лежит рядом. Тоже совершенно голый. Курит…
– Ты уходишь от него. Завтра же. Поедем с утра вместе. Ты соберешь вещи, а я полечу к нему в Ставрополь или где он там, поговорю по-мужски, все объясню… – ставит от меня перед фактом. Тихо, спокойно. Словно бы сообщает мне о чем-то рутинном, малозначительном. – А я ухожу от нее…
Почему-то как только вспоминаю его жену, становится еще хуже. Не от ревности. От жалости к ней… Ничем эта девочка не виновата была, что встретила на пути такого, как Алан. Мы так и не пообщались с ней больше после того ужина у нас дома, хоть она пару раз и звонила – я просто не могла заставить себя, перебороть. А теперь вот думаю, может, нужно было? Может, тогда бы я не сдалась ему сегодня так предательски подло по отношению к ней…
– Как у тебя все просто… Он поедет и поговорит, – усмехаюсь печально. – Лихо ты все решил…
– Бэлла… – поворачивается он ко мне, не заботясь о том, что дым от сигареты весь идет на меня. – Ты о чем вообще сейчас? Сколько раз мы сегодня с тобой, а? Я кончал в тебя… Каждый раз. Ты вся моя насквозь, мной пропиталась, – опускает руку сначала мне на промежность, а потом на лоб, – здесь и здесь нет больше места для другого. Как ты собираешься после этого к нему возвращаться?
– Прекрати, Алан, хватит! – Я хватаюсь руками за голову. – Трахнул и будет с тебя! Мало, что ли, у тебя было таких ситуаций? Ты получил то, что хотел! Доволен? Я ничего не хочу менять в своей жизни! Я люблю его, понял? Я благодарна ему! Он вытащил меня из говна, когда ты бросил! Он дал мне счастливую жизнь! Я не тварь, чтобы вот так делать ему больно сейчас.
Сажусь, обхватывая себя, дрожу.
Он тут же накрывает меня своими объятиями, как одеялом.
– Миллионы людей разводятся, это нормально, Бэлла… Это жизнь… Такое случается… Я не прошу тебя убить его, не прошу глумиться над ним… Для мужика узнать, что ты вот такая со мной, настоящая, кайфующая, любящая, страстная, а не с ним – вот это намного большая боль, чем честно во всем сознаться.
– А может, я с ним тоже такая? – едко говорю я и тут же жалею об этом. Глаза Алана темнеют. Не понимаю, почему у меня это вырвалось. Наверное, это тоже годы черного, плесневелого налета боли и неуверенности в себе, которые выработал у меня наш проклятый любовный треугольник с его невестой. Когда я чувствовала себя хуже, недостойнее…
Он одним выверенным движением хватает меня, переворачивает на живот и, сильно шлепнув, толкается между ног.
Я со всей силы зажимаюсь, чувствуя, как его член упирается мне во внутреннюю кость бедра.
– Расслабься, Бэлла. Я все равно войду… – рычит он, кусая моё ухо.
Я отступаю под его напором, и он тут же меня заполняет. Его толчки порывистые и резкие. Держит меня под талию, второй рукой грубо ласкает клитор. Самое чудовищное, что через пару мгновений я снова плавлюсь, инстинктивно выгибаюсь ему навстречу и закусываю губу, чтобы предательски не застонать.
– Ты можешь даже не отвечать. Ты все эти годы оргазма с ним не испытывала даже. Я это по телу твоему, жадному на мои ласки, почувствовал. И для меня секс стал еще одним видом спорта. У мужиков просто все иначе устроено, чем у вас, баб. Если бы я мог им не заниматься, поверь, не занимался бы. Не думай про всех этих шмар, которых я… Это пустота. Ничто. Пыль. Только ты всегда была, есть и будешь, Бэлла… У тебя нет и не было никогда конкурентов. Поэтому не надо сейчас здесь пытаться меня разозлить. И тем более заставить ревновать…
– Я не пытаюсь заставить тебя… ревновать, – каждое слово дается с трудом. Потому что внутри опять все кипит. Потому что он слишком груб и настырен, но мне это, как бы это дико ни звучало, приятно. – Я… не хотела с тобой спать… – вру нагло, беззастенчиво.
Слышу его хрип сзади.
– Лучше молчи сейчас… Просто молчи…
Я молчу, со всей силы закусываю губу. Когда вспышка кайфа снова застилает сознание, я чувствую, как он больно прикусывает мою шею сзади. Словно бы он зверь, метящий свою добычу. Алан падает на меня прямо сверху, всей массой своего тела. Я едва дышу, все еще захлебываясь в удовольствии, которое он опять, через силу, мне подарил…
Конечно, я дура… И он это понимает, и я сама. Я его хотела. Дико хотела. Всегда хотела. Что ты сделал со мной, Алан? Как так подсадил на себя?
– Этот твой француз, как и все французы, бесчувственный сухой круассан. Ничего с него не станется, Бэлла… Успокойся уже… Одно то, что он имя твое переделал, уже говорит о многом…
Алан, наконец, освобождает меня от своего захвата, встает с кровати, нетерпеливо подходит к окну, совершенно голый.
– Ты ничего о нем не знаешь, Алан… Ничегошенки… Роберт болен… Онкология. Мы еле выкарабкались из этого. Одной почки у него и так уже нет. У него инвалидность. Я не брошу его тогда, когда нужна ему… Нет смысла это даже обсуждать… Мне жаль, что сегодня все это произошло между нами. Прости. Это моя ошибка…
Не жду его ответа. Быстро вскакиваю с кровати, начинаю бегать по дому в поисках одежды, разбросанной по разным комнатам. Пальцы покалывает, сердце вот-вот вылетит наружу. Его в буквальном смысле разрывает от моих эмоций…
– Думаешь, твой Роберт ангел-хранитель? Добрый спаситель, который вытащил тебя из лап монстра?! – слышу его эмоциональный крик сзади.
Не реагирую, потому что если повернусь на него сейчас, то снова утону в его глазах и в его правде…
– А что ты скажешь на то, что Давид был знаком с Робертом, и в тот день, когда ты сбежала из квартиры, это он его сначала выпустил через свой балкон, а потом понесся к тебе, якобы спасать? У меня теперь есть всё, Бэлла! Я попросил следака, который вел дело Давида, заново все прошерстить с задействованием третьих лиц, которые ранее не рассматривались как фигуранты дела. И вот тебе – бинго! Записи из подъезда, записи с видеорегистратора возле нашего дома – там хорошо просматривается фасад с балконами. Что скажешь на это?
Бэлла
Я оторопела, даже как-то голова закружилась… Его слова не сразу дошли до моего сознания… Какая-то чушь… Очередная игра?
