рано. Кстати, у него не было каких-то серьёзных проблем со здоровьем, как не было и губительных пагубных привычек. Вкупе с турком за кадром это выглядело край как подозрительно. Вообще, я хотел пересесть на диван, там удобнее.
Стою, смотрю на него во все глаза. Он что, в самом деле это сказал? Я не ослышалась? Улыбается как-то виновато, немного смущённо, кишки в узлы завязываются от его озорного взгляда. Сказал! Точно сказал, по глазам вижу! Не прямо, не в лоб, не бросил мне это в лицо, аккуратно подвёл, в очередном монологе, в очередном припадке откровенности… сам-то хоть понял? И как мне на это реагировать? Надо по-взрослому, разобраться, уточнить, вывести на разговор, признаться самой.
— Ты же не думаешь, что его убили? — говорю, слегка поморщившись, и иду к дивану.
Ахеренно уточнила. Всё сразу ясно и понятно. Мотивы, намерения, планы на будущее — всё, блин, как на ладони!
— Именно так и подумал, — вздыхает и плюхается рядом, — но доказательств не нашёл. А ты чего такая пришибленная?
— Размышляю, — буркнула себе под нос, стараясь делать обратное, а именно, не думать о том, что он в нескольких сантиметрах и не сводит с меня игривого взгляда.
Вывел из равновесия и радуется, как ребёнок новой игрушке! Сколько это продлится? Пять минут, как у Ромки? Отвечу взаимностью и интерес тут же угаснет. Всё, взят последний рубеж. Тело моё принадлежит ему уже давно, осталось только вывернуться наизнанку и преподнести душу.
Что ж… играй.
— Если бы ты не был таким мудаком, я бы влюбилась в тебя ещё при приёме на работу четыре года назад, — говорю, глядя ему в глаза.
— Но я мудак, — отвечает, с трудом разжав челюсти.
— Но ты мудак, — слегка развожу руками и сажусь удобнее, принимаю нарочито расслабленную позу с ощущением, что в меня вогнали кол, — и времени на это потребовалось гораздо больше.
Отвожу взгляд сразу же. Не хочу видеть его реакцию, не хочу видеть его лицо, не хочу натыкаться на самодовольную усмешку, не хочу так быстро прощаться со своими иллюзиями, не хочу нажимать большую красную кнопку.
— А, и вот ещё что, — начинаю тут же на относительно отвлечённую тему, — Ибрагима твоей матери порекомендовал в качестве покупателя Артём.
— А это ты откуда узнала? — спрашивает ворчливо. — Если от Ибрагимчика, если он опять потянет к тебе свои лапы…
— От твоей мамы, — перебила невежливо, — угадай, почему она решила продать свою долю?
— Потому что я мудак, — цедит сквозь зубы, — мы можем перестать акцентировать на этом внимание? Я осознал, поверь. В полной мере прочувствовал на себе весь спектр последствий.
«Очень хочу поверить… — вздыхаю мысленно, — но смогу ли?».
— Ну и как вишенка на тортике — свести нас пришло в голову Татьяне из-за тупой ревности, они с Ибрагимом начали встречаться едва он пришёл к твоей матери с предложением. А я оказалась не слишком-то разборчива в своих связях и подлила масла в огонь. Как будет «мудак» по отношению к женщине?
— Тут другое лезет в голову… — вздыхает Тимур, а я согласно киваю:
— Вот и Танька так сказала — шалава.
Телефон в кармане Соболева ожил, поставив жирную точку мелодичной трелью, он поморщился и ответил на вызов, успев буркнуть:
— По работе. Быстро.
15
Быстро у Соболева — это полтора часа.
— Так, — выдохнул, завершив вызов, — на чём мы остановились? А, вспомнил, это, пожалуй, опустим, — я скривилась, а он сел рядом, поставив мобильный на зарядку. — Значит, это Артёмка подписал мне приговор… любопытно, нахера.
— По-моему, он тебя слегка недолюбливает… — заметила осторожно.
— Это взаимно, но, всё же, перебор. Мы сопливыми пацанами столько деревьев облазили, сколько гудрона сожрали, что до сих пор привкус во рту.
— Вы дружили? — округлила глаза, а он хмыкнул:
— Мы, считай, росли вместе. Отцы давние друзья, в этот город приехали вместе. Потом интересы разошлись, точнее, он свои пагубные привычки старательно прятал, я же — наоборот, выставлял напоказ. Так что я абсолютно уверен, что, либо о подставе он не знал, решив насыпать мне геморроя в виде нового партнёра просто из ублюдского желания мелко подгадить, либо произошло нечто такое, что выбора у него не осталось. Но вину он чувствовал, иначе… — Тимур осёкся и замолчал, а я нахмурилась:
— Иначе?
— Да не суть, к делу отношения не имеет… — попытался вяло соскочить с разговора, но я рыкнула:
— Говори.
— Прозвучит довольно неприятно.
— Тимур!
— Он фактически усыновил моего ребёнка, Ди. И вся эта возня с бумагами, клиникой, тайными родами и прочее — не для меня. Я не дебил и вероятность того, что аборт ты не сделаешь, должен был, как минимум, проверить. Она для тех, под чью дудку я пляшу.
— Тогда, — сказала, проглотив ком в горле и стараясь не вникать в суть сказанного, — он прекрасно знал кого рекомендует Жанне.
— И когда сам вляпался в дерьмо, а на горизонте появился я — свалил, оставив разбираться и с тем и с другим.
— Он сказал мне на прощанье, что я пожалею, — поморщилась, вспомнив сценку у дома Соболева.
— И это логично, он прекрасно знает, в какой яме я сижу, — пожимает плечами невозмутимо.
— И звал в Турцию, якобы в отпуск. Взять матерей в роли нянек, снять особняк… пока я не увидела его с Аллой.
