поворачивается ко мне, словно, ощутив мой взгляд. — Что, солнце моё?
— Мамочка, — я бросаюсь к ней и прижимаюсь к ней, ощущая снова себя маленькой девочкой. — Я так люблю тебя. Ты самая лучшая!
— Маруськин, ты чего? — Марго вытирает тыльной стороной ладони мне слёзы.
— Ты прости, что я тебя волчицей называла! — я ловлю её руку и целую.
— Волчица быть может не самая ласковая мать, — улыбается Марго и касается губами моего виска, — но за своего щенка любого загрызёт. Я никогда не обижалась на это прозвище.
— Маргарита Сергеевна, пятьдесят процентов скидка, если позволите взять пару фото со свадьбы для нашего сайта.
— Разгружай, — серые глаза мамы чуть влажные от подступивших слёз.
— Тебе помочь? — жмусь к её плечу.
— Нет, процесс идёт уже вовсю.
Целую её в щёку и бегу искать Мэл. На крыше банного комплекса небольшой открытый бассейн. Поднимаясь по лестнице, слышу детский смех. Алёна,
