не лезть к Олесе Игоревне и ее дочери. Думаю, он меня услышал. Он изначально очень удивился, увидев меня здесь.
— Это все понятно, но ты сам понимаешь, ему все-таки лучше не знать о том, что Леся в больнице, — выдохнул и прикрыл глаза.
Нельзя сейчас Артему сюда лезть. У меня нет ни единой бумажки на руках. И если с этим вовремя не разобраться, может все плохо кончиться. Не хватало еще, чтобы мать Артема опеку натравила.
— Так, ладно. Иди, Алексей, — отпустил Салиева, потому что сейчас мне было не до него.
Стоило только мужчине покинуть квартиру, как я заглянул в комнату, проверил, спит ли Марина, и вернулся обратно, плотнее прикрыв за собой дверь. Сначала позвонил помощнице и попросил ее заказать мне обед на этот адрес, а затем связался с главным юристом компании. Нужно было максимально быстро решить вопрос с бумагами, касающимися и наших отношений с Олесей, и Марины. Багров только подтвердил мои мысли: проще всего нас с Олесей сейчас расписать, желательно задним числом. Тогда у меня будут права ухаживать за ребенком жены во время ее отсутствия. Что ж, брак так брак, я все равно именно этого и хотел, а у Олеси не было выбора как такового. Правда, если все будет в порядке и обойдется без опеки, то Леся так и не узнает об этом.
Малышка проспала почти до шести, к тому моменту я успел поесть и просмотреть анкеты отобранных нянь.
— Ну, привет. — Вытащил Маришу из кроватки, девочка скуксилась и, судя по звукам, а затем и запаху, начала какать. — Нет, ну не-е-ет же, Морковочка, ну ты еще чуть-чуть подождать не могла? — в отчаянии прошептал я, пытаясь осознать то, что именно мне сейчас придется делать. В этот момент раздался хлопок входной двери, и тогда я понял, что бог все же существует. — Мариша, у нас волшебная новость, пришла твоя любимая крестная, пошли ее встречать.
Девочка к этому моменту как раз закончила свои «грязные» дела и сияла счастливой улыбкой, а услышав заветное слово «крестная», аж начала вырываться из рук.
Я развернулся, и в комнату влетела Карина. Девушка выглядела уставшей, и мне почти стало ее жаль, но от ее быстрых движений в мою сторону дунул порыв воздуха и я опять почувствовал этот запах. Вся жалость моментом испарилась.
— Как вы тут? — Девушка с радостью подхватила Маришу на руки и тут же скривилась. — Ты же моя маленькая вонючечка, — рассмеялась она, теснее прижимая к себе ребенка. Затем строго глянула на меня. — Я надеюсь, она не давно так ходит?
— Только что, — ответил, оправдываясь.
— Хорошо. — Карина качнула головой и ушла в ванную, я же принялся дожидаться их в комнате. Понимал, что нужно было предложить помощь, но… В итоге мялся, словно нерешительная барышня, и ничего так и не сделал.
Брюнетка вернулась через пять минут с Маришей, укутанной в ярко-розовое полотенце, затем она положила девочку на диван, чем-то ее намазала, быстро надела на нее памперс и ползунки с длинными рукавами. Там была целая тьма кнопочек, но Карина так быстро с этим справилась, что у меня глаза на лоб полезли.
— А ты не хочешь к нам няней пойти? — заторможенно спросил ее.
— К вам? — ехидно ответила она вопросом на вопрос, широко улыбнувшись и продемонстрировав мне ямочки на щечках.
— Да, к Олесе, нашему сыну и Марине.
— Какой вы, однако, быстрый, — усмехнулась она, — я договорилась на работе, мне дадут десять дней за свой счет. Но завтра отработать придется, поэтому езжайте сейчас спать, только вернитесь завтра к семи.
— Хорошо, — кивнул, наблюдая за тем, как Мариша начала дергать свою крестную за волосы, а та словно и не замечала этого.
— Вы завтра поедете к Олесе?
— Я хотел еще сегодня. — Глянул на часы.
Если договориться, то можно было сегодня еще проскочить к ней.
— Тогда возьмите ее телефон с зарядкой и ноутбук. И, наверное, ей нужен ее чемоданчик, — засуетилась брюнетка, поставив ребенка в кроватку.
— Какой еще чемоданчик?
— С бисером и со всем остальным. У нее же заказы.
— Олеся сейчас не в том состоянии, чтобы вышивать брошки. А телефон с ноутбуком неси.
Перед тем как уйти, я не сдержался и все же поцеловал Маришу в розовую щечку, а затем в макушку.
— Веди себя хорошо, Морковочка.
Карина прыснула со смеха, но промолчала, а я не стал это никак осмысливать, в конце концов девочка была моей родной племянницей. По пути в клинику позвонил Елизавете Марковне, и она объяснила мне, через кого я могу пройти. Дорогу в палату я запомнил, но, когда зашел внутрь, увидел лишь мирно спящую Олесю. Я выложил на тумбу у койки ноутбук, телефон и зарядки, а затем невесомо провел по бледной щеке и покинул палату. Домой опять не поехал и отправился в офис. Артем меня, естественно, не дождался, но у меня была куча накопившихся дел, и нужно было разгрести все срочное за завтра.
Сегодня я расправился со всем уже к десяти вечера и, не совершив своей вчерашней ошибки, ушел спать на кровать в смежное помещение.
А в шесть утра меня опять разбудило сообщение от Олеси. Я был готов поверить, что у меня начался день сурка, но текст в сообщении был другой: «Спасибо, что привез телефон и присмотрел вчера за Маришей. Мне Карина выслала фото моей девочки». И следом еще одно: «Я так соскучилась по ней».
Короткое, но такое тяжелое сообщение. Я не мог и представить того, что ощущала Олеся, ведь даже я — толком с Маришей знаком не был, но, кажется, тоже уже по ней соскучился.
День начался с жуткой головной боли. Проснувшись, я даже не захотела открывать глаза, стоило только представить, как начнет в них резать свет. Перевернулась на бок и уткнулась головой в подушку, той стороной своего несчастного черепа, на которой не было шишки. Провела ладонью и почувствовала под пальцами телефон.
Значит, я не ошиблась и появившееся средство связи мне не приснилось. Медленно приподняла голову и все же открыла глаза: на экране мигало несколько сообщений от Карины.
Что бы я без нее делала — не представляю. Подруга уверяла, что если бы не Глеб, который поднял панику и разбудил ее
